В те же дни, как ушел в Новгород Добрыня с сотоварищами и с дружиной, князь Владимир позаботился и о многих других городах Руси, чтобы и там открыть путь к православию. Он послал епископа царьградского Иоакима в Смоленск, епископа Киевского Фёдора в Полоцк, а епископа Фому из Корсуня в Чернигов. Ещё он питал надежду на помощь старца Григория и думал взять его с собой в Искоростень, куда собирался поехать вместе с княгиней Анной. Владимир и Анна отправились в церковь Святого Ильи, где Григорий по-прежнему исполнял службу. Когда они пришли в храм, Григорий сидел в притворе. Его окружали двенадцать отроков. Он рассказывал им об истоках христианской веры. Князь и княгиня не прервали беседу, молча сели близ Григория. Когда он кончил говорить, отроки поблагодарили его и с поклонами князю и княгине покинули церковь. Владимир не стал тянуть время и попросил старца Григория побывать вместе с ним в древлянской земле.
- Тебе ведом сей край, святой отец, потому зову тебя к древлянам, дабы помог нам привести их к христианской вере.
Григорий, не думая о том, что тело страдает немощью, ответил:
- Я готов с вами ехать, дети мои, государь и государыня.
- Спасибо, святой отец. Мы на тебя надеялись, - поблагодарил Григория Владимир.
Князь и княгиня отправлялись в древлянскую землю не только потому, что в неё ушел неистовый Икмор и его нужно было удалить оттуда, но ещё и по той причине, что по просьбе Анны Владимир принял от княгини Ольги, как в наследство, её вину перед древлянами. Княгиня Анна рассказала Владимиру, что когда читала описание Константина Багрянородного всех жестокостей, какие чинила великая княгиня Ольга в древлянской земле, то у неё на глазах выступили слезы.
- Потому говорю тебе, мой государь, что этот большой прародительский грех остался лежать и на всех тех, кто в родстве с великой княгиней.
- Я бы с тобой не согласился, моя государыня. Вины в том, что творила великая княгиня в Искоростене, я в душе не ощущаю. Но ежели по Господним заповедям это так, то я склоняю перед тобой голову и готов преклонить её перед древлянами.
Отец Григорий внимательно слушал Анну. Он был полностью на её стороне. Когда он служил в Искоростене священником, то всегда чувствовал тайную вражду горожан к себе, и лишь страх удерживал их от злодеяний над ним и над христианской общиной, в которой в ту пору было около ста человек. Григорий поддержал Анну:
- Древляне ждут твоего покаяния, сын мой, и потому твоя поездка туда пойдет во благо державе. Помни, что древляне всегда были миролюбивы. Они и теперь ждут от тебя только добра.
- А как же неистовый Икмор? Он не поведет их за собой? - спросил князь старца. - Тебе, святой отец, это должно знать.
- Истинно знаю, сын мой. Было мне видение: когда Икмор бесновался на капище, горожане запрятали его в рогожный куль и заточили в каменную камору.
- Ну, святой отец, ты меня порадовал. Дай Бог, чтобы всё так и случилось, - с улыбкой сказал великий князь.
В Искоростене всё именно так и было. По воле наместника великого князя бесноватый Икмор был отловлен и посажен в каменный погреб.
Приезд великого князя горожане восприняли спокойно, как будто он уехал из города на день-другой и вернулся. Десятка три искоростян встретили его на площади перед домом наместника поклонами и разошлись по домам.
И на другой день после приезда князя всё прошло просто и обыденно. Когда люди наместника собрали горожан на площади близ бывших княжеских палат и Григорий подошел к старшинам поближе, самый старый из них, боярин Кирилл, молвил:
- Князя Олега мы любили. И к брату его Владимиру у нас большое почтение. Тебя знаем много лет и паству твою - тоже. Так ты уж веди нас к новой вере. А молчаливые истуканы нам надоели.
- Я рад тому, что ты сказал, почтенный боярин Кирилл. И великий князь с княгиней будут рады. Да спрошу я народ от твоего имени.
- Спроси. - Боярин обратился к горожанам: - Древляне, скажите своё слово!
- Так ли мыслите, горожане, как старейшина Кирилл? - возвысил голос Григорий. - Расстанетесь ли с язычеством?
- Вкупе с Кириллом мы расстанемся с идолами. Веди нас креститься на реку Уж! - дружно ответили искоростяне.
В это время княгиня Анна взяла Владимира за руку и повела его за собой в толпу горожан. Она улыбалась им, гладила детей по головам. Князь Владимир трогал за плечи молодых древлян, пожимал руки пожилым.
А старец Григорий уже шел с крестом в руке впереди всех и благословлял горожан. За ним следовали боярин Кирилл и священник местной церквушки. Ещё три именитых горожанина звали за собой людей. Отец Григорий повел всех к реке Уж, которая протекала сразу за крепостной стеной Искоростеня. Вот уже берег реки, и кто-то уже окунул руки в воду. Она была теплая, приятная.
И начался обряд крещения, и были приготовлены кресты для обращенных в новую веру. Как повелось на Руси, после недолгого обряда все горожане вернулись на площадь, и великий князь чествовал их щедрым угощением. Потом искоростяне пели:
как нас великий князь Володимир
Щедро потчевал медами хмельными…
Той порой воеводы Добрыня и Путята с малой дружиной, с архиереями ещё по теплой поре ранней осени, по сухим дорогам, на сытых конях достигли конца пути - Новгорода. Добрыня знал, что новгородцы встретят его неласково, потому как не были намерены предавать веру отцов. В пути Добрыня отправил гонца в Ростов, чтобы княжеский наместник прислал ему две сотни ратников в помощь. Шли Добрыня и Путята в Новгород, неся в груди острую боль. Там были их дома и семьи: жены, дети, престарелые родители, у Путяты ещё братья.
Когда в Новгороде узнали, что идет Добрыня с дружиной, а цель одна: крестить новгородцев, - то собрали вече и дали клятву не пускать его в город и не давать в обиду и на поруху своих богов. Жрецы Драгомил и Богомил Соловей пригрозили отступникам, кои вдруг проявятся среди горожан, лютой ненавистью и смертью.
Лишь только Добрыня прибыл под стены Новгорода, горожане изготовились к защите своих богов. Они наточили мечи, заострили копья, насадили топоры на длинные древки, а богатыри поигрывали палицами, думая выйти против Добрыни. Многие возводили рубежи вокруг Словенского холма. В те же дни разметали середину большого моста через реку Волхов. Когда Добрыня вместе со священниками пришел с Торговой стороны и поднялся на мост, то остановился в недоумении перед прорвой на середине моста. Новгородцы вышли против него с оружием.
Добрыня взялся ласково уговаривать горожан:
- Мы, христиане, не хотим проливать вашу кровь, видим в вас братьев своих. Я тоже был в вашей вере, небось помните сие. Прозрел. Сойдемся же мирно, примите крещение и будете любимыми детьми великого князя Владимира, которого вы в прежние годы любили. Ежели вас смутил на бунт жрец Драгомил, то почему он сам не пришел на мост? В Киеве ваши бывшие братья по вере отвернулись от Драгомила, и вам он не нужен.
Но новгородцы не хотели слушать Добрыню. Особенно усердствовали в злобных криках тысяцкий Угоняй и главный меж северных жрецов Богомил Соловей.
- Вы губители веры предков! - кричал Богомил. - Убирайтесь в Киев!
- Хватит лясы точить! Ежели не двинетесь вспять, буду стрелять в вас ядрами! - пуще Богомила надрывался Угоняй. - Да вижу, не понимаете языка! Ну погодите!
Угоняй от угроз перешел к делу. Он скрылся куда-то, а вскоре ратники прикатили на мост камнестрельные машины и выставили их на неразрушенной части моста, нацелив в грудь Добрыни и его спутников.
- Вот наше ответное слово! - Угоняй похлопал по машине.
За его спиной Богомил укреплял дух новгородцев:
- Наши боги испокон веку милосердны к вольному граду, они хранят нас многие годы от врагов, от глада и мора. Как же мы можем их предать-отвергнуть? Можем ли мы променять их на Христа, имя которому иудей?
В сей миг Угоняй совсем распалился и закричал:
- К оружию, вольные братья! Прогоним иноверцев-отступников!
Священник Аким, что стоял среди воинов Добрыни, не остался безучастным к происходящему.
- Вот Евангелие от апостола Марка, - громко произнес он и поднял над головой книгу греческого письма. - Это творение от Господа Бога. Возьми его, жрец Богомил, и скажи своим чадам: «Идите за мной ко крещению, чтобы глаза ваши прозрели и вы увидели Творца Вселенной и земли, который дает всему жизнь, возьмет вас под свою защиту и поднимет над вами вовеки солнце и луну».
- Это Перун и Велес поднимают над нами солнце. Их милостью живы и человек, и всякая тварь! - воскликнул Богомил.
- Полно! - остановил Аким жреца. - Христианский Бог един во Вселенной, и он поднимает солнце с востока.
- Закрой уста, не то камнем заткнем! - злобясь, крикнул Богомил, явно уступающий в споре Акиму и растерявший своё соловьиное красноречие. - Эй, Угоняй, чего ждешь? Гони их!
