туда.’
Это положило конец мятежу. Мужчины решили, что джунгли – и гнев Мунго – пугают их больше, чем крокодилы. Они благополучно переправились через реку и шли до самого вечера. Они разбили лагерь на участке леса, в нескольких минутах ходьбы от чистого ручья. Пока моряки ухаживали за своими покрытыми синяками и волдырями телами, соплеменники Пуну пронзали рыбу копьями и разводили костер, готовя рыбу на вертеле. Они обслужили его полностью и подготовили план атаки на следующее утро.
Пендлтон перевел. Виси сказал, что неподалеку есть деревня, населенная соперничающим кланом. Они должны были приблизиться за час до рассвета, обвив поселение, как петля. По сигналу Виси они выстрелят в воздух из своих ружей и поднимут тревогу, одновременно приближаясь к дереве со всех сторон и загоняя людей в стадо в центре. Любой, кто попытается сбежать, будет убит. Остальных свяжут вместе веревкой и палками и отправят обратно в деревню Нганги. Виси и Пендлтон описали этот процесс так просто, что он показался Мунго скорее ритуалом, чем набегом.
Ночь опустилась на лес, как занавес. Морякам было трудно заснуть. Звуки ночного леса были чужды их ушам - крики ночных птиц и шорох животных в подлеске. Когда леопард издал пронзительный крик, они пододвинули свои спальные мешки как можно ближе к огню. Воины Пуну, напротив, разложили груды листьев на мягких постелях и крепко спали.
Измученный после двухдневного марша, Мунго рано лег и заснул. Но хотя его тело отключилось, душа безостановочно дрейфовала в мире грез.
Он спал, а потом проснулся в стране теней. Бегущий. Он услышал топот своих ног, ощутил резкий толчок в костях. Он тяжело дышал, его легкие горели, по лицу струился пот. Но здесь было холодно, как в бессолнечной пустоте зимней ночи.
Он услышал крик. Она пронзила его грудную клетку, словно лезвие, пронзив сердце. Боли было больше, чем все, что он когда-либо представлял. Он попытался закричать, но из его горла не вырвалось ни звука.
Он оглянулся через плечо и увидел тень среди теней. Это был ибубу. Боль внутри него росла по мере приближения монстра. Он слышал хриплое дыхание животного, стук костяшек пальцев чудовища по земле. Он потратил последние силы в безумном порыве, но зверь легко поймал его. Он летел по воздуху, подброшенный могучими руками.
Горилла вышла из тени и встала над ним, ее прогорклое зловоние висело в воздухе, как облако. Он видел, как раздуваются ее ноздри, чувствовал, как ее лапы давят ему на плечи.
Затем видение изменилось. В яме извивались змеи, а среди них - старик, чье иссохшее тело было пронзено клыками. Это был Бенджамин Сент-Джон. Потом старик исчез, его место занял другой, гораздо моложе, с лицом, скрытым гривой темных волос. На его теле было меньше ран, шея и грудь все еще оставались незапятнанными. Но змеи шипели на него, чувствуя его уязвимость. Они набросились на него волной, вонзая клыки в горло и щеки.
Толчок Типпу заставил Мунго открыть глаза, и сон исчез.
- Время пришло.’
Было еще темно. Когда мужчины собрались, Типпу раздал им сухофрукты и соленую говядину. Один из помощников Виси раздал маленькие корешки ибоги. Мунго отмахнулся от корзины и запретил своим людям прикасаться к ней.
‘Только дурак откажется от ибоги, - фыркнул Пендлтон. - ‘Ты же не хочешь, чтобы они обосрались в штаны?’
- Мои люди будут стоять под огнем. А если у человека в руках ружье, я предпочитаю, чтобы у него была ясная голова.’
‘Как пожелаете.’
Пендлтон демонстративно вытащил из корзины самый большой корень.
Потушив костер водой из ручья, они набросили на плечи мотки веревки из коры и молча удалились. Виси и его люди взяли инициативу на себя. Двигаясь в темноте, Мунго ощутил в ладонях холодное прикосновение спускового крючка к рукоятке винтовки. Он увидел звезды, проглядывающие сквозь просветы в листве, и проследил взглядом голову Дельфина недалеко от ног Орла. Они напоминали ему дедушку. Казалось, это было целую вечность назад - те ночи, которые он мальчишкой проводил с Бенджамином Сент-Джоном, изучая планеты через линзу телескопа в обсерватории Уиндемира. Кольца Сатурна, спутники Юпитера, голубой шар Венеры, туманность Ориона, трио Альфы Центавра . . . Дед говорил ему, что они демонстрируют величие Бога, но Мунго видел совсем другое. Для него эти холодные и далекие сферы говорили - если они вообще соизволили говорить - что он был пылинкой в бесконечной Вселенной, недостойный внимания.
Позже он снова увидел эти звезды через открытую крышу обсерватории, лежа на спине рядом с обнаженной Камиллой. В те ночи он почти ощущал благоговение своего деда. Теперь же воспоминание было слишком болезненным, чтобы к нему прикасаться.
Его нога зацепилась за корень, он споткнулся и чуть не разрядил винтовку по ошибке. Надо смотреть под ноги, сердито сказал он себе, а не пялиться на звезды.
Когда они достигли границы равнины, Мунго увидел очертания деревни. Небо на востоке начало светлеть; в предрассветных сумерках Мунго разглядел по меньшей мере сотню плетеных хижин, сгрудившихся на невысоком гребне, возвышавшемся над равниной. Виси оценил население в триста человек, включая детей, но Мунго посчитал, что их должно быть вдвое больше.
Военный отряд бесшумно двигался по траве, разворачиваясь веером, пока не окружил деревню. Виси подождал, пока все встанут на свои места, а потом передразнил пение певчей птицы, и солдаты подняли ружья к небу, разорвав безмятежное утро взрывом пороха и криками жажды крови.
Несмотря на то, что он был готов к этому, внезапный гром такого количества ружей прозвучал для Мунго как начало конца света. Он вскочил на ноги и побежал к деревне, когда петля, которую сделал Пуну, сомкнулась вокруг нее. Плетеная изгородь, окружавшая ее, не была защитой. Пуну прорвались сквозь него, как атакующие слоны.
Жители деревни все еще не проснулись от опасности. Воины Пуну теперь были среди хижин, действуя с отработанной эффективностью - взламывая плетеные двери, просовывая свои ружья и копья через дверные проемы, выкрикивая свои боевые кличи и выпуская выстрелы, чтобы напугать своих жертв.
Но что-то было не так. Вместо того чтобы выйти с пленниками, они вышли из хижин, растерянно качая головами. Хижины были пусты. Даже женщины и дети ушли. Неужели деревня была заброшена? Но нет – там были козы и куры в загонах, и костры, которые Мунго видел прошлой ночью, все еще тлели.
