Шенар не ответил. Он испытывал только презрение к Меба, единственным стремлением которого было защитить свое состояние и покой. Когда бывший верховный сановник представился ему как новый посланец хеттов, Шенар не поверил ему.
Всадники спешились в начале дороги, ведущей к усыпальнице верховного жреца Атона. Приверженец солнечного бога удерживал лошадей, в то время как Меба направился к логову своих сообщников.
Беспокойство сжало горло Шенара. А что, если Меба предал их, и за ним через несколько мгновений прибудет стража Фараона? Но горизонт оставался пустым.
Смущенный, Меба не произнес обычных слов приветствия.
— Я очень рисковал, приехав сюда... почему мне было передано послание, предписывающее встретиться с вами?
Ответ Офира был хлестким.
— Вы в моем подчинении, Меба; куда я вам скажу, туда вы и пойдете. Что нового вы можете нам рассказать?
Шенар был удивлен. Офир оказался проворнее, чем он думал, и даже отсюда продолжал плести свои интриги.
— Ничего особенного. Наступление хеттов не имело полного успеха; Рамзес уже отвоевал Ханаан.
— Он устремляется к Кадешу?
— Мне это не известно.
— Надо быть деятельным, Меба, немного более предприимчивым и давать мне больше сведений. Бедуины выполнили свои задачи?
— Мятеж кажется широким... Но я должен выказывать большую осторожность, чтобы не вызвать подозрение у Амени!
— Разве вы не работаете в подчинении верховного сановника?
— Осторожность...
— Имеете вы возможность приблизиться к маленькому Ка?
— К старшему сыну Рамзеса? Да, но почему...
— Мне нужен один предмет, который ему особенно дорог, Меба, и он мне нужен незамедлительно.
Моисей, его жена и сын покинули страну Мадиан, которая находилась к югу от Эдома и к востоку от залива Акаба. Именно здесь долгое время прятался еврей, прежде чем выйти из этого убежища, чтобы вернуться в Египет вопреки мнению своего деда. Не совершает ли он безумный поступок, сдаваясь страже Фараона, будучи обвиненным в убийстве? Он будет посажен в тюрьму и приговорен к смерти.
Но ничто не могло поколебать Моисея. Бог разговаривал с ним в сердце горы и приказал ему увести из Египта всех еврейских братьев, чтобы позволить им жить по правильному закону на земле, которая принадлежала бы евреям. Задача казалась невозможной, но у пророка будут силы выполнить ее.
Его жена Сепфора тоже пыталась отговорить Моисея.
Напрасно.
И маленькая семья направилась в Дельту. Сепфора следовала за мужем, шедшим спокойным шагом с новым посохом, не сомневаясь в выбранном пути.
Когда облако пыли указало на приближение отряда всадников, Сепфора сжала сына в своих объятиях и спряталась за спину Моисея. Высокий, бородатый, с широким торсом, он казался несокрушимым.
— Нам нужно спрятаться, — взмолилась она.
— Бесполезно.
— Если это бедуины, они убьют нас; если это египтяне, они схватят тебя!
— Не бойся, Сепфора.
Застыв неподвижно в ожидании всадников, Моисей вдруг вспомнил о годах своей учебы в Мемфисе, во время которых он познал всю премудрость египтян, вспомнил о большой дружбе с юным Рамзесом, будущим Фараоном. Затем, как одаренный выпускник Капа, он занимал высокий пост в гареме Мэр-Ур в Фаюме, позже руководил строительством Пи-Рамзеса, новой столицы Двух Земель. Доверив Моисею эту работу, Рамзес сделал его одним из первых лиц в царстве.
Но Моисей был в постоянном смятении. С юности неукротимый огонь жег его душу; и только после того, как Бог говорил с ним, представ в образе горящего куста, страдание исчезло. Еврей постиг, наконец, свое предназначение.
Всадники оказались бедуинами.
Их возглавляли Амос, лысый, бородатый, и Бадуш, высокий и худой. Амос и Бадуш, вожди племен, те самые бедуины, обманувшие Рамзеса перед битвой при Кадеше, чтобы завлечь его в западню. Их люди окружили Моисея.
— Кто ты?
— Мое имя Моисей. Вот моя жена и мой сын.
— Моисей... Ты друг Рамзеса, верховный сановник, ты был признан виновным в одном преступлении и сбежал в пустыню?
— Это я.
Амос спрыгнул на землю и поздравил еврея.
— Итак, мы в одной лодке, не правда ли! Мы также боремся с Рамзесом, который был твоим другом и который сегодня хочет твоей смерти!
— Царь Египта еще и мой брат, — заметил Моисей.
— Ты бредишь! Его ненависть не прекращает преследовать тебя. Бедуины и евреи должны объединиться с хеттами, чтобы победить Фараона. Его сила стала легендарной, Моисей; идем с нами и будем неотступно следовать за египетскими войсками, которые стремятся захватить Сирию.
— Я иду не на север, а на юг.
— На юг? — удивился Бадуш, — Куда же ты надеешься попасть?
— В Египет, в Пи-Рамзес.
Амос и Бадуш посмотрели друг на друга удивленно.
— Ты смеешься над нами? — спросил Амос.
— Я вам говорю правду.
— Но... ты будешь схвачен и казнен!
— Яхве будет охранять меня. Я должен вывести мой народ из Египта.
— Евреи... вне Египта... Ты стал безумным?
— Таково мое предназначение, доверенное мне Яхве, и я его выполню.
Бадуш в свою очередь спешился.
— Не двигайся, Моисей.
Оба вождя отошли в сторону, чтобы Моисей их не услышал.
— Это бессмысленно, — настаивал Бадуш, — слишком долгое пребывание в пустыне затмило ему разум.
— Ты ошибаешься.
— Я ошибаюсь? Моисей сумасшедший, несомненно.
— Нет, он хитрый и настойчивый человек.
— Это несчастный, потерявшийся на пустынной тропе со своей женой и сыном... Какая превосходная хитрость!
— Да, Бадуш, прекрасная! Кто будет остерегаться такого ничтожного странника, как этот? Но Моисей остается очень популярным в Египте, и у него есть намерение вызвать мятеж евреев.
— У него нет ни единого шанса на удачу! Стража Фараона не даст ему это осуществить.
— Если мы ему поможем, он может быть нам полезен.
— Помочь ему... Каким образом?
— Проведя его через границу и раздобыв оружие для евреев. Вероятно, они будут уничтожены, но они посеют смуту в Пи-Рамзесе.
Моисей полной грудью вдыхал воздух Дельты; став враждебной, эта земля принимала его снова. Он должен был ее ненавидеть, но нежность растений и ласковость пальмовых рощ восхищали его, напоминали ему о мечте, заключавшейся в том, чтобы всю жизнь провести рядом с Рамзесом, служить ему, помогать ему в хранении идеала истины и справедливости, питавшего династии. Но этот идеал принадлежал прошлому; теперь Моисея вел Яхве.
Благодаря Бадушу и Амосу еврей, его жена и сын вступили на египетскую территорию ночью, избегая дозорных отрядов, которые разъезжали между двумя укреплениями. Несмотря на страх, Сепфора не выразила ни недовольства, ни возражения; Моисей — ее муж, и она должна подчиняться ему, следуя за ним туда, куда он пожелает пойти.
С восходом солнца и пробуждением природы Моисей почувствовал, как его надежда растет и крепнет. Именно здесь он проведет свой бой, какими бы ни были силы, противостоящие ему. Рамзесу придется понять, что евреи требуют свою свободу и хотят обрести свою родину, в соответствии с божественной волей.
Маленькая семья остановилась в поселке, где, как обычно, с благосклонностью принимали путешественников. Манера держаться и разговаривать выдавала в Моисее истинного египтянина, и общение с жителями поселка не вызывало осложнений. Наконец, еврей, его жена и сын добрались до пригородов столицы.
— Я построил большую часть этого города, — признался он жене.
— Какой он большой и красивый! Мы будем жить здесь?
— Некоторое время.
— Где мы поселимся?
— Яхве позаботится об этом.
Моисей и его близкие проникли в квартал мастерских, где царило постоянное движение. Лабиринт улочек удивил Сепфору, которая уже жалела о спокойном существовании в оазисе. Со всех сторон перекликались и кричали торговцы, зеваки; увлеченно работали столяры, обувщики. Неспешно продвигались мулы, груженые корзинами с мясом, рыбой или сыром.
Немного дальше разместились дома еврейских каменщиков.
Ничто не изменилось. Моисей узнавал каждое жилище, слышал знакомые песни, и в нем поднимались воспоминания, в которых протест смешивался с энтузиазмом молодости. Когда он замешкался на площадке, где был вырыт колодец, старый каменщик подошел посмотреть на него поближе.
— Я уже тебя видел... Но... это невозможно! Никак ты знаменитый Моисей?
— Да, это я.
— Тебя считали мертвым!
— Ошибались, — сказал Моисей, улыбаясь.
— Когда ты был с нами, с нами, каменщиками, лучше обращались. Те, кто работает плохо, вынуждены теперь сами доставать солому. Ты бы протестовал! Ты слышишь: вынуждены сами доставать солому! И сколько споров, чтобы добиться повышения платы!
— Есть ли у тебя, по крайней мере, жилье?
— Я хотел бы иметь большее, но начальство не исполняет мою просьбу. Раньше ты бы мне помог.
