— Что ты сегодня беспрестанно перечишь мне, Набусардар?
— Прости, если я в чем провинился.
— Я не собирался тебя упрекать, а хотел только напомнить, что евреи тешат себя надеждой, будто Кир вызволит их из нашего плена.
— Евреи всегда на что-нибудь надеются…
— Но теперь их надежды слишком явно расходятся с моими. Я охотно избавлюсь от них. Мне надоели их вечные бунты, а в последнее время они еще отлынивают от работы. У них на уме одно — возвращение в Иерусалим. Безумцы, ведь там не осталось камня на камне. Они зачинщики всех беспорядков. Недаром поговаривают, что Набонид был им больше по душе, потому что потакал им во всем, Подражая Эсагиле. Я ничуть не удивлюсь, если Эсагилу вместо Исме-Адада возглавит однажды еврейский жрец.
— Он расхохотался, довольный своей остротой, выпятил грудь и с победоносным видом взглянул на Набусардара.
— Каково, Набусардар: верховный жрец — еврей? Удачно сказано, не так ли? Когда вернусь, прикажу записать в мою «Книгу изречений». Пусть останется для потомков. Что ты на это скажешь?
— Мы, пожалуй, задержались здесь, государь.
— Однако! — Валтасар округлил глаза. — Недостойно вести себя так с царем. Не подобает мыши выпячиваться перед львом.
— Я хотел только сказать, ваше величество, что пора бы подумать и о возвращении.
— Постой, — развивал свою мысль Валтасар, — я хочу, чтобы ты меня понял до конца. Мышь — это ты, Набусардар, а я — царь Валтасар. С тебя может статься, что ты все перетолкуешь по-своему. Ты, я знаю, заносчив. Мне говорили, ты позволяешь именовать себя некоронованным властителем Халдейской державы. Не забывай, однако, что люди склонны шутить. Возможно, тебя называют так в насмешку… Что ж, по-твоему, нам следует возвращаться?
— Да, государь, — процедил верховный военачальник.
— Следуй за мной, — сухо приказал Валтасар, подбирая полы хитона, чтобы они не мешали при ходьбе.
Царь и полководец вышли из казармы на плац, где образцово экипированные части с почестями проводили их.
Всю дорогу до Вавилона Валтасар говорил только о евреях. Он мог без конца говорить о них, он дрожал за свою жизнь и опасался их коварства. Его ненависть и страх подогревала Эсагила мнимыми сведениями о еврейских заговорах. Эсагиле важно было отвлечь внимание Валтасара от своих интриг против него.
Эсагила и после недавнего совещания продолжала лелеять надежду на свержение Валтасара, чтобы восстановить на престоле Набонида. Она цеплялась за любую возможность. Когда стало известно, что царь отправился на смотр казарм, жрецы подготовили новое покушение. В прибрежных зарослях над каналом они укрыли смельчака, который должен был заколоть Валтасара, когда тот будет возвращаться в Вавилон. Ему удалось подобраться к самой колеснице царя, но едва он занес руку на Валтасара, как солдат вышиб у него кинжал.
Злоумышленника немедленно связали и увезли в Муджалибу.
На допросе выяснилось, что у него отрезан язык, так что невозможно было добиться, кто его подослал. Первые подозрения пали на Эсагилу, но не менее правдоподобным казалось и предположение, что это дело рук евреев, так как у преступника было явно семитское лицо.
Валтасар и не искал других мотивов. Он был убежден, что на сей раз не Эсагила, а именно евреи подослали убийцу, недаром они ждут не дождутся Кира. Его ненависть к этому народу только усилилась.
Подозрения Валтасара утвердились, когда Эсагила через своего доверенного донесла ему о заговоре пророка Даниила и ее величества царицы. Об этом рассказал царю тот самый жрец, который подслушал разговор царицы и Даниила перед статуей небесной Иштар.
Валтасар верил всяким доносам. Он тут же распорядился бросить Даниила в подземелье, а царицу запереть на женской половине и не давать есть.
Оставалось еще наказать евреев.
Уже давно ходили слухи о том, что иудеи, живущие на канале Хебар, нарушают законы Вечного города. Им запрещалось возводить храмы; но в обход закону они с наступлением темноты совершали богослужения на открытом воздухе. Какой-то юнец выступал там под видом пророка и подстрекал народ против царя. Его надо убрать. Эту задачу можно возложить только на Набусардара. С отрядом своих людей Набусардар в ближайшие дни выедет на канал Хебар и примерно накажет тамошних евреев. Разорить гнездо этих смутьянов, будоражащих всю страну! Чем, как не происками евреев, можно было объяснить появление на городских воротах табличек, содержавших злостную клевету на особу государя, на совет, народ и страну?
Впервые таблички появились в ту ночь, когда Эсагила приказала вывесить на воротах объявления о персидской опасности, чтобы побудить население приносить золото и дары Мардуку. Однако ночью эти таблички были заменены другими. Утром ошеломленные прохожие останавливались перед ними и читали воззвания, полные угроз в адрес Вавилона, Халдейской державы, всех ее богов, в адрес ее знати, надменного царя и спесивой Эсагилы.
Уже тогда Валтасар издал указ, под страхом смертной казни запрещавший иудеям после полуночи появляться на улицах Вавилона. Но наивысшей точки гнев Валтасара достиг после того, как на его жизнь посягнул безъязыкий убийца, вид которого свидетельствовал о принадлежности к ненавистному племени.
Убийство часовых у Ниневийских ворот тоже относили за счет евреев. Словом, все грехи приписывали им, так как вину всегда легче свалить на безответных.
Как известно, Набусардар в день заседания совета отдал приказ перебить часовых Эсагилы у Ниневийских ворот и арестовать персидских шпионов Забаду и Элоса. Но утром были обнаружены трупы не только стражников Эсагилы, но и царских солдат. Вряд ли это было делом рук Забады и Элоса. Возможно, тут замешаны скрывавшиеся в городе преступники. Нашлись и свидетели, уверявшие, что видели как раз в ту ночь группу вооруженных иудеев.
В тот момент в халдейской армии каждый солдат был на счету. Узнав о безвестной гибели царских воинов, Набусардар рассвирепел. Как ни старался он сохранить хладнокровие, он тем не менее без достаточных оснований поверил выдвинутому против евреев обвинению и решил, что наведение порядка в еврейской общине на канале Хебар будет для них заслуженным возмездием.
Набусардар уже готов был выехать, когда прискакал гонец с известием о новом возмутительном преступлении евреев у канала Хебар. Они поднялись против надсмотрщиков — двоих загнали в канал, где те и утонули. Это была расплата за несчастных соплеменников, до смерти забитых плетьми. Тщетно было искать в Вавилоне управы на своих мучителей, тщетно взывать к справедливости. Оставался единственный выход — взбунтоваться, когда переполнилась чаша страданий.
Набусардар, озабоченный новым известием, не мешкая собрался в путь с конным отрядом копьеносцев.
На время своего отсутствия он поручил командование армией верному Наби-Иллабрату, вместе с которым разрабатывал план обороны и перестройки армии.
* * *
Эсагила, на совете так домогавшаяся власти, теперь подчеркнуто устранилась от всех государственных дел. Но это был чисто тактический ход.
Царь Набонид вернулся в свою Куту под охраной солдат Эсагилы и решил, что, пока жив Валтасар, ноги его не будет в Вавилоне. Он согласится снова занять Халдейский трон лишь в том случае, если сын-узурпатор перестанет докучать ему на этом свете и будет смотреть на него только из царства теней. Эсагила рада была исполнить волю Набонида, что не раз пыталась доказать действиями.
Она верила в успешный исход задуманного, так как гаданье на бараньей печени показало, что Валтасару недолго править и что он умрет насильственной смертью. Бару, жрец-прорицатель, утверждал, что по всем признакам, увиденным на печени, Валтасар погибнет на войне от удара мечом прямо в сердце. А верховному жрецу печень открыла, что Валтасар действительно погибнет от меча, но случится это в царском дворце, в Муджалибе. Жрец Улу прибавил, что и ему видится насильственная смерть Валтасара, но не от руки жрецов Эсагилы, а от руки ее врага. Он убеждал жрецов, что видит на печени знамения, согласно которым Эсагила будет существовать до тех пор, пока живет Валтасар. Со смертью Валтасара падет и Эсагила, и обоим суждено пасть от руки общего врага.
Жреца Улу сочли сумасшедшим, но все же Исме-Адад предусмотрительно обсудил вместе с Сан-Урри, откуда Эсагиле может грозить беда. Персы не в счет, Лидия и Мидия превратились в персидские провинции, а Египет как-никак союзник Халдейского государства.
После длительных раздумий боги указали им общего врага царя и Храмового Города. Это был не кто иной, как Набусардар, деятельность которого направлена к одной цели: захватить власть в Халдейском царстве. Неспроста он добивается создания армии: с ее помощью он осуществит свои намерения.
Сан-Урри подсказал верховному жрецу, что необходимо без всяких промедлений значительно увеличить численность воинской охраны Эсагилы. Если дойдет до вооруженного столкновения с Набусардаром, он готов возглавить отряды священного Храмового Города. У арендаторов из храмовых имений придется взять половину работников да можно еще набрать наемников из арабов, ливийцев, эфиопов, нубийцев, греков и кочевников. До поры до времени знать трогать не стоит, чтобы не восстанавливать ее против себя. Достаточно того, что она настроена против царя. Придется увеличить подати с храмовых имений на содержание армии, а от знати добиться вложений в виде даров богам. Подходящим поводом для этого будут ближайшие празднества Таммуза и Иштар.
