Анерт давно переманивал Федора к себе на работу. Обрадовался приходу мужика-рудознатца. Федор показал карту, где найдена эта руда. Анерт тут же выплатил Федору пять тысяч. Астафуров схватился за винтовку, но тут подошли казаки и скрутили ему руки. А через неделю Федор пришел, положил Семену на стол деньги и сквозь зубы процедил:
– Сволочь ты! На своего руку поднял. На, но только не подавись. Не все отдаю, поделил на троих, как и подобает это делать на охоте.
Анерт просил Силова продавать ему хорошие находки, но Федор наотрез отказался. Продал, мол, одну и будя. Конечно, займись Федор продажей своих рудных точек, давно бы стал миллионером. Но он дал слово Ванину и держал его. Не забыл плетей, что всыпал ему Бринер. За участки, которые он застолбил, платы не просил, пусть этим занимается и рядится отец. Его дело искать. А это уже стало насущной потребностью.
Федор с Арсе проводили партию в Монастырку, сами же ушли в тайгу на поиски новых рудных точек. Федор круто свернул в Пятигорье. Там много скал, там столь же много россыпей, а каждая скала или россыпь – это выход коренных пород, где можно найти руды, не копая землю. Оттуда они хотели уйти в Чугуевскую волость, чтобы хорошо осмотреть месторождение золота.
Месяц бродили Федор и Арсе среди диких распадков Пятигорья. Здесь Федор брал образцы, складывал в кожаные мешочки, ставил номера, наносил на карту место взятого образца.
Так шли и шли, любовались сопками, пламенеющими восходами и закатами.
В одной из пещерок охотники за рудами нашли выводок волчат. Арсе просил Федора не трогать их, говорил:
– Каждый люди хочу жить. Пусть живут.
– Э, чудак. Да эти люди сколько сожрут в тайге изюбров, кабанов – волков надо убивать, где только можно.
И тут же перебил прикладом винтовки волчат. А когда серой тенью мелькнула на скале волчица, он и ее убил. Арсе сильно рассердился на Федора. Хотел его бросить и уйти.
– Я просил тебя не трогать. Я человек из племени красного волка. Ты убил моих сородичей.
– Да ладно тебе, Арсе. Ты человек, а не волк.
– Не каждый человек – человек, и не каждый волк – волк.
– Ну прости, не знал же, что ты из такого сильного племени. Сразу бы сказал. Прости. Больше я не трону при тебе волков.
Черный Дьявол снова остался в одиночестве. Погибло его потомство. Среди волчат было два черно-серых волчонка, чему немало подивились Федор и Арсе.
А Черный Дьявол подкрался к людям, смотрел на их спины, тихо рычал. Нет, он не собирался защищать свое потомство. Он просто ненавидел людей, которые пришли в его владения.
Друзей не пугали встречи со зверями. Оба хорошие стрелки, охотники – кого бояться? Но людей они боялись. Особенно Федор – после жуткого избиения. При встрече с людьми он тут же срывал винчестер с плеча и готов был вступить в перестрелку. «Одинокий человек в тайге – опаснее зверя» – так говорили охотники. Поэтому искатели руд всячески избегали встреч с людьми. И не зря.
Вот они свалились в Деревянкин ключ. Вдруг увидели, как по лезвию сопочки бежит человек. Вот он припал к дереву и выстрелил. Пуля с воем прошла над головами. Похоже, человек стрелял в них. Друзья упали за валежину и открыли по неизвестному стрельбу. Пули рвали кору кедра, с визгом уходили в сторону. Неизвестный закричал:
– Эй, вы что, ошалели – стреляете в человека? Не стреляйте!
– А ты кто такой?
– Я Федор Козин из Божьего Поля.
– Так пошто ты в нас стреляешь? Я Федор Силов, знаешь ли такого?
– Знаю. Федора Силова вся тайга знает.
– Ну тогда выходи первым, ежели ты зла супротив нас не таишь.
Федька вышел из-за кедра. Здесь-то и выяснилась причина его выстрела. Он стрелял в изюбра, который бежал по косогору.
– Вот ястри тя в печенку! – выругался Силов. – Могли и порешить. Хорошо, кедр-то толстенный, так ить могли прошить, будь он потоньше, и его и тебя. Пантуешь, значит. Ты айда-ка с нами. Мы все одно идем в сторону Иван-горы, там я тебе покажу такой солонише, что ты ахнешь. Пантачи прут туда, как в загон. Сам я там их добывал, но сейчас недосуг. Пошли.
– Слыхал, что вы знаток по камням. Всякому свое. Пойду с вами. Может, и правда там мне повезет.
Три дня добирались до солонцов охотники. Сюда ходили изюбры камни лизать.
– Вот тут и будешь вести охоту. Но ежели к этим солонцам подбросишь еще пудик соли, то отбою от изюбров не будет. Тебя заместо соли сожрут. Добывай, а мы пошли дальше.
– Самое трудное, Арсе, – это разгадать человека, узнать, кто он тебе – враг или друг. Можно найти камни, добыть зверя, но друга распознать или врага увидеть – трудно. Это самая сложная наука. Сколько я уже видел друзей, которые скоро стали врагами, скольких подозревал, что они враги, а они стали друзьями. В этом вся тягость жизни. От пули можно упасть за валежину, за дерево юркнуть, но от этого никуда не спрячешься. Вот кто Ванин?
– Ванин хороший человек, добрый человек – вот кто Ванин, – ответил Арсе. – Вот думаю, зачем ты ищешь эти камни? От них твой отец скоро лопнет, а ты все ищешь и ищешь. Зачем?
– Да в тайге я как божья птаха: куда хочу, туда и полечу. А дома ты видел нашу жисть? Здесь я человек! Зима для меня в тягость. Вот было бы на земле вечное лето, так бы и не вылазил из тайги. Здесь все чисто и родниково.
Николай Силов вел маленький отряд на Маргаритовку. Там Федор нашел несколько выходов оловянной руды, серебряной и золото в шлихах.
В этой партии был мужик Нестор Соломин, грамотный, церковно-приходскую школу закончил с отличием. Нравилось Ванину спорить с этим человеком.
– А если бы ты оказался на месте Силова, – спросил Нестора Ванин, – что бы делал?
– Я… – замялся Нестор, – я бы… Да что говорить, Силов-то неграмотный, а я грамотный.
– Значит, еще бы круче дело завернул? Богатство Андрея Андреевича пришло не с пустого места, его дал Силовым Федор. Одни живут с копеек, другие с рублей.
– Мы ему платим гроши по сравнению с тем, что нам дает его сын. А если мы не будем платить те гроши за это великое богатство, которое нам открывает Федор, то он и искать не будет.
– Федор будет. Он без этого уже жить не может.
Отряд пробирался через тайгу. А тайга, по-майски солнечная, буйно распускала зелень, волновалась под ветром неохватным морем. Кони на крутых подъемах падали на колени, сбивались вьюки, их поправляли и снова шли и шли.
Продолжая старый разговор, Ванин говорил:
– Кто Ванин? Ванин – исполнитель воли сильных мира сего. Какого черта я дохну в этой тайге? Нога болит, мошка жрет, а Ванин все ищет. И делает это не для себя, а для процветания России. Ванин верит, что придет час, когда Нестор не будет злобиться на Силовых. Все будут равны, все будут выполнять долг перед Родиной. Не верь в это я, то давно бы все бросил и не мучил себя и людей, – размышляя, говорил Ванин. – Нас, таких, много, кто, не жалея живота своего, бредет по тайге, плывет по морю, качается на льдинах. Не ради генералов и цариц мы это делаем, а для вас, люди. Вы нас понять должны. Понять и то, что все это будет ваше. Ванину и грамульки не надо.
Работники молчали. Кое-кто отвернулся с презрительной миной: знаем, мол, мы вас, пой себе, птаха, пой. Одна курица гребет от себя, все – к себе. Николай, прищурившись, нагло смотрел на Ванина.
Тот понял, что его возвышенная речь смешна. Не понимают его мужики. Что не ради денег он работает, а ради того, чтобы не забыли его потомки, как не забыли они имена Невельского, Чихачева, Бошняка, Харченко, того же Феодосия Тимофеевича Силова, чьим правнуком является Николай Силов. Даже ради этого стоит жить и травить себя гнусу. Сжался Ванин, присел к костру и нахохлился продрогшим рябчиком в непогоду.
– Узок ваш мир, мужики. Одной мечтой живете – чтобы разбогатеть.
– А ить и вы, ваше благородие, деньги мимо кармана не сыплете. Ежли бы не они, то для ча бы я пошел сюда? Пошел за кусок хлеба и за деньги. В хорошем зипуне лишняя деньга не протрет карман. Можно ту тяжесть носить.
– А вот если без денег, просто жить для народа?
– Так бывает только в сказках. А сказками жить мужик перестал, – ответил Нестор Соломин. – Потому такого быть не может. Разве Силов согласится отдать деньги для народа? Да его Душу клопы загрызут, ночами спать не будет. Посулы-то, ваше благородие, извиняюсь, глупы. Ходил тут один, о том же трындил, теперь на каторге вшу кормит. Пойми, барин, что вошь клопу не товарищ, хотя они одну кровь пьют. Ежели завшивет мужик, то пропал, руки опустились, ни до чего дела нет. А отмой его, дай в руку деньгу – и заворочается он. Так я говорю, мужики?
– Знамо так. Чего там воду в ступе толочь.
– Вы, барин, говорите, а могут донести – и пропали. А ить вы человек хороший, – загудели мужики.
– Ладно, за меня не бойтесь, я у царицы видный человек. Знаете ли вы, что есть на этой земле один человек, имя которого Ленин. Его даже царь боится.
– Новый Исус Христос появился. Не знаем мы такого. Да и для ча нам знать, все это пустое, – махнул рукой Нестор.
