Евгений Чириков - Зверь из бездны

Чириков как-то написал в альбом одному из своих товарищей-писателей: «Книга писателя всегда интереснее, чем он сам». Позволим себе не согласиться с ним. Нам интересны и книги Чирикова, и его жизнь, которая вобрала в себя «роковые минуты» XX в. Приведенная запись в первую очередь говорит нам о душе художника, отличавшегося необыкновенной скромностью, никогда не стремившегося быть «на виду». Чирикову же как писателю было чем гордиться, его произведения были переведены на французский, норвежский, немецкий, шведский, английский, датский, испанский, итальянский, болгарский, сербский, хорватский, польский языки. На чешском были изданы все его художественные произведения. До революции в России вышло его собрание сочинений в 17-ти томах. Он действительно был прирожденным писателем, не мог не писать. «<…> как пьянице трудно сразу бросить пить, так мне — писать. Это своего рода болезнь, от которой излечиваются только <…> лишением верхних конечностей»[65], — шутил он. Теперь, на исходе XX в., наконец появилась возможность заново открыть его творчество.

Няня часто рассказывала нам сказки про Некоторое Царство — Некоторое Государство, и всегда в этом Царстве-Государстве происходило много чудесного, непонятного, удивительного. Все в этом Царстве-Государстве было необыкновенное: цветы, деревья, люди, звери, река и озера. Но всего более меня интересовали ведьмы, колдуны, добрые и злые волшебницы, лешие и разные нечистая сила, о которых много рассказывалось в каждой няниной сказке.

Однажды я спросил няню:

— Скажи мне, няня, где находится это удивительное Царство-Государство?

Няня ответила мне:

— Далеко. Очень далеко.

— А можно до него дойти?

— Можно, только надо очень долго идти.

— Сколько дней?

— Много лет, а не дней.

— Кто-нибудь был там?

— Многие пошли туда, но никто не вернулся назад.

— Почему?

— Не знаю. Верно, не дошли и умерли в дороге.

Няня вздохнула и опустила голову, а я стал думать о том, как хорошо было бы побывать в волшебном Царстве-Государстве, потом вернуться назад и всем рассказать, что там делается.

— Вот если бы ты, няня, согласилась идти со мной! — сказал я, заглядывая в доброе лицо няни.

— Я не дойду, потому что старая, а ты не дойдешь, потому что ты — малый…

— Я дойду — давай спорить! — сказал я няне, но она покачала головой и ответила:

— Сперва спроси у матери, пустит ли еще тебя она!

— Можно без спроса… Я маленький, — мне жить еще долго: сходил бы и вернулся…

— Если бы и вернулся, то разве только стареньким старичком, — улыбнувшись, сказала няня.

— А в какую сторону надо идти?

— В ту, где садится солнце… Иногда, после заката солнца, бывает видно это Царство-Государство. Не все видно, а только краешек… А вот есть за морем высокая-превысокая гора, так с той горы один раз в год все Царство-Государство можно увидеть…

Однажды под вечер я залез на подволоку[68] нашей дачи, оттуда вылез на крышу и стал ждать, когда закатится солнце, чтобы хорошенько заметить то место и потом смотреть в ту сторону, где находится чудесное Царство-Государство. С крыши было видно очень далеко. Сперва тянулись засеянные поля, словно разрезанные на длинные разноцветные полосы, потом зеленели сочной травой луга, и среди них серебряной лентой извивалась наша река Черемшанка, а потом опять поднимались поля с хлебом, и на горизонте слева синел лес, а справа выглядывала мельница. Мельница махала крыльями, и казалось, будто это не мельница, а какая-то громадная птица хочет улететь и не может… Между лесом и мельницей была зеленая ложбина, которая уходила далеко-далеко, и синий туман соединял ее с голубым небом.

Вот как раз в этом месте и опускалось солнце. До заката оставалось недолго. Солнце делалось все больше и краснее и все ниже припадало к земле. Вот уже осталась только половина солнца. Синий туман в ложбине стал смешиваться с розовым, и засверкали на синем небе крылья мельницы… А потом солнце стало прятаться быстрее и вдруг пропало, точно провалилось под землю.

Я уселся поудобнее на крыше, уперся ногой в щель, чтобы не скатиться, и начал неотступно смотреть, что делается в том месте, где опустилось солнце. Ведь там находилось чудесное Царство-Государство!..

Вот если бы добрая Волшебница сделала так, чтобы я увидал хоть маленький уголок Некоторого Царства-Государства!..

— Милая волшебница! Сделай так, чтобы я увидал! — шептал я, придерживаясь за трубу, и старался не мигать, чтобы не пропустить момента, когда появится чудесное видение. И там, где спряталось солнышко, стало делаться что-то особенное… Вот появилось длинное розовое озеро с белоснежными лебедями, потом поднялись перламутровые горы с золотыми вершинами, на горах появилась зеленоватая стена и синий замок с серебряной крышей; за замком встал густой фиолетовый лес, кудрявый такой и немного пасмурный; лес уходил прямо в тучи, а в тучах были настежь открыты веселые, радостные такие ворота в небеса…

Вздрогнуло от радости мое сердце, и я чуть-чуть не скатился с крыши. Хорошо, что моя рубашка зацепилась за гвоздь, а то я упал бы и разбился. Может быть, это добрая Волшебница зацепила мою рубашку за гвоздь?..

«Благодарю тебя, милая Волшебница!» — подумал я и начал снова ползти по крыше, чтобы ухватиться за трубу. Но тут случилась беда: из трубы пошел вдруг густой дым, и ветер погнал его прямо мне в лицо. Я перебрался на другую сторону трубы, но и ветер стать дуть в другую…

«Должно быть, злая Волшебница не хочет, чтобы я видел Некоторое Царство-Государство. Верно, она сама толкнула меня с крыши!..» — подумал я и уже боялся смотреть в ту сторону, где появилось чудесное видение…

— Не буду смотреть, не буду… — ворчал я и стал по лестнице слезать с крыши. И опять чуть было не сорвался. Слава Богу, что вовремя ухватился за дождевую трубу. Но когда я слез и почувствовал себя в безопасности, я не удержался и посмотрел. Все уже пропало. Осталась только длинная пунцовая дорога, которая идет с конца земли в Некоторое Царство-Государство…

— Чего смотришь? — спросила няня, и когда я ей объяснил, почему смотрю, она сказала: — Не увидишь. Ночь вылезает из того места, куда упало солнышко, и закрывает от людей синим покрывалом волшебное царство!..

— А я все-таки успел увидать! Честное слово, няня, я видел кусочек Некоторого Царства-Государства!..

— Врешь все…

— Ей-Богу, видел!..

За ужином я рассказал про это всем: и маме с папой, и Володе, и кухарке, но никто мне не верил… Володя сказал, что никакого такого Царства-Государства нет на свете, папа не хотел слушать, а мама сказала:

— Будет врать! Ешь кашу!..

Не хотелось мне есть кашу. Размазывал я ложкой кашу по тарелке, а сам думал про перламутровые горы с золотыми вершинами и про розовое озеро с белыми лебедями, про синий замок и пасмурный лес, про радостные ворота в небеса… Попробовал я вырезать в размазанной по тарелке каше такие ворота и сделать горы, но увидала это мама, рассердилась, схватила меня за руку и сдернула со стула.

— Все озорничаешь! Пошел спать!..

Мама шлепнула меня небольно, но я заплакал, потому что было очень обидно. Я поссорился с мамой, назвал ее драчуньей, а она меня скверным мальчишкой…

— Не прощайся со мной, не хочу с тобой прощаться! — сказала мама.

— И не надо! Я убегу от вас в Некоторое Царство-Государство. Не хочу с тобой, драчуньей, жить… Лучше буду жить с доброй Волшебницей…

Так и ушел я спать с обидой в душе и долго плакал в подушку.

Пришла няня, стала ласкать меня и уговаривать не плакать.

— О чем ревешь, и сам не знаешь! — говорила няня.

— Нет, знаю… Мама бьет меня, и пусть! Я убегу от вас и никогда не вернусь… И даже стариком не вернусь, а останусь в Некотором Царстве-Государстве… А добрая Волшебница будет моей мамой…

— Вон ведь какой ты сердитый, — сказала няня, погладила меня по спинке и спросила: — А кто же будет у тебя отцом? Леший, что ли?

— И пусть — Леший!.. Бывают и Лешие добрые…

Няня долго что-то шептала, и я заснул под ее шепот крепким сном.

Ночью я проснулся и сейчас же вспомнил, что поссорился с мамой. А как вспомнил, так уже не мог больше заснуть. Опять мне сделалось обидно и хотелось досадить чем-нибудь маме… «Вот возьму и убегу в Некоторое Царство-Государство!» — думал я, лежа с открытыми глазами… Потом я вспомнил про розовое озеро с белыми лебедями, про белоснежные горы с золотыми вершинами и спустил с кровати ноги. Подойдя к окну, я приподнял занавеску и посмотрел. Ночь была лунная и такая светлая, что на клумбе под окном можно было рассмотреть каждый цветок… С синих небес смотрели на меня звезды, от деревьев падали на траву тени, в траве валялось забытое володино ружье… Вот и отлично: возьму ружье и пойду в ту сторону, где спряталось солнце!..