и по телосложению вы, скорее бухгалтер, чем военный.
Нольман оценивающе смотрел на капитана. Свиридов был среднего роста и худощавого телосложения. А сейчас лагерь оставил следы на его лице и фигуре.
— Вас бы немного подкормить, капитан.
— Я готов работать, товарищ старший майор.
— Я бы сразу определил, что вы сидели в лагере, Свиридов. Это «написано» у вас на лице. Хотя сейчас такое время, что многие лица меняет война. И меняет до неузнаваемости.
— Я могу представиться кем угодно. Если не дезертир из Красной Армии, то могу быть уголовником.
— Вы? Нет. Это плохая легенда.
— Но я сидел в лагере и мир этот изучил за два года хорошо.
— Ну, какой из вас уголовник, Свиридов? Сразу видно, что если вы сидели, то сидели по политической статье. А это нам не подходит для легенды. Вас придется слишком долго готовить. А ныне это неприемлемо.
— А если мошенничество? Тоже уголовная статья.
— Нет, — снова покачал головой Нольман. — Для вашего задания не годится. Вы должны не просто заучить легенду, что для вас придумают, но вы должны стать иным человеком, дабы там выжить. Ведь у нас нет сведений о том, кто нам будет противостоять в Локте. Кто там представляет разведку по линии СД? Кто возглавляет там местную полицию? Мы не знаем. В это наша беда, Павел Петрович. Мы знаем лишь про Воскобойника и Каминского. Потому работа вам предстоит сложная и опасная.
— Я готов.
* * *
Локоть.
Управление полиции Локотского самоуправления.
Провокатор.
Декабрь, 1941 год.
К начальнику уголовной полиции Третьяку завели плотного коренастого мужчину с квадратным давно небритым лицом. На столе лежало личное дело.
Ткачук Антон Иванович. В прошлом уголовник. Сидел за разбой. Третьяк, как бывший работник прокуратуры, хорошо знал его статьи.
— Прошу вас садится, Антон Иванович.
Ткачук сел.
Начальник полиции внимательно смотрел на прибывшего.
«Ну и рожа у этого Ткачука, — подумал он. — Глаза словно иглы. Взгляд недобрый. Я такого бы дал удавить в лагере и дело с концом. А они его прислали к нам. Хотя, если подумать, может оно и лучше».
Третьяк знал, что такое уважение и как люди это ценят. Поэтому избрал стандартную тактику. Сначала показать кто здесь главный, а затем дать понять агенту, что его ценят.
Он еще раз прочитал характеристику, данную Ткачуку начальником лагеря. Оберштурмфюрер Кауфман написал, что Ткачук был хорошим агентом. Трижды предотвращал побеги. Кауфман никогда его бы не отпустил, но Ткачука провалил другой провокатор. Пришлось его эвакуировать, тем более что он понадобился службе СД.
— Вы состояли в должности провокатора в концентрационном лагере, и начальство вас ценило высоко.
Ткачук сверкнул глазами. Очевидно, что слова начальника полиции ему не понравились.
— Вам обидны мои слова, герр Ткачук? Но разве я в чем-то ошибся? Вы не состояли в должности провокатора?
— Я был информатором.
— А есть разница? Вы втирались в доверие к людям, а затем их предавали? Так? Но это и называется «провокатор». Так отчего вы скорчили такую недовольную мину, герр Ткачук? Я пригласил вас для серьезного разговора. И отсюда вы или пойдете к расстрельному рву или в помещение для подготовки.
— К расстрельному? — удивился Ткачук. — Но мне обещали…
— Мне нет дела до того, что вам обещали, Ткачук.
— Оберштурмфюрер Кауфман сказал мне…
— Мне нет дела то того, что сказал вам неизвестный мне Кауфман. Вы сейчас в моей власти. Ваша жизнь в моих руках. Или вы думаете, что вы нужны немцам из СД? Нет. Вместо вас приведут из лагеря еще десяток людей, что не станут проявлять недовольство!
— Виноват, господин начальник полиции! — Ткачук вскочил со своего стула.
Приём сработал.
— Так лучше. Садитесь. У меня для вас важное дело, Ткачук. И я должен быть в вас уверен. Ибо если я не сочту вас полезным, то вы, как отработанный материал, который знает много, отправитесь на тот свет.
— Я готов сотрудничать, господин начальник.
— Просто Иван Петрович. И я хочу вам добра, Антон Иванович. И работа, что я вам предлагаю, это работа провокатора. Мне сейчас нужен именно провокатор.
— Я все понимаю, Иван Петрович. И я готов.
— Вы бывший уголовник.
— Так точно!
— Да вы бросьте ваш официальный тон, Антон Иванович. Вы сидели за разбой, не так ли?
— За разбой, точно так.
— И проявили в то время редкую изобретательность. И это качество нам может пригодиться, если вы своих навыков не растеряли, Антон Иванович.
— Не растерял, Иван Петрович. В этом можете быть уверены, что я должен сделать?
Третьяк ответил:
— Организовать побег.
— Побег?
— Вы организуете побег из нашей тюрьмы для пятерых заключенных.
— Отсюда значит? Но я не понимаю, вас, господин начальник. Зачем бежать из вашей тюрьмы. Я ведь провокатор, как вы сказали.
— Именно поэтому, Атон Иванович. Мне и нужен провокатор. Агент среди партизан. И мне нужно ваше внедрение. Но в окрестностях Локтя нет партизанского отряда.
— Но если его нет, то где же мне работать?
— А вы сами как думаете? — усмехнулся начальник полиции.
— Я сюда прислан выполнять ваши приказы, господин начальник. Чего мне думать?
— Если рядом нет партизанского отряда, то, что же нам остается? Создать его.
— Создать партизанский отряд?
— Именно. Для этого вы организуете настоящий побег для пятерых заключенных. Все должно быть максимально приближено к реальности. И после организованного вами побега ваш авторитет должен укрепиться. И вы станете лидером нового отряда.
— А если не стану?
— Такой вариант также приемлем. Но лучше, чтобы стали. Вокруг вас станут собираться недовольные люди.
— Недовольные новой властью? — уточнил Ткачук.
— Да. Таких с Локте не так много, но в лесах кто только не шатается. Есть окруженцы из красных, есть уголовники, есть идейные коммунисты. Всем им нужно соединиться. И если мы с вами не создадим такой объединяющий центр, то они создадут его сами. А вот этого я допускать не хочу.
— Но я не понимаю…
— Антон Иванович, вам и не нужно ничего понимать. Ваша задача только исполнять мои приказы. Это поможет вам выжить. Ибо в моих интересах, чтобы вы выжили.
— Я готов исполнить все ваши приказы, господин начальник.
— Вот и хорошо, что мы с вами поняли друг друга, Антон Иванович. А большевички помогут вам в организации партизанского отрада.
— Большевики?
— Но ведь с вами побег совершат пять человек. Среди них есть большевики. Убежденные враги. Они привлекут к вам людей, и будет больше доверия. А после того, как они выполнят свою миссию вы лично тихо их уберете. Так они и умрут, согласно вынесенному приговору, и помогут нашим интересам.
— Понятно.
— План тюрьмы, Антон Иванович.
