Еще не все сулиоты покинули родные края, когда туда прибыл Али-паша, и приказал схватить и отправить в Янину тех, кто не успел скрыться. Пытки этих несчастных стали главным украшением празднества, устроенного им для солдатни. Каждому солдату было предложено напрячь воображение, дабы внести свою лепту в изобретение все новых мук, а самым сметливым было даровано право лично осуществить свои выдумки.
Иные, отрезав сулиотам нос и уши, заставляли несчастных съедать их сырыми с острой овощной приправой. У одного юноши содрали кожу с головы так, что она покрыла плечи, и его, подхлестывая ударами кнута, прогнали вокруг двора сераля. Когда же паша вдоволь нахохотался, юношу пронзили копьем и швырнули в костер. Многие пленники совершенно невредимыми были брошены в поставленные на огонь огромные котлы: их сварили заживо, а потом бросили тела на съедение собакам.
С тех пор символ креста исчез из гор Сули и эхо не вторило там больше христианским молитвам.
Вскоре после смерти Эмине, когда до конца войны было еще далеко, в семействе паши, преступную натуру которого ничто более не могло утолить, разыгралась новая мрачная драма. Как мы уже говорили, отец и сыновья, соревнуясь в бесчинствах и распутстве, развратились сами и растлили свое окружение. Всем и каждому было суждено отведать горьких плодов, порожденных падением нравов. Подданным приходилось сносить чудовищную тиранию, среди господ вскоре воцарились подозрительность, раздоры и ненависть. Отец не раз ранил сыновей в сердце, лишая их самого заветного и дорогого, и немудрено, что впоследствии сыновья оплатили ему тем же, покинув его в час великой опасности.
В Янине жила женщина по имени Ефросина, племянница епископа и жена одного из самых богатых негоциантов города, которая славилась умом и красотой. У нее уже было двое детей, когда Мухтар воспылал к ней страстью. И вот ей доставили приказ явиться к нему во дворец. Несчастная женщина, догадываясь, что ей предстоит утолить похоть молодого паши, тут же созвала родичей, чтобы посоветоваться, как быть. Все как один ответили; следует покориться, и поскольку жизнь ее мужа оказалась в опасности из-за возможной ревности ужасного соперника, решено было, что он в тот же вечер покинет город; так он и поступил. Ефросина стала принадлежать Мухтару, а тот, поддавшись ее очарованию, вскоре воспылал к ней искренней любовью и осыпал ее подарками и милостями. Так продолжалось до тех пор, пока молодому паше не пришлось уехать.
Едва он отбыл, как жены его нажаловались Али-паше на то, что Ефросина узурпировала их права и заставила мужа пренебречь ими. Али, непрестанно сетовавший на мотовство сыновей и сокрушавшийся об их расточительстве, не мог упустить случая разом приумножить свои богатства и устрашить непокорных.
И вот как-то ночью он с толпой слуг явился в дом Ефросины и предстал перед ней в свете факелов. Зная, насколько он скуп и жесток, она попыталась обезоружить жестокость, утолив алчность: собрала золото и драгоценности, сложила их у ног паши, обратив на него молящий взгляд.
- Ты вернула то, что принадлежит мне по праву,- молвил тот, принимая богатое подношение.- Но можешь ли ты вернуть похищенное тобой сердце Мухтара?
Услыхав такое, Ефросина попыталась воззвать к его отцовским чувствам, заклинала сыном его, любовь которого явилась причиной ее горестей, а теперь сделалась преступлением. Молила пощадить ее, мать, которая до сих пор по праву слыла безупречной. Но ни слезы, ни рыданья не тронули старого пашу: он велел схватить ее, закатать в кусок грубого полотна и увести в тюрьму при серале.
Все понимали, что несчастная Ефросина погибла, но люди надеялись все же, что опасность грозит ей одной. Однако Али, притворившись, что поддался увещаниям суровых поборников морали, желавших возродить добрые нравы, приказал схватить еще пятнадцать христианок из самых почтенных семейств Янины. А один валах по имени Николай Янко, пользуясь случаем, обвинил в прелюбодеянии свою жену, которой вскоре предстояло разрешиться от бремени. Все шестнадцать обвиняемых предстали перед судом визиря, приговор которого был заранее предрешен. Женщин обрекли на смерть и отвели в застенок, где они еще целых два дня томились в смертной тоске. На третью ночь за ними пришли палачи и повели к озеру, где им суждено было погибнуть. Измученная Ефросина, не в силах снести ужасных мучений, испустила дух на пути к озеру, и когда вместе с товарками несчастную бросили в воду, душа ее уже воспарила к Господу. Тело ее, на следующий день, было погребено на кладбище монастыря Святых Бессеребренников[27], где и сегодня показывают ее могилу, поросшую белыми ирисами под сенью дикой оливы.
Мухтар уже возвращался из поездки, когда гонец от Вели доставил ему весть о гибели возлюбленной. Вскрыв пакет, паша вскрикнул: "Ефросина!" - и, схватив пистолет, в ярости разрядил его в гонца, который мертвым рухнул к его ногам. "Ефросина, вот первое возмездие за тебя!" - воскликнул Мухтар, и, вскочив на коня, понесся в Янину. Охрана следовала в отдалении, не спуская с него глаз, а жители лежащих на пути селений, прослышав о гневе Мухтара, разбегались при одном его приближении. Так он и мчался - без передышки, не глядя по сторонам, пока не загнал лошадь, которая пала как раз у озера, где погибла Ефросина. Пересев в лодку, Мухтар отправился к себе в сераль, чтобы скрыть терзавшие его боль и ярость.
Прекрасно зная, что можно не опасаться гнева, излившегося в слезах и криках, Али немедленно потребовал Мухтара к себе. "Уж себя-то он не убьет", - с горькой улыбкой сказал он придворному, которому поручил сообщить сыну свою верховную волю. И в самом деле, Мухтар, за минуту до того выкрикивавший угрозы и проклятья, едва получив повеление отца, сделался кроток и послушен.
- Поди сюда, Мухтар, - проговорил визирь, протягивая ему для поцелуя руку, обагренную невинной кровью. - Я готов забыть твои увлечения и порывы, но запомни на будущее: человек, пренебрегающий, подобно мне, мнением людей, не боится ничего на свете. Теперь можешь идти, явишься за распоряжениями. Ступай и помни мои слова.
Мухтар удалился в таком смущении, словно ему простили огромную провинность, и не нашел лучшего утешения, как целую ночь пьянствовать и развратничать вместе со старшим братом. Но недалек был уже тот день, когда оба они, претерпев от отца немало обид, составят заговор и осуществят ужасную месть.
Тем временем диван начал проявлять недовольство бесконечными территориальными притязаниями паши. Не решаясь открыто обрушиться на столь могущественного вассала, министры решили окольными путями ослабить его влияние, и под предлогом того, что преклонный возраст Али не позволяет ему справляться с тяготами стольких должностей, у него отбирают управление Фессалией. Но чтобы показать, что это делается отнюдь не из враждебных побуждений, отобранный у него санджак передают его племяннику Эльмас-бею, сыну Сулеймана и Хайницы.
Та, столь же честолюбивая, как и брат, не помнила себя от радости, предвкушая, как будет править от имени сына, человека мягкого и бесхарактерного, привыкшего слепо ей повиноваться. Она испрашивает у брата позволения отправиться в Трикалу, чтобы присутствовать при вступлении Эльмас-бея в должность, и ко всеобщему изумлению такое разрешение получает. Никто не мог понять, как это Али столь легко отказался от столь значительного поста как губернаторство в Фессалии. Однако он так искусно притворялся, что в конце концов все поверили в его покорность. Когда же люди увидели, какой роскошный эскорт предоставил он сестре, чтобы отвезти ее в столицу отобранного в пользу племянника санджака, только и разговоров было, что о его великодушии. Он даже послал Эльмасу вместе с поздравлениями множество богатых даров, в том числе великолепную мантию из чернобурых лис, стоившую больше ста тысяч франков на нынешние деньги, и просил племянника непременно облачиться в нее, когда посланец султана вручит ему фирман на владение должностью. Хайнице было поручено лично отвезти сыну дары и наказ старого паши.
Она пустилась в путь и, благополучно достигнув Трикалы, в точности исполнила поручение. Когда же наступил час столь желанной для ее гордыни церемонии, она лично проследила за всеми приготовлениями. Эльмас, облаченный в мантию из черно-бурых лис, был в присутствии матери провозглашен и признан правителем Фессалии.
- Мой сын - паша, - воскликнула она, не помня себя от упоения, - мой возлюбленный сын - паша! Мои племянники умрут от зависти.
Однако горделивой радости не суждено было длиться долго. Через несколько дней после вступления в должность Эльмас почувствовал упадок сил. Непреодолимая сонливость, конвульсивные приступы чиханья, лихорадочный блеск в глазах - все свидетельствовало о тяжком недуге. Подарок Али исполнил назначенное. Мантия из черно-бурых лис была пропитана смертоносной мокротой девушки, больной оспой, губительный яд проник в кровь паши, не привитого от этой хвори, и тот умер через несколько дней.
