старше. Секретарь держался слегка согбенно, и вся его фигура носила почти ту же окраску, как и вечно одинаково спокойное лицо, в котором только губы едва заметно двигались при разговоре. Весь его костюм был серого цвета, и его тёмно-русые волосы, слегка и небрежно напудренные, казались такими же серыми, как и его костюм, и лицо; все его движения были строго размерены, и вся его жизнь, казалось, сосредоточилась в его глазах, острый проницательный взор которых также почти не имел своего собственного выражения, но с необычайною подвижностью следил за каждым движением говорившего с ним и, как казалось, был в состоянии видеть сразу во всех направлениях.
— Итак, вы думаете, дорогой Акст, что этот Серра мог бы быть полезен нам, то есть что он ловок и умеет молчать? — сказал Герне, перелистывая лежавшие пред ним бумаги.
— Я считаю его ловким, ваше превосходительство, — ответил Акст своим сухим, немного глухим голосом, резкие ударения которого тем не менее делали понятным каждое произнесённое слово. — Впрочем, с ним нужно быть осторожным. Он был купцом в Генуе, благодаря различным несчастным обстоятельствам обанкротился и был рекомендован нашим послом Кейтом графу Герцбергу, который, в свою очередь, основываясь на тех же коммерческих познаниях Кейта, рекомендовал его вам, ваше превосходительство, предоставляя на ваше усмотрение зачислить его в ваше ведомство. Я беседовал с ним, как вы приказали мне, и убедился, что он во всяком случае отлично знает коммерцию и свет и действительно имеет связи со многими значительными влиятельными лицами; он показывал мне письмо графа Виельгорского, облечённого доверием государственного канцлера в Вене, и из него следует, что там ведут с ним переговоры относительно учреждения торговой компании и что граф Виельгорский дарит его своим доверием.
— Торговая компания в Вене! — воскликнул Герне, — это было бы великолепно... Если нам удастся устроить ломбардное общество в Варшаве и вместе с тем вступить в связь с торговой компанией в Вене, то мы получим отличную возможность постоянно учитывать свои векселя и легко утроим и учетверим свой кредит, благодаря чему к нашим услугам постоянно будут средства, в которых мы так часто нуждаемся и которые, к сожалению, часто тщетно разыскиваем. Вам известно, что я должен заплатить восемьдесят три тысячи талеров за купленные мною имения в Польше — «Белая Слево» и «Вышек»; векселя, выданные мною за них, приняты варшавским комитетом компании торгового мореплавания, и я плачу за них шесть процентов; в сущности это — моё личное дело, но я купил эти поместья в Польше с одною лишь целью, чтобы укрепить своё влияние в Польше и для того, чтобы, как неоднократно приказывал король, достигнуть исключительной привилегии торговли с Польшею для компании торгового мореплавания.
— Но ведь вы, ваше превосходительство, одолжили из фонда компании двести тысяч талеров разным польским магнатам.
Министр окинул секретаря проницательным взором и затем небрежно сказал:
— Совершенно верно, мы нуждаемся во влиятельных польских магнатах, чтобы сосредоточить всю торговлю в своих руках и побороть конкуренцию Данцига. Это — отличное помещение денег, которые принесут компании обильную пользу, но, разумеется, сейчас ложатся бременем на её кредит. Итак, если мы сумеем, благодаря венской торговой компании и ломбарду в Варшаве, организовать постоянный обширный кредит со взаимным учётом векселей, то мы выйдем из настоящего затруднительного положения и будем в состоянии укрепить своё влияние в Польше, не отягощая имеющихся к нашим услугам средств. Итак, если этот генуэзец Серра может быть полезен нам в этом отношении, то, пожалуй, можно попробовать использовать его услуги... Не переговорите ли вы с ним относительно этого и о его отправлении в Варшаву с целью завести там переговоры об учреждении ломбардной компании?
Акст покачал головой и сказал:
— Этот Серра кажется мне честолюбивым; он ничего не будет делать, если будет считать себя простым агентом; наоборот, он приложит всю свою ловкость и все свои силы, если будет в состоянии льстить себя мыслью о том, что пользуется доверием вашего превосходительства. Так как Виельгорский не останавливается пред тем, чтобы вступать с ним в сношения, то лучше всего будет, если вы, ваше превосходительство, лично примете его.
— Граф Виельгорский, — задумчиво произнёс Герне, — не государственный канцлер, не австрийский министр и не несёт никакой ответственности. Вы знаете, дорогой Акст, что все подобные переговоры необходимо вести в высшей степени скрытно; король не терпит их, и это возлагает на меня большую ответственность. Конечно, по достижении великих целей он примирится со средствами, которые были необходимы для этого, — прибавил он, и взор его глаз своеобразно просветлел.
— Поэтому, ваше превосходительство, не следует допускать, чтобы Серра видел цель, — сказал Акст, и его глаза заблистали и забегали так, как будто он желал убедиться, что за какой-либо занавесью или за каким-либо предметом меблировки не скрывается кто-нибудь, подслушивающий их.
— Прежде всего нельзя будет давать ему ничего написанного в руки, чтобы каждую минуту, если он станет нескромным, можно было отречься от него... Прислушиваться же следует ко всему, и на это ведь не может разгневаться и его величество король.
— Вы правы, — сказал Герне, — приведите ко мне этого Серра.
— Он ждёт в передней, — ответил Акст.
Герне встал и несколько раз прошёлся по комнате, как бы приводя в порядок свои мысли.
— Смелей! — сказал он затем, — смелей!., это необходимо... большая ставка может быть выиграна лишь при крупном риске! Строитель большого здания бессилен без помощников. Клянусь Богом, никогда ещё слуга не доставлял своему королю такого подарка, какой я готовлю своему великому повелителю!.. Введите Серра сюда и оставьте нас одних! — приказал он.
Акст немного удивлённо посмотрел на министра, но молча повиновался и через несколько минут ввёл в кабинет высокого, стройного человека в чёрном костюме, после чего несколько нерешительно удалился, окинув неприязненным взглядом вошедшего.
Этот человек был лет сорока, с ловкими манерами и движениями; его изжелта-бледное лицо обнаруживало в нём южное происхождение, и даже густой слой пудры не мог совершенно скрыть чёрные, как вороново крыло, волосы. Черты его лица и взор тёмно-карих глаз при первом взгляде на него производили впечатление искреннего прямодушия. Но, ближе присматриваясь к этому лицу, казалось, что его плотно сжатые, тонкие губы были созданы лишь для того, чтобы задерживать всякое необдуманное слово, и по временам его глаза задёргивались тенью, как бы окутывавшей его последние мысли.
Серра с непринуждённым изяществом поклонился министру и почтительно стал ждать его обращения.
Герне
