бежали две юные девушки. Все трое были нагими.
Добежав до бассейна, он запрыгнул в воду и двинулся к другой стороне. Девушки последовали его примеру. Шагая, они черпали в пригоршни воду и лили ее ему на спину. Дойдя до края бассейна, Калигула притворился, будто у него не получается вылезти наружу. Девушки догнали его и, схватив за шею, потянули в воду. За этим последовала веселая потасовка, во время которой над водой в фонтанах брызг мелькали руки и ноги. В конце концов, Калигула вынырнул на поверхность и встал во весь рост, держа на плечах младшую из сестер. Взгляд его упал на Веспасиана и его спутников, которые все еще сидели верхом. Он тотчас узнал их и весело помахал им рукой.
— Наконец-то! — крикнул он. — Я вас уже заждался. Давайте сюда!
Веспасиан с опаской подъехал к краю бассейна. Тем временем девушки, с визгом и смехом, вновь затащили Калигулу под воду.
Спешившись, Веспасиан направился к другу, который вновь сумел вынырнуть из воды. На его глазах Калигула сбросил с себя сестер и встал во весь рост. Взору Веспасиана предстала гигантских размеров эрекция, похожая на искусственный фаллос, какие надевают актеры, играющие сатиров: длиной почти в фут и соответствующей толщины. Под стать члену была и мошонка.
— Веспасиан! — крикнул Калигула, выходя из бассейна, и схватил друга за локоть. Его запавшие глаза светились восторгом. — Рад тебя видеть! Посмотри, я все еще жив. Как тебе это? Тиберий решил не убивать меня. Наоборот, он собирается сделать меня своим наследником, — с этими словами Калигула истерично усмехнулся. — Когда я стану императором, я смогу играть с моими сестрами все время. Друзилла, Ливилла, это мой друг Веспасиан и его брат Сабин. Вы должны оказывать им внимание.
— Друзилла, — представилась та, что постарше, и протянула руку. Ей было никак не больше пятнадцати. У нее был небольшой, но хорошенький ротик и пухлые щеки. Кожа цвета слоновой кости блестела от воды, а черные волосы свисали мокрыми прядями и липли к плечам. Она не предприняла никаких попыток прикрыть наготу, и Веспасиан поймал себя на том, что впился взглядом в ее крепкие девичьи грудки, после чего скользнул глазами ниже. Когда же он взял протянутую ему руку, девушка пристально посмотрела на него.
— Рад познакомиться с тобой, — выдавил он, отрывая глаза от девичьего тела и встречаясь взглядом с Друзиллой.
— А я Юлия Ливилла, — сказала младшая из сестер, выходя из бассейна. — Мне нравится заводить новых друзей, особенно, если это друзья нашего дорогого Гая.
— Это хорошая, милая Ливилла, совсем не такая, как моя ужасная тетка, — сказал Калигула, поглаживая ее щеку. Ливилла в свою очередь обхватила его за шею и страстно поцеловала в губы, прижимаясь животом к его восставшему члену.
Она была похожа на сестру ртом, но скулы ее были выше и более резко очерчены, нос — длиннее и тоньше. На ее худенькой груди только-только начали появляться украшенные бутонами сосков выпуклости.
Освободившись от сестринских объятий, Калигула поздоровался с Паллом, который держал себя так, будто не видел в сцене у бассейна ничего из ряда вон выходящего, коротко кивнул Магну и наконец подошел к Корбулону, который стоял, открыв рот и вытаращив глаза. Судя по всему, он пылал аристократическим гневом.
— Это Гней Домиций Корбулон, — представил Веспасиан Калигуле своего спутника.
— Приветствую! — воскликнул Калигула, после чего запрыгнул обратно в бассейн. Корбулон еще больше оторопел. — Скоро накроют обед, — заявил Калигула, вновь выныривая из воды. — Живо домой, мои сладенькие!
Сестры хихикнули и, взявшись руками за пенис брата, повели его к вилле.
— Поеду искать управляющего, — сообщил Палл, вновь забираясь на козлы. — Велю ему приготовить нам комнаты и отвести в стойло лошадей.
С этими словами он дернул поводьями, и повозка двинулась в объезд бассейна. Веспасиан последовал за ним, ведя лошадь под уздцы и надеясь в душе, что Калигула и его сестры все-таки оденутся к обеду.
Когда он вышел из своей комнаты во внутренний дворик, то застал там Клемента с Сабином, сидящими на каменной скамье под фиговым деревом. С трех сторон садик был обнесен стеной. Четвертая, южная сторона выходила к морю, открывая взору потрясающей красоты вид на Неаполитанский залив. А еще дальше, отливая в лучах заходящего солнца красной медью, виднелись скалистые берега Капри.
— Там царит безумие, — произнес Клемент, беря Веспасиана за плечо. — Старик окончательно свихнулся. У него на уме один разврат, смерть и астрология, причем до такой степени, что он не может ни о чем другом думать. Разве что о своей новой вилле, которую он сейчас строит, Вилле Юпитера. Она готова лишь наполовину, но он въехал в готовую часть и наполнил ее непристойными мозаиками и фресками.
Порой я задаюсь вопросом, может, не так уж плохо, если императором станет Сеян. По крайней мерс, он чтит заповеди наших предков. В нем нет ничего греческого. Он вряд ли станет совращать сыновей своих же друзей. А смерть оставит там, где ей место: на арене и на полях сражений.
— Или в суде, — добавил Веспасиан.
— Да, такие вещи можно ожидать от любого императора, но Тиберий перешел все границы. Наши республиканские предки, сгорая от позора, пронзили бы себя мечами, увидь они то, чему я не раз становился свидетелем в последние месяцы.
Однажды он взял тысячу рабов и приказал выпустить кишки одному из них на глазах у остальных, которым было сказано, что любой, кто посмеет ослушаться, умрет такой же мучительной смертью. Затем он выстроил их и велел мастурбировать до тех пор, пока они не возбудятся. Его юные наложники ходили вдоль шеренги, помогая тем, у кого это плохо получалось, после чего их заставили выстроиться колонной и каждый должен был отыметь в зад того, кто стоял впереди. Вы можете себе это представить?
К своему ужасу и стыду Веспасиан смог.
— Затем, — продолжал Клемент, — он пригласил центурию преторианцев — пехоту, а не моих всадников, — и они ходили вдоль колонны и душили тех, кто достиг оргазма. Тем же, кто не достиг, говорили, что с ними будет то же самое, если они остановятся. И подумаешь, что кто-то из них пользует в задницу мертвеца.
— Да, это вам не Сципион и не Юлий Цезарь, — согласился Веспасиан.
— И чем занимался сам Тиберий, пока все это продолжалось? — полюбопытствовал Сабин, впечатленный рассказом Клемента.
— В это время пятнадцатилетний сын Луция Вителлия-старшего делал ему феллацио.
— А Калигула? Он тоже при этом присутствовал? — поинтересовался Веспасиан, в надежде получить объяснение эксцентричному поведению своего друга у фонтана.
— О да! И даже подбадривал
