— Уверяю тебя, я одолею ступеньки.
— Давай я пойду вторым, на случай если тебе понадобится твердая рука, — предложил Генри.
— Пожалуйста, иди вперед, — настаивала я. — Из-за своих юбок я буду взбираться слишком медленно и только помешаю тебе.
С сомнением на лице, Генри первым шагнул на лестницу, и я осторожно последовала за ним, одной рукой придерживая платье и зонтик, другой касаясь каменной стены. Нас окружало множество людей. Я слышала, как за нами поднимается небольшая компания, и, хотя у меня не было возможности оглянуться, я забеспокоилась, как бы мое неуклюжее продвижение не задержало их. Я ускорила шаг и почти добралась до последней ступеньки, когда порыв ветра застал меня врасплох, я нечаянно наступила на юбку, покачнулась и с внезапным ужасом поняла, что вот-вот упаду спиной вперед с предательского обрыва.[17]
Я непременно упала бы на мостовую внизу, что привело бы к моей смерти или, по крайней мере, к серьезным телесным повреждениям, если бы меня внезапно не подхватили сильные руки.
— Осторожнее, — произнес мне на ухо низкий голос, и я почувствовала, как те же самые руки нежно и уверенно подталкивают меня на последнюю ступеньку, в безопасность Верхней дороги, где в великой тревоге меня ожидал Генри.
Едва я твердо встала на ноги, как мужчина ослабил хватку и сделал шаг назад. Голова у меня продолжала кружиться от испуга, я обернулась взглянуть на своего спасителя и увидела перед собой пару самых ярких и умных темно-синих глаз, что я встречала в жизни.
— Прошу прощения. Вы не пострадали? — осведомился джентльмен, снимая шляпу.
Он был высоким темноволосым энергичным мужчиной лет примерно тридцати трех, одетым в превосходно сшитый темно-синий костюм и кремовые бриджи, которые ничуть не скрывали его отменную фигуру.
— Нет, нет. Я в полном порядке.
Мое сердце отчаянно колотилось, я задыхалась, что являлось, как я пыталась себя убедить, следствием несостоявшегося падения, а не близости крайне привлекательного мужчины.
— Джейн! Слава богу! На мгновение мне показалось, что ты непременно упадешь! — взволнованно крикнул Генри, спеша ко мне. — Скажите на милость, сэр, кому мы столь многим обязаны?
Мужчина любезно поклонился.
— Фредерик Эшфорд, сэр, к вашим услугам.
— Рад с вами познакомиться, сэр. Я — Генри Остин. Могу ли я…
Но прежде чем Генри договорил, на вершине лестницы появилась хорошо одетая пара.
— Отличная работа, Эшфорд! — воскликнул новоприбывший джентльмен. — Я всегда говорил, что нет способа скорее завоевать восхищение леди, нежели спасти ее из затруднительного положения.
При этом замечании я густо покраснела. К счастью, никто этого, похоже, не заметил — все были заняты куда более удивительным обстоятельством. Видимо, Генри оказался знаком с новоприбывшим.
— Чарльз Черчилль? — спросил Генри, глядя на джентльмена с некоторым изумлением. — Ты ли это?
Мужчина, которого я описала бы так: среднего роста, приятной наружности, с конной кудрявых русых волос, — в свою очередь уставился на брата.
— Генри Остин? Что за нежданная радость! Сколько лет, сколько зим!
Мужчины сердечно обнялись.
— Мы с Черчиллем вместе учились в Оксфорде, — сияя, пояснил Генри. — В какие только переделки мы не попадали!
— Все по его вине, разумеется, — хохотнул мистер Черчилль.
Мистер Эшфорд обратил взгляд на меня и улыбнулся.
— Представьте меня вашей прелестной спутнице, мистер Остин.
— С удовольствием. Мистер Эшфорд, мистер Черчилль, позвольте представить вам мою сестру, мисс Джейн Остин.
— Мисс Остин, рад знакомству, — поклонился мистер Эшфорд.
— Позвольте представить мою супругу Марию, — произнес Черчилль, выводя вперед свою спутницу.
— Как поживаете? — осведомилась Мария после обмена поклонами и любезностями.
Она оказалась стройной белокурой женщиной примерно моих лет, и я подумала, что ее лицо могло бы выглядеть привлекательным, если бы не смотрелось так, словно леди только что съела дольку лимона.
— Здесь слишком ветрено. И мне не нравятся те облака, Чарльз. Собирается дождь. Надо вернуться.
— Мы не можем сейчас вернуться, — заявил мистер Черчилль. — Я только что встретился со старым другом.
— Дождь непременно пойдет, я заболею и умру и испорчу туфли.
— Если вы умрете, моя дорогая, какая разница, что станет с вашими туфлями, — без всякого сочувствия ответил мистер Черчилль. — А если выживете, я с радостью куплю вам новую пару.
— О! Вы невыносимы! — раздраженно фыркнула Мария.
Генри и мистер Эшфорд расхохотались.
Пока я старалась, из уважения к леди, скрыть собственное веселье, Генри хлопнул друга по спине.
— Будь любезной с Черчиллем, Джейн. У него огромное поместье в Дербишире, оно стоит целое состояние.
— Я нищий по сравнению со своим добрым другом и соседом Эшфордом, — возразил мистер Черчилль. — Он наследник баронетства и Пембрук-холла, который в три раза дороже моего имения.
— В три раза? И будущий баронет? — Генри почтительно раскланялся с мистером Эшфордом. — Я должным образом впечатлен и удостоен великой чести, сэр.
— Прошу, забудьте об этом, — произнес мистер Эшфорд с добродушной улыбкой. — Уверяю вас, это почти не титул и честь, какой едва ли стоит добиваться.[18]
— Спросите его отца, как тот к нему относится, — смеясь, заметил мистер Черчилль, — Он, несомненно, уверит вас в обратном.
— Что привело вас в Лайм, господа? — полюбопытствовал Генри. — Я бы счел, что вы скорее относитесь к любителям Брайтона.
— Мне никогда не нравился Брайтон. Там слишком многолюдно, — ответил мистер Эшфорд. — У меня были кое-какие дела в Бате, когда мы со спутниками ощутили внезапную потребность в паре дней наслаждения свежим морским воздухом перед возвращением домой. Лайм показался вполне разумным решением.
— К тому же весьма удачным, — заявил Генри, — поскольку я уверен, что вы спасли жизнь моей сестры и в то же время помогли мне встретиться со старым другом.
Он повернулся к мистеру Черчиллю.
— И что ты замышляешь, старый черт? — добавил брат с улыбкой.
— Ничего хорошего, если потребуется.
Двое мужчин двинулись дальше, дружелюбно болтая. Мария шла под руку с мужем, и мы с мистером Эшфордом остались наедине. Мы одновременно шагнули вперед. Прошло несколько мгновений, прежде чем кто-то из нас заговорил, но и тогда наши первые слова неловко совпали друг с другом по времени.
Простите меня… — вновь начала я.
Прошу вас, говорите, — ответил он.
— Я еще не поблагодарила вас как должно за предотвращение моего падения, мистер Эшфорд.
— Не стоит благодарности.
— Несомненно, стоит. Потянувшись ко мне подобным образом, вы сами могли оступиться и пострадать.
— В таком случае я отдал бы жизнь — или конечность — за благородное дело.
— Хотите сказать, что не пожалели бы жизни на мое спасение?
— Да.
— Смелое заявление для столь короткого знакомства.
— В каком смысле смелое?
— Вы — джентльмен и наследник титула и, очевидно, обширного имения. В то время как я — женщина без средств и весьма низкого происхождения.
— Если первым впечатлениям стоит доверять, мисс Остин… — начал он.
— Никогда не доверяйте первым впечатлениям, мистер Эшфорд. Они неизменно лгут.
— Мои неизменно говорят правду и приводят меня к следующему выводу: ваши, мисс Остин, богатство и знатность превосходят мои.
— На каком основании вы делаете подобное заявление?
— На следующем: если бы вы погибли прямо сейчас, много ли людей оплакивало бы вас?
— Много ли людей?
— Да.
— Мне хотелось бы думать, что мои мать, сестра, подруга Марта и шесть братьев горько оплакивали бы меня. Еще жены братьев, племянницы и племянники общим числом более дюжины и, возможно, несколько старых добрых друзей.
— В то время как о моей кончине сожалели бы лишь отец и младшая сестра.
— Стало быть, жены у вас нет?
— Нет. Итак, как видите, у меня больше имущества, а у вас — домочадцев, и, значит, из нас двоих вы намного богаче.
Я засмеялась.
— Если бы богатство основывалось на вашем принципе, мистер Эшфорд, вся классовая система Англии расползлась бы по швам.
Прогулка привела нас с Коба на морской берег, когда облака, как и предсказывала Мария, собрались и потемнели и начался легкий дождь. Раздались крики купальщиков, спешивших в укрытие своих машин. Многочисленные туристы, бродившие по галечному пляжу, все как один побежали в обратном направлении, и наша компания последовала за ними. К несчастью, мой зонтик, призванный спасать от солнца, служил ненадежной защитой от дождя. Но не успели мы даже добраться до злополучной лестницы, как дождь внезапно прекратился и на небо вернулось солнце.
