Королева и принц Альберт снова посетили Францию в августе и провели с императором весьма полезные переговоры в Шербуре, где принц Альберт «изменил свое мнение» об императоре и был серьезно обеспокоен совершенно очевидными признаками подготовки Франции к новой войне. В портах Франции усердно трудились сотни рабочих, выгружая военные товары, а сами порты были значительно расширены, углублены и укреплены для постоянного приема военных судов. В доках ускоренными темпами возводились новые военные корабли, а королева не переставала ломать голову над тем, кто может оказаться следующим военным противником Франции. Все попытки выяснить это непосредственно у императора закончились неудачей. Он был немногословен и уклончиво отвечал на все ее вопросы.
За год до этого, когда император и императрица были почетными гостями в. Осборне, их отношения с королевой Англии и принцем Альбертом были исключительно доброжелательными и сердечными. Они вместе совершали прогулки по окрестностям, отдыхали в замке Карисбрук, а император заинтриговал королеву своими мистическими талантами и постоянными ссылками на спиритического медиума Дэниэла Дангласса Хоума, феноменальные сеансы которого завораживали многих гостей в Тюильри и Фонтенбло.
Теперь же прежняя атмосфера доверительности и дружелюбия сменилась взаимными подозрениями и упреками. Королева выразила неодобрение откровенной связью императора с мадам Валевской, прекрасной и весьма амбициозной флорентинкой, супругой министра иностранных дел Франции. А французы с подозрением отнеслись к одному из придворных королевы, который действительно был чиновником в Королевском инженерном обществе. Кроме того, император жаловался на то, что его программа перевооружения армии и военно-морского флота воспринимается британскими средствами массовой информации как возможная подготовка к нападению на Англию. Он даже осмелился попросить королеву приостановить поток клеветы на Францию, на что королева резонно заметила, что не обладает достаточными для этого полномочиями, поскольку является конституционным, а не самодержавным монархом.
Вернувшись домой, королева поговорила с премьер-министром лордом Дерби, который недавно получил этот пост после лорда Пальмерстона. На ее запрос о подготовке Франции к войне в Европе тот ответил полным равнодушием и не выразил абсолютно никакой озабоченности подобными слухами. Принц Альберт, который давно уже с нескрываемым недоверием относился к Франции, был в отчаянии. «Военные приготовления во французском военно-морском флоте совершенно очевидны! — заявил он своей теще. — А состояние нашего флота просто невозможно передать словами. Наши министры любят произносить красивые слова, но при этом ничего не делают для укрепления военной безопасности. У меня кровь закипает в жилах от возмущения».
Еще больше принц Альберт был обеспокоен поведением Камилло Кавура, который спровоцировал Австрию на объявление войны Италии. 4 июня 1859 г. австрийский император Франц Иосиф потерпел сокрушительное поражение от Франции и Пьемонта под городом Маджента, а три недели спустя — не менее тяжкое поражение под Солферино. В соответствии с мирным договором в Виллафранке Парма и Ломбардия переходили к Франции с последующей передачей их Пьемонту.
В течение всей этой войны королева и принц Альберт находились в довольно странных отношениях с. общественным мнением своей страны. Они воспринимали императора Франции как «главного возмутителя спокойствия в мире», а австрийского императора Франца Иосифа как законного правителя тех северных провинций Италии, которые были захвачены Австрией еще в XVIII в. и решением Венского конгресса, состоявшегося после окончания наполеоновских войн, признавались законными владениями Австрии. Положение осложнялось еще и тем обстоятельством, что в июне 1859 г. ушло в отставку правительство лорда Дерби, которому не удалось провести в парламенте законопроект о реформе. Это правительство вызывало острую критику в печати своими неустанными усилиями по оказанию помощи и поддержке Австрии. Королева вынуждена была снова обратиться к лорду Пальмерстону, который давно уже был известен своей горячей поддержкой патриотического движения в Италии, нацеленного на объединение страны. А вместе с ним она вынуждена была согласиться с назначением мистера Гладстона министром финансов и лорда Джона Рассела — министром иностранных дел.
«Ты говоришь, что нет человека более совершенного, чем папа, но у него тоже есть свои недостатки».
Война в Италии, политические проблемы в Англии, и в частности ее неподготовленность к войне в Европе, а также большое количество обязанностей — все это самым серьезным образом подорвало здоровье принца Альберта. Его часто видели в Букингемском дворце с бумагами в руках и папкой под мышкой. Чрезмерная нагрузка привела к тому, что он стал толстеть и облысел до такой степени, что вынужден был носить парик. К тому же он часто мерз зимой и даже в комнате сидел в пальто с меховым воротником, так как жена по-прежнему открывала все окна настежь и проветривала комнаты. Он даже не мог держать ручку и вынужден был долго согревать пальцы над свечой.
Он был уже принцем-консортом, получив титул решением королевы в 1857 г. Но сейчас этот титул не доставлял ему особого удовольствия. В разговоре со своим братом он как-то обмолвился, что данный титул был бы ему полезен сразу же после женитьбы на королеве, когда против него существовало немало предрассудков, а теперь уже слишком поздно. Откровенно говоря, этот титул ему не присвоили бы даже и в настоящее время, если бы не опасения, что «злонамеренные люди не попытаются позже настроить принца Уэльского против своего отца, доказывая ему, что он не должен позволять, чтобы иностранный принц имел более высокое положение, чем он сам».
А самого принца Альберта более всего волновала судьба старшей дочери, по которой он скучал каждый день, и которая занимала все его мысли. Его это заботило даже больше, чем непредсказуемое поведение сына в дальнейшем. А переживания о дочери и о ее будущей жизни неизбежно приводили его к очередным конфликтам с женой. Еще до замужества Виктории королева получила от мужа 5 ноября 1856 г. сердитое и в высшей степени несправедливое по отношению к ней письмо, касающееся отдельных черт характера принца Фридриха:
«Фриц готов посвятить всю свою жизнь твоему ребенку, от которого ты хотела бы избавиться. Именно поэтому ты настроилась против него... Это не вопрос чести, а просто своеобразное состояние души, которое не сходится с сердцем, как вода с маслом. Поэтому неудивительно, что все наши разговоры на эту тему не могут закончиться хоть каким-то единодушием. И мне не остается ничего другого, как удалиться от тебя на некоторое время и подождать, пока ты снова не возьмешь себя в руки».
Вскоре после свадьбы принцесса Вики забеременела и от этого была особенно счастлива*. Это чрезвычайно расстроило королеву. Когда она узнала, что ее дочь беременна, то тут же написала ей письмо, в котором сообщила, что эта «ужасная новость» испортила ей все настроение. «Мне так жаль тебя, — добавила она день или два спустя. — Хорошо, что здесь нет Фрица, а то он получил бы от меня взбучку».
«Я понимаю, что не должна вмешиваться в ваши семейные дела, — продолжала королева в том же духе, когда Вики с радостью сообщила матери, что родила «еще одну бессмертную душу». — В такие моменты мне кажется, что мы похожи на толстую корову или бродячую собаку».
Королева хотела поехать к Вики и взять с собой двух других дочерей — Алису, которой к тому времени исполнилось пятнадцать лет, и двенадцатилетнюю Елену. Однако ее план был разрушен жестким сопротивлением со стороны принца Альберта. «Папа говорит, что я буду все время суетиться вокруг твоих сестер и не смогу уделить тебе должного внимания». Кстати сказать, принц Альберт всегда возражал против того, чтобы королева брала с собой дочерей во время поездок.
Она сообщила своему мужу, что собирается рожать детей каждые два года, в противном случае она не сможет «ощущать себя абсолютно счастливой». Для нее «иметь ребенка у своей груди было величайшей радостью материнства». Это «нечто такое, что мужчинам не дано понять, но это действительно так... Поэтому, пожалуйста, мой дорогой, постарайся, чтобы у меня было побольше маленьких детишек. Это ж так замечательно!» Надо сказать, что принц Фридрих не обманул ее надежд. За тринадцать лет у них родилось 8 детей. Но все же, когда в 1870 г. она случайно познакомилась с одной английской семьей, у которой было 15 детей, ей стало стыдно, потому что у нее тогда было только шестеро» (John C.C. Röhl, «Young Wilhelm: The Kaiser's Early Life», 1859-1888, Cambridge, 1998, 97-98).в Германию. Он даже слышать ничего не хотел, демонстрируя весь свой «тиранический характер и огромное упрямство по этому вопросу». Вики соглашалась, что поведение отца доставляло им массу неприятных эмоций, но при этом она по-прежнему считала его оракулом и беспрекословно подчинялась всем его решениям. «Если он что-то решил, значит, так и будет».
