Орхан вырастал здоровым, сильным и весёлым, и радовал отца и мать. Лицом и цветом волос похож он был на Мальхун, не унаследовал кочевничьих тюркских черт отцовых. Но Османа это даже и радовало: «Ему здесь жить и править этими людьми! Здесь много светловолосых и светлоглазых. Пусть держат Орхана за своего. Хорошо, что он похож на свою мать и на них...» Когда сыну исполнилось четыре года, Осман взял в дом пожилую тюрчанку из Коньи, чтобы учила его мальчика арабской грамоте и правильному тюркскому языку; а также взял гречанку, дочь старой няни Михала:
- Пусть мой сын выучится с самого раннего своего детства греческому языку, пусть умеет читать греческие книги. Ему здесь жить! - сказал Осман Куш Михалу.
А когда мальчик ещё подрос, ему взяли и настоящих учителей. И нарочно приставленный доверенный воин учил маленького Орхана владеть оружием и ездить верхом...
* * *
В год рождения Орхана Осман сказал своему ортаку Михалу такие слова:
- Знаешь, как говорится у нас? Сабырлы кулуну Аллах север. - Господь любит терпеливого раба своего! Я думаю, ты терпел довольно. Поезжай теперь в Ине Гёл во главе хорошего отряда, возьми в плен владетеля Ине Гёла и привези в Харман Кая. Мы его допросим! И если он виновен в смерти твоего отца, тогда пусть сам на себя пеняет!..
Обрадованный Михал собрал без промедления хороший отряд. Попросился в его отряд и старший сын Сару Яты, подросток Хамза Бей. Отец отпустил его, чтобы сверстники не называли отрока трусом, прячущимся под кровлей отцова дома от воинских дел...
В Ине Гёл знали, конечно, о дружбе Михала с вождём Османом, но вовсе и не ожидали столь скорых от этой дружбы плодов!.. Кто мог подумать, кто мог предположить, что Михал решится на предприятие, столь дерзкое!.. Крепость Ине Гёл охранялась худо, никто ведь не ждал внезапного нападения. Вихрем, ощетинившимся острыми клинками, ворвался отряд Михала в крепость, много народа поубивали, убили двух сыновей владетеля; половина отряда спешилась и вслед за Михалом влетела в большой дом владетеля. Остальные воины Михала ждали, держа коней наготове. Михалу чудилось, будто ноги его быстрые сами несут его, куда надобно! Не помня себя, он бежал по галерее, пригибаясь и придерживая плащ. Владетеля Ине Гёла увидел он на галерее, близ женских покоев. Увидев, что тот хочет скрыться в комнатах женщин, Михал бросился следом за ним, ухватил одной рукой и ударил головой о стену. Под громкие крики и визг женщин Михал поволок пленника... Весёлое сумрачное возбуждение овладело юным воином. Кинулась ему в глаза некстати кормилица с младшим сыном владетеля Ине Гёла на руках. Её раскрытый в вопле рот, равно как и плач ребёнка, раздражили Михала. Свободной рукой он выхватил младенца из рук женщины, тотчас растерявшейся, и швырнул ребёнка, размахнувшись, с галереи вниз. Ребёнок упал на камни двора, череп его раскололся и мозг брызнул красным, белым и серым... Воины Михала радостно кричали. Все успели выскочить во двор, вскочить на коней и помчаться прочь из крепости, мимо распахнутых ворот, мимо убитых стражников... Михал на скаку связывал пленника по рукам и ногам, перекинул беспамятного через седло... Летели с гиканьем...
Но не успели ещё далеко отъехать, а вдали раздался топот конский, и приблизился скоро... Вскрикнул воин, поражённый стрелой. Люди Ине Гёла догоняли отряд Куш Михала...
- В бой! - закричал он, резко поворотив коня. - Сшибёмся грудь с грудью. Мы не трусы, не увидят эти сыны псов наши спины!..
Сшиблись грудь с грудью. Хорошая рубка пошла...
- Победа!.. - выкрикивал Михал. — Победа!..
И вправду победил отряд Михала. Люди Ине Гёла обратились в бегство. Всадники Михала размахивали окровавленными мечами и копьями. Иные, отрезав у поверженных врагов головы, подымали их за волосы кверху. Головы зияли безумными глазами, которые все казались чёрными, распахнутыми ртами с вышибленными зубами, тоже тёмными, будто страшные пещеры... Много крови лилось...
Но из отряда Михала тоже были убитые, и среди них — юный сын Сару Яты...
Приехали в Харман Кая опечаленные. Чужие убитые, враги убитые - хорошо, ладно! А вот свои убитые - горе!..
Вскоре послали за Османом, и он не замедлил прискакать из Ин Хисара. Ко времени его приезда владетель Ине Гёла уже очухался, пришёл в себя.
- За нашего Хамза Бея мы всё равно казним его, - сказал Осман спокойно, - однако нам ведь надобно узнать, виновен ли он в смерти твоего отца, Куш Михал! Будем допрашивать его...
Спустились в подвал, где сидел владетель Ине Гёла. Начали допрос, не хотел отвечать, отпирался. Приказали принести огонь в жаровне. Пожгли владетелю Ине Гёла немного локти, бороду подпалили… Признался!.. Вывели на двор и там, на дворе, один из воинов Османа отрубил голову владетелю Ине Гёла...
А Хамзу Бея после похоронили. Впрочем, иные хронисты писали, что имя юноши было - Бай Ходжа, а Хамза Бей - было название деревни, за которой погребли его. Потом, спустя несколько лет, поставили подле могилы большой караван-сарай по приказанию Османа...
А покамест, после казни владетеля Ине Гёла, Осман говорил Михалу:
- Теперь одно - идём на Ине Гёл.
Старший сын владетеля Ине Гёла собрал воинов, и соблазнил ещё и войско из Караджа Хисара. Но Осман и его братья не стали ждать, покамест двинутся на Ин Хисар и Харман Кая. Собрали акынджилер и встретили врагов в Икиздже[267]. Хорошую сделали битву. Наголову разбили врагов. В этой битве убит был Сару Яты. Осман приказал отнести его тело к большому дубу, о котором рассказывали, будто в ветвях его временами сверкает пламя. Туда же привели и связанного сына владетеля Ине Гёла.
— Вот это, - сказал Осман, — то, что мы сейчас сделаем с тобой, парень из Ине Гёла, мы должны были бы сделать с твоим отцом, да вот, позабыли, торопились очень...
И после этих своих слов он подошёл к сыну владетеля Ине Гёла и ножом острым распорол ему живот. Затем выкопали яму, поставили парня стоймя и закопали в землю, закидав землёй по самый подбородок...
А Сару Яты погребли подле могилы Эртугрула.
А что было после битвы? Сидели на траве, подальше от битвенного поля. Кто из воинов растянулся, дремал; кто ел или пил. Из деревни близ поля нанесли еды и питья, разной снеди. Осман приказал не трогать деревенских, деревню не разорять. А все знали, если Осман приказал, не дай Аллах нарушить приказ!..
Передохнули, двинулись на Ине Гёл...
- Как бы не ударили из Караджа Хисара, - тревожился Гюндюз.
- Ударят они - и мы ударим, - отвечал Осман равнодушно.
- А если султан...
- Будем ещё и монгольских прихвостней бояться? - спросил насмешливо Осман. - Конечно, теперь никто не оставит нас в покое. Все ударят, из Караджа Хисара, из Инёню, из Эски Шехира. Все ударят! Времена моего отца прошли, начались другие времена. И вам всем надо бы поскорее понять, что начались другие времена. А то не поймёте вовремя, да и окажетесь с выпущенными кишками ненароком...
С песнями ехали акынджилер по дороге. Чёрные косы лоснились, на солнце поблескивали плащи, красные, коричневые; оружие сверкало на поясах. Усы топорщились на лицах смуглых. Шапки сияли атласом, бархатом и шёлком, золочёными пряжками, султанами из перьев... Песни орали во всё горло, старинные воинские, от дедов и прадедов, воскресшие вдруг из глубин памяти родовой... Орали во всё горло, драли глотки. Пели о храбрости, о добыче богатой, о конях добрых... Стяги вились на ветру, волчья голова мялась, изображённая, скалилась весело...
Ине Гёл и Караджа Хисар взяли приступом быстрым, легко, нахрапом, наскоком лихим...
«Наши крепости! - думал Осман, позволяя себе тихо, в уме своём восторгаться... — Наши крепости!.. Мои крепости!..»
* * *
Западная Анатолия - Азия, Румелия - балканские края, - започвание, начало Османской державы. Большое государство создали монголы, но оно распалось, а монголы вновь вернулись к своей прежней кочевой жизни. Но Осман знал: его люди перестанут кочевать!
Теперь было чем пожаловать отличных бойцов. Осман принялся раздавать тимары - «кормления». Его гази и акынджи получали от него земли и сборы с городских базаров. Но крестьяне на этих землях оставались свободными...
— Как отдал, так и отниму! - говаривал Осман...
Крестьяне, греки, болгары, только того и хотели, чтобы попасть под руку Османова правления. Ведь попасть под его правление означало свободу от крепи, от крепостной зависимости, от произвола и безмерных поборов болгарских и греческих правителей. Быть свободными, отделываться малыми налогами для этого самого «кормления», содержания Османовых воинов, - чего же лучше!..
Вкруг Османа - отряды, предводительствуемые его сподвижниками. На конях, убранных богато, разъезжают: Конур-алп, Хасан-алп, Торгуд-алп, Акбаш Махмуд-алп, Саксун-алп, Айхуд-алп, Самса-чауш, Су Гюмюш-чауш, Солмуш-чауш, Суламыш-чауш, Абдурахман-гази, Акджа Коджа, Кара-Мурсал, Каратегин, Таргал, Караоглан...[268]
