— Есть еще двое-трое, на которых ты можешь положиться…
— Ты мне не друг! — повторила Неф.
Эйе словно не слышал. Или только делал вид, что не слышит.
— Очень надежные люди. Все были преданы твоему отцу.
— Ты мне не друг! — упрямо твердила Неф.
— Скоро тебе предстоит взойти на престол. Ты должна…
— Это когда еще будет… — уныло протянула Неф. При этом она как-то раздраженно передернула плечами.
— Это… — с ударением произнес Эйе. — …произойдет раньше, чем ты предполагаешь. Как твой друг, предупреждаю…
— Ты не можешь быть мне другом!! — резко вскинулась Неф. — Ненавижу это слово!!!
Эйе помотал головой и стремительно выскочил из беседки. Из сада были слышны его удаляющиеся шаги по тропинке.
Неф порывисто вскочила со скамейки, подбежала в выходу и, глотая слезы, закричала в темноту сада:
— Ты мне не друг!!!
Но Эйе не вернулся. Неф медленно сползла на пол беседки и долго рыдала, вытирая ладонями слезы, непрерывным потоком льющиеся по ее красивому лицу. Даже вся в слезах она была прекрасна.
Наследнице трона фараонов было уже двенадцать с половиной лет.
Назначенный Верховными жрецами Временный наместник в Фивах, по сути, правитель всего Египта, занемог. Уже не вставал со своего ложа. Не мог даже подписывать царские Указы, которые ему подсовывали жрецы. И неудивительно. Старцу было… ого-го!.. сколько лет. Никто и не знал в точности, сколько именно.
Вызванный срочно врач Нахт, быстро осмотрел больного. Пощупал, постучал, тут и там, и ничего не сказал. Даже никаких лекарств не прописал. Уже на выходе Верховные жрецы обступили его плотным кольцом и потребовали дать диагноз и прогноз.
Нахт только выразительно кивнул наверх. Мол, обращайтесь непосредственно к Богам. Это уже по их ведомству.
Сел в свою колесницу и уехал.
На следующий день Главный жрец, Панехси, собрал всех сановников у себя в Главном храме. Полагалось наиболее важные вопросы для судеб страны решать, якобы, всем вместе.
Высшие сановники не заставили себя долго ждать. Уже к полудню собрались в Главном храме. Кучковались перед лестницей, ведущей к большому жертвеннику.
И сразу разделились на две, явно враждебные друг другу, группы. Как-то так само собой получилось.
Одна группа состояла из самого Панехси, всех Верховных жрецов и жрецов рангом пониже. Маленький, лысый, щуплый Панехси, очевидно, чтоб хотя бы визуально прибавить себе значительности, справа и слева от себя постоянно держал двух слуг, еще более низкорослых. Со стороны эта троица производила довольно комичное впечатление. Эдакая надутая группа карликов. Она не внушала окружающим ни малейшего почтения или законного уважения.
Другая группа окружила Эйе и его сподвижников. В ней выделялись такие яркие личности, как начальник стражи Маху, хранитель печати и казны Маи. И другие, не менее влиятельные сановники и военачальники.
Они так и стояли друг против друга. Их разделяла только узкая полозка, ведущая как раз к лестнице, на которой перед жертвенником стоял, кем-то услужливо заготовленный трон.
Всех изумил зодчий Пареннефер. Его высокая, как жердь фигура, неожиданно появилась в проеме центральной двери и несколько секунд раскачивалась там будто от ветра. Постороннему могло показаться, Главный зодчий страны просто сильно пьян, но было заблуждением.
Во-первых, не было еще и полудня, а зодчий Пареннефер, хоть и пил ежедневно и в огромных количествах, начинал всегда исключительно после обеда.
Во-вторых, архитектор покачивался всегда, даже когда был абсолютно трезв, как стекла в его изумительном по красоте и легкости особняке, насквозь прозрачному и воздушному. Привычка у него была такая, своеобразная. Покачиваться с пятки на носок, с пятки на носок. Или из стороны в сторону, вправо влево.
Обычно на вопрос, почему он постоянно раскачивается, как одинокая сосна на ветру, Пареннефер отвечал:
— Так легче думается!
Чем озадачивал окружающих еще больше. Просто ставил в тупик. Впрочем, люди творческие, все слегка того… Не от мира сего.
Практически все храмы, здания и сооружения в Фивах были созданы по проектам Пареннефера. Он и вел себя в городе как в своей личной усадьбе. Мог запросто войти в любой дом и, не обращая внимания на хозяев, упереться взглядом в потолок или какую-нибудь стену, покачаться несколько секунд, скорчить недовольную гримасу и, молча, выйти вон.
Главный зодчий никогда не примыкал ни к каким группировкам. Оно и неудивительно. Архитекторы народ творческий. Мыслят широкими категориями, историческими. Кем бы там не был новый фараон, храмы, дворцы и личные усадьбы ему тоже понадобятся. Стало быть, без Пареннефера никак не обойтись.
Пареннефер был лучшим из лучших. Это признавали даже его недруги, все остальные архитекторы Фив. Возможно потому, осознавая свою исключительность, он никогда не занимался политикой.
Пареннефер, покачавшись в проеме центральной двери положенное время, решительно кашлянул, явно чтоб обратить на себя внимание, и твердым шагом направился к Эйе.
Встал рядом с ним плечом к плечу. И даже раскачиваться перестал.
Присутствующие разом поняли, это серьезно.
В это мгновение на ступеньки лестницы поднялся Главный жрец Панехси. В контрасте с маленьким ростом и худощавостью, он обладал низким и мощным голосом. Но даже это не прибавляло ему солидности и внушительности.
Со скорбным выражением лица, он сообщил присутствующим:
— Нам всем вместе предстоит принять непростое, я бы даже сказал, судьбоносное решение! Возможно…
Панехси развел руками в стороны и горестно вздохнул.
— …даже придется пойти на непопулярные меры, в отношении некоторых лиц, которые постоянно выступают против…
…Но тут вперед выступил Эйе. Он поднялся на ступеньки и встал рядом с Главным жрецом Панехси. Что само по себе уже было дерзким вызовом. Эйе, как минимум, был на три головы выше жреца.
Панехси хотел было продолжить, но Эйе мягко отодвинул его в сторону и решительно заявил собранию:
— Хватит передавать Верховную власть в стране из одних дряблых старческих рук в другие. Такие же старческие и дряблые! Египту сейчас как никогда нужна крепкая рука! Твердая власть!
Тут опять вперед выступил Панехси и, возвысив голос, заявил, чтоб никто из присутствующих не смел слушать этого бунтаря! Боги давно уже прокляли этого безбожника. И наказание его только дело времени!
Эйе опять мягко, отодвинул Панехси в сторону и громко заявил:
— Очевидно, в голове у Главного жреца завелись зловредные демоны, которые мешают ему нормально мыслить. Я могу помочь Главному жрецу. Могу сделать ему дырку в голове, чтоб зловредные демоны оттуда вылезли!
— Не слушайте его! — закричал трубным голосом Панехси.
Но Эйе тоже возвысил голос, а он у него тоже был отнюдь не писклявый, очень даже громкий. И повелевающий.
— Хватит кивать на Богов! — рявкнул Эйе во всю силу своих легких. — Боги дали нам, людям, законы! Пора начать эти законы соблюдать! Есть законная наследница трона! Царевна Нефертити! Все это отлично знают!
Эйе сделал шаг вперед и совсем загородил Панехси своей могучей фигурой. Голос его звучал под сводами храма, как гром небесный.
— Через неделю законная наследница выходит замуж…
Тут Эйе намеренно сделал долгую паузу.
Все затаили дыхание. Наступила оглушительная тишина.
— …замуж за… сына Аменхотепа третьего. Как и положено по закону. За сына последнего законного фараона Египта!
Ответом ему было долгое молчание.
Эйе обвел тяжелым взглядом всех присутствующих. Особенно пристально он всматривался в лица сторонников Главного жреца, но ни один из них, даже сам Панехси, не рискнул что-либо возразить Главному начальнику конницы всего Египта.
В Фивах повсюду развернулись работы. Сносились скульптуры прежнего наместника, готовились постаменты для нового фараона и его жены. Как только чуть спадала жара, сотни строителей, скульпторов, просто чернорабочих сновали по всему городу. Спорили до хрипоты, размахивали руками, кричали друг на друга и, конечно, на бесконечно ленивых рабов.
Ржание лошадей, щелканье бичей, мычание мулов… Словом, жители Фив надолго потеряли покой. И разумеется сон.
Неф застала скульптора Тутмеса за довольно странным занятием. Привязав к длинной палке яркую тряпку, он гонял ею по мастерской двух воробьев. Те явно не желали вылетать на улицу, ловко увертывались и перелетали под высоким потолком из одного угла в другой.
— Кыш, проклятые! Кы-ыш! — шипел Тутмес, яростно размахивая палкой. Он явно вошел в раж, даже не заметил появления Неф.
— Что ты делаешь? — удивилась она.
— Да, вот… Мерзавцы! — виновато пожал плечами Тутмес. И устало вытер со лба пот.
