– Постой, Яровед, ты ведь рёк о любви к женщине…
– Я про то и толкую, – продолжал терпеливо пояснять жрец. – Ежели человек не трудится, то в нём гибнут и чувства человеческие, и разум острый, и совесть перестаёт тревожить за неправые деяния. Остаётся только то, что в каждой земной твари сильнее всего, – страх за живот свой, насыщение чрева и любовные утехи, Эрос по-ихнему. Человек уподобляется тогда животному и поступает как животное. Хотя сим сравнением я обижаю божьих тварей. Животные ведь паруются по велению Рода в определённый час, и не более того. А иные люди совокупляются из похоти и без разбору, да ещё и Род всесильный обмануть норовят, травы да коренья пьют, зачатие отвращающие. Хотя, может, так оно и лепше, ибо дитя, без любви зачатое, без силы ярой, без помыслов чистых, а токмо из похоти сластолюбивой, с изъяном родится – телесным, душевным или разладом ума. Не будет в нём целостности, и от того он сам страдать будет, и другие от него натерпятся… Более того, мужи эллинские, в роскоши и праздности погрязшие, разделяют ложе не только с любой красивой молодой женой, но и с другими мужами, и даже с отроками…
Святослав брезгливо поморщился.
– Как околдовать мужчину, как заставить его подчиняться тёмной силе Эроса, издревле обучают в Риме и Византии знатных жён, а также гетер, предназначенных для услады мужей и воинов.
– Намеренно обучают? – поразился Святослав, сразу припомнив и византийское одеяние Малуши, и её чудный танец.
– Обучают, – ответствовал жрец, – как воина ратному делу или кузнеца ковальскому. Потому неискушённый в сих хитростях муж может стать лёгкой добычей опытной служительницы Эроса, – сделал выразительную паузу кудесник.
– Как же противостоять сему чародейству? – спросил Святослав.
– Против всяких чар есть самое сильное оружие – Веды. Теперь ты знаешь, что это за коварное средство и как оно действует. Отныне уже никто не сможет таким путём околдовать твоё тело и душу, ежели сам, конечно, не пожелаешь.
Вольному русскому мужу нужна такая же жена, душой родная, телом здравая и умом созвучная. Красу жены русской ни в злато, ни в шелка обряжать не надобно, – цветёт она и в рубище, и в одежде простой домотканой. И красу ту узреть легко, у неё ланиты цветут мальвами, очи синие, будто Сварга весенняя, а голос чистый серебряный в хороводах по лугам разливается. И дому она хозяйка, детям – мать и наставница, а мужу – и подруга, и любимая, и советчица. В том и разница, княже, между нашей любовью и ихней…
– Дякую, отче, – выйдя из глубокого раздумья, поблагодарил Святослав.
Поднявшись с лавы, они пошли к выходу. Святослав на миг задержался перед кумиром Ярилы.
– Дякую тебе, Яробоже, за мудрость любви, глубины которой я не разумел… Слава тебе вовеки!
На пороге Святослав подобрал куль жреца и легко взметнул его себе через плечо. Кудесник затворил дверь храма и вложил в скобы поперечный деревянный брус, чтоб не забрели зимой никакие звери, а любой прохожий мог войти и поклониться Яриле.
– Я ещё хотел спросить, – обратился Святослав к жрецу, когда они вышли к тому месту, где был привязан конь. – Знаю, что вы, кудесники, ярую силу в дела волховские вкладываете. Отец Велесдар мне о яри, перетекающей в воинское умение, рассказывал. Да и сам ведаю, – когда находишься в походе, сражаешься с врагами, одолеваешь многие препятствия, тогда ни о каких жёнах не думается. А вы, жрецы, в тишине лесной живёте, телом крепки, многие, как ты, не стары ещё, как же с силой ярой справляетесь? У вас ведь нет жён, и род свой вы не продолжаете, угодно ли то Сварогу?
Говоря это, Святослав взгромоздил куль перед седлом, уравновесил так, чтобы было одинаково на обе стороны, потом запустил руку в свою перемётную суму, достал горсть немолотого овса и стал угощать жеребца с руки. Несколько зёрен упали наземь.
Яровед, наклонившись, поднял их, пересчитал на ладони.
– Выпало семь. Счастливое число, боги пошлют тебе удачу. А что касаемо детородной силы… Сколь она могуча, сам ведаешь. И о том, как силу эту немереную можно в разные русла направлять. Воинская ярь помогает одолеть неприятеля, ярь весенняя дарует всему существующему жизнь новую. Нам же, кудесникам, сила та помогает познавать законы Свароговы, богам служить и людей лечить и всяческую помощь в трудные моменты жизни оказывать. А для того должны мы людей любить, – тех, кто сейчас живёт, и кто в Сварге уже пребывает, и коих ещё нет в Яви, но родятся. Должны крепко любить землю нашу, её реки, леса, нивы, каждый куст и каждую травинку, о чём они с Травичем и Стебличем речь ведут, понимать. Каждому проявлению жизни Сварожьей радоваться. С Пращурами великими беседу вести, из Яви нынешней с Навью прошлого и грядущего связи зреть, и как одно перетекает в другое, ведать. Для познания Вед и законов Сварожьих много сил и времени надобно. А семья всецело заботы требует, так что на прочее не остаётся. Хотя, бывает, и к нам, кудесникам, приходят женщины, по разным причинам без мужей оставшиеся, и желают обрести от нас дитя. Отказать такой женщине – значит, обидеть Рода-Рожанича, стать супротив его воли…
– Значит, и у вас бывают дети? – удивлённо повернулся к Яроведу Святослав.
Жрец улыбнулся:
– Младший из уехавших на возах отроков – мой сын.
– И он станет кудесником?
– Таков закон. Ежели рождается девочка, остаётся с матерью, а сын должен стать служителем того бога, которому посвятил себя его отец. И мой сын, если окажется способным, станет жрецом Ярилы. Далеко не каждый может идти такою стезёю, любить других больше себя. Великий Могун видит, в ком заложены эти способности. Юноши поступают в ученики к кудесникам, и те передают всё познанное в надёжные руки, чистую душу и светлую голову, дабы не прервалась духовная связь времён и поколений, так-то… Волховское умение требует от человека отдачи всех сил, а сие возможно только через Любовь, – к людям, миру и самой жизни, кои и есть наибольшее чудо. А по закону Прави, чем больше ты сотворяешь благих дел, чем щедрее отверзаешь душу, тем больше притекает к тебе сил небесных. Вот отчего мы, волхвы, обладаем такой силой, что… – С этими словами Яровед растворил ладонь. Твёрдая оболочка зёрен, лежавших на ней, оказалась лопнувшей, а из-под неё виднелись белые ростки. – Вот что может ярая сила, ежели овладеть даже самой малой её толикой…
Святослав изумлённо глядел на зёрна. Он не раз был свидетелем чудес, творимых кудесниками, но такое зрел впервые.
– И родить, и убить! – веско заключил жрец.
По возвращении в терем Святослав, чтобы, как говорил Яровед, «занять душу и разум», стал помогать матери Ольге в решении всяких великих и малых державных дел. Княгиня была приятно удивлена проявленным рвением сына. А вскоре они отправились в полюдье, разделив, где кому собирать дань. Объезжать княжество пришлось всю зиму, аж до весны.
Наступила уже ранняя весна, когда Святослав с небольшой дружиной возвратился в Киев.
Едва вступили на Подол, как чёрные тучи разверзлись-таки потоками сильного дождя, порой смешанного со снегом.
– Эх, не утерпело небо, не сдюжило, ещё самую малость – и дома под крышей сидели бы! – проворчал седоусый сотник Хорь, сопровождавший княжича. Опытный и мудрый не только в ратных, но и житейских делах, он часто был опорой Святославу в решении самых запутанных дел и тяжб.
– Заворачиваем на Подольский погост, раз такое льёт, там добрый гостиный двор есть, а заодно уж и последние дела решим? – предложил он Святославу.
Тот молча кивнул.
Гружёные возы потянулись далее – к княжеским амбарам и складам, а Святослав в сопровождении десятка своих людей заторопил коня к Подольскому погосту.
Пока привязывали коней под навесом, сбрасывали промокшие плащи и устраивались на лавах в гостевой избе, хозяева которой, суетясь, несли на стол угощение для усталых путников и важных гостей, посыльный известил тиуна о прибытии княжича, и малый вечевой колокол прогудел сбор.
Не успели поесть, как стал собираться люд – в основном мастеровой народ. Подоспел и Подольский тиун – дородный муж с тугими, как наливные яблоки, щеками и маленькими глазами под белесыми ресницами и бровями.
Он тяжело слез с коня и тут же стал распоряжаться, вытеснив добрую часть людей под проливной дождь, говоря, что князю надо побольше места.
Когда Святослав с дружинниками вышли, он, кланяясь, провёл их на почётные места, где лавы были застланы красными коврами. Потом, тыча пальцем в толпу, стал вызывать подолян:
– Выходи по одному пред светлые очи князя и сказывай, какую привёз дань!
Чаще всего люди платили тем, что изготавливали их умелые руки. Медники, гончары, кузнецы, латники, оружейники несли, везли на возах и катили на тачках всяк своё: горшки да кувшины, гвозди, подковы, заступы, выбеленное полотно, кожи, меха и много всего прочего, что давала обильная киевская земля и что способны были сотворить умелые подолянские рукомысленники.
