спросил, не хочу ли стать воином гарнизона (хольканом)? Я пожал плечами: почему нет⁈ Как-то ведь надо легализоваться здесь, а воины всегда в цене в обществах на таком уровне развития. Дальше мне предложили выбрать, под командованием какого накома (командира) служить. Тот, что с перьями, командовал дневной стражей, а тот, что с когтями, ночной. Мне, «сове», второй был ближе. Да и ночью не так жарко.
Обладатель когтей ягуара радостно похлопал меня по плечу, после чего повел к каменному одноэтажному дому по другую сторону от зиккурата. Дом был разделен на кельи, завешенные циновками, по двенадцать в каждом крыле и три в среднем. Левое крыло предназначалось для «орлов», дневной стражи, в правое — для «ягуаров», ночной, а в среднем, расположенном напротив входа во двор, в более просторных помещениях жили командиры подразделений и отдельных караулов. Впрочем, постоянно там обитали только наком-ягуар и по несколько воинов из обоих отрядов, то ли неженатых, хотя по возрасту пора бы, то ли назначенные в наряд, то ли еще по какой-то причине, пока неизвестной мне. Они сидели в тени сейбы, которая росла посреди двора, и молча наблюдали за мной. Остальные, видимо, жили в своих домах, перебираясь сюда во время нападения врага.
Я занял свободную келью в правом крыле. Она была квадратной со стороной метра два с половиной. Справа и слева от входа у стен по каменной лавке, а между ними вбиты между камнями в ряд шесть деревянных колышков. На крайний левый я повесил лук, а на остальные положил тростниковые стрелы. Зашел молодой сослуживец и, что-то сказав, дал мне кожаный мат, набитый ворсом сейбы, который я расстелил на левой лавке. Подушка, видимо, в спальный комплект не входила. После чего вместе с Габором, поджидавшим за воротами, я отправился в деревню рыбаков, чтобы забрать остальное свое барахло. Все-таки воином быть лучше, чем рыбаком, и отдельная каменная келья тоже даст фору деревянно-тростниковому круглому дому с семьей в шесть душ.
6
Потихоньку обживаюсь у майя, учу язык и обычаи. Времени на это хватает. С наступлением темноты я заступаю на дежурство вместе с остальными воинами-ягуарами. У меня пока нет постоянного места, на подмене в разных караулах. Обычно двое в компании собак стоят на посту на стене над воротами, а остальные кемарят внизу, потом меняются. Время пересменки определяют по звездам, если видны, или по наитию. Делать во время дежурства на стене нечего, так что болтаем, и я имею интенсивную разговорную практику, благодаря чему быстро учу язык аборигенов. Одно из первых, что узнал, было то, что называют они себе не майя, а виникоба (люди).
С учетом сна в полуденную жару я не шибко устаю на службе. После дежурства отправляюсь в казарму, где на завтрак жидкая кукурузная каша, наперченная от души, и фрукты в неограниченном количестве. Семейным воинам выдают продуктовый паек, а для тех, кто живет в казарме, готовит повар. Ужин намного обильнее и разнообразнее, чем в семье рыбака. Мои сослуживцы постоянно берут с собой на дежурство фрукты или что-нибудь посерьезней, угощают меня. Я делюсь с ними тем, что подстрелю на охоте и приготовит повар.
Верховный жрец отдает нам часть налогов, полученных с крестьян, рыбаков, ремесленников и торговцев. Вклад последних самый существенный, потому что город является очень оживленным торговым центром. Сюда приходят купцы с товарами из глубины полуострова Юкатан, чтобы обменять их на соль и вяленую рыбу, и приплывают с разных мест побережья Карибского моря, чтобы приобрести у горожан в первую очередь обсидиан, во вторую сопутствующий ему, темно-красный порфир, месторождение которых находится неподалеку, где точно, пока не знаю. От меня не скрывают, показывают на запад и говорят, что где-то там. Я прошел по дороге в ту сторону километров пятнадцать, но так и не нашел. Наверное, надо было свернуть на какую-то из тропинок. Знать бы, на какую, потому что их десятки на километр с каждой стороны дороги. Из обсидиана изготавливают оружие, вставляя небольшие куски в торцы деревянных «вёсел». Называется оно макуавитль. Как я догадался, рубить им можно, но не нужно, потому что обсидиан ломкий, поэтому наносят режущие удары. Представляю, какие будут раны, ведь обсидиан можно сделать тоньше скальпеля. Еще из него делают ножи и изредка, потому что могут позволить себе такое только богатые люди, наконечники для копий и дротиков. Порфир считается драгоценным камнем, из которого делают разные украшения, статуэтки и даже посуду — чаши и тарелки.
Город Тулум (на языке майя Стена) сейчас называется Сама (Город рассвета), потому что находится на восточном побережье полуострова Юкатан. Управляет им верховный жрец, ахкин (повелитель змея), по имени Хура (Повелитель солнца). Атрибутом власти служит посох с навершием в виде змеи. Должность пожизненная. У него два заместителя, один из которых займет освободившееся место, если доживет. Гарнизоном командуют два накома. Первый, он же один из заместителей ахкина — командир «орлов» — получил должность по блату, потому что сын верховного жреца. В его обязанности входит принесение жертв. После смерти отца, скорее всего, именно он займет освободившуюся должность. Второго накома назначают на три-четыре года. Находясь в этой должности, он не должен заниматься сексом, пить крепкие напитки и есть мясо, чтобы не потерять боевой дух. Так что не зря я назвал кельями помещения в казарме. Если надо напасть на соседний город, боги (верховный жрец, кинув жребий или истолковав собственное сновидение или какую-нибудь примету) указывают, кто из накомов поведет ее. Почти всегда это временный. Ему придается ополчение из крестьян, рыбаков и ремесленников. На вооружении у них копья, макуавитли, ножи, широкие кремневые и сделанные с тремя крючками из морских раковин, и пращи. Щиты деревянные, прямоугольные или круглые, диаметром около полуметра.
С собой берут продуктов всего на несколько дней, потому что долгих военных кампаний не ведут. Напали, нанесли урон, ушли. Желательно сразиться с вражеской армиейи захватить пленных, в первую очередь накома, которого потом принесут в жертву — вырежут сердце и положат на алтарь главного храма, а остальное сварят и сожрут в прямом смысле слова. Незнатных пленников тоже могут принести в жертву, но чаще делают рабами. Как только наком попадает в плен или погибает, бой сразу заканчивается, потому что его подчиненные закидывают щит на спину или выкидывают и бегут домой, к новому накому. Удирают быстро, чтобы не попасть в плен и не стать ритуальной жертвой или рабом. Этот маневр называется куч чимал.
Наследственный наком со своим подразделением остается охранять Саму. В случае
