Он пел с таким вдохновением, так громко рокотал его густой бас, что прохожие невольно останавливались, прислушиваясь к прекрасной мелодии народной песни.
К Пак Чем Ди присоединились вскоре его сыновья, жена и дочь. Женщины перемешивали гречиху с золой и навозом, Дон Ун делал мотыгой борозды, а Дон Су высевал гречиху.
Работали дружно; впятером быстро управились с посевом. Прежде лишние рты были обузой для семьи, а теперь каждый — нужен в хозяйстве.
Закончив вспашку поля под гречиху, Пак Чем Ди перешел с сохой на соседний участок, откуда они уже выкопали ранний картофель; нужно было вспахать его для посева поздних овощей.
Куак Ба Ви с женой полол в этот день коноплю. Вдруг они увидели, что к ним, помахивая тростью, медленно приближается Кан Са Гва.
Сун Ок обрадованно сорвалась с места и побежала ему навстречу.
— Отец!.. Как это вы в такую жару решились прийти к нам?
— Работайте, работайте! — Кан Са Гва, уселся на меже и оглянулся вокруг. — Деревню-то вашу и не узнать!
Куак Ба Ви положил на землю мотыгу, подошел к Кан Са Гва и сел рядом с ним.
— Я слышал, вы уезжали куда-то. Говорят, далеко. Давно вы вернулись?
— Несколько дней назад… Я вот смотрю и налюбоваться не могу: какой рис на целине у вас вымахнул!
Кан Са Гва не переставал удивляться и восхищаться. По пути сюда он свернул к низине и, увидев цветущие поля, был приятно поражен. Еще весной здесь простирался пустырь — топкий, болотистый, усеянный пнями да кустарником. А сейчас на его месте пышно зеленели чудесные рисовые поля. Они изменили облик всей деревни. Забытая, глухая горная деревушка словно разрослась, окрепла.
— Что правда, то правда: рис отличный! — горделиво проговорила Сун Ок. — Крестьяне организовали тхуре и все лето упорно трудились на полях. И вот результат!
Кан Са Гва проникновенно заговорил:
— Человеческая сила — величайшая из всех сил! Я вот добрый месяц колесил по нашей земле — от Вонсана до самого Пхеньяна. Северная Корея за последнее время так изменилась, что я только диву давался! Обо всем и не расскажешь. Возьмите хотя бы Пхеньян. Какие громадные перемены свершились в городе! Прежде Пхеньян каждый год страдал от разлива реки Потхонган. А в этом году по указанию Ким Ир Сена вдоль берега реки начали сооружать огромную дамбу длиной в двадцать ли! На строительстве дамбы заняты тысячи людей из различных организаций и учреждений. Когда закончится сооружение дамбы, Пхеньян навсегда избавится от угрозы наводнений.
— Хо!.. — обрадовалась услышанному Сун Ок. — Значит, и там работа идет так же, как у нас, когда мы поднимали целину?
— Сравнила! Там строительные работы развернулись куда в большем масштабе! В Пхеньяне уже выстроен университет имени Ким Ир Сена, в него приняты тысячи студентов. Да разве только университет? Все фабрики и заводы, разрушенные при отступлении японцами, полностью восстановлены и уже дают первую продукцию. По всей Корее люди с огромным подъемом трудятся над восстановлением железных дорог, мостов, шахт, рудников, телеграфной и телефонной связи. Многое уже вступило в строй. Жизнь налаживается, все отрасли промышленности бурно развиваются. Просто душа радуется!
— Значит, в больших деревнях и целину поднимают в больших масштабах, чем у нас? — с восхищением спрашивал Куак Ба Ви, увлеченный волнующим рассказом Кан Са Гва.
— А как же! В окрестностях Пхеньяна, в бассейне реки Тэдонган, на заболоченных землях поднимают целину. В других местах превращают суходольные поля в поливные. Там строят мощные насосные станции, вода подается прямо из реки и попадает по оросительным каналам на рисовые плантации. Во многих деревнях уже горит электрический свет. Их теперь и не узнаешь: настоящие города! Тут тебе и радио, тут тебе и вечерние школы. Культура крестьян расцветает прямо на глазах!
Старик, видимо, был не на шутку ошеломлен всем, что он увидел, и мог рассказывать об этом без устали.
— Ах, как хорошо! Вот бы и к нам в деревню провести электричество! — В глазах Сун Ок, устремленных на Куак Ба Ви, загорелся огонек.
— А почему бы и нет? Штука нехитрая. Вот снимем в этом году хороший урожай и в следующем — проведем электричество.
— Правильно! Всем народом возьметесь — горы свернете! Правда, в глухих горных краях труднее бороться с природой. Высокие горы отбрасывают вечную тень. Люди в горах только еще выходят из мрака на свет. Но все-таки выходят! Сейчас, когда по всей Северной Корее проводятся демократические преобразования, народ жадно тянется к знаниям, старается стать хозяином природы! Мне кажется, если развитие Северной Кореи и впредь пойдет теми же темпами, то недалек час воссоединения Северной и Южной Кореи! Как могут устоять перед бурно растущими, крепнущими силами прогресса и демократии ветхие оплоты консерватизма и реакции!
В голосе Кан Са Гва слышалась глубокая уверенность; Сун Ок согласно кивнула головой:
— Верно, отец! Если бы на Юге, как и у нас, был установлен демократический строй, Южная и Северная Корея давно бы объединились!
— Об этом, и говорить нечего! Корея уже сейчас была бы единым, независимым государством, если бы американцы не покровительствовали реакционному отребью. На чем держится власть американцев и лисынмановцев? На штыках! Возмущение и гнев поднимает на борьбу всех честных корейцев, видящих, как прибывшие сюда на американских судах и обманом пробравшиеся к власти предатели, вроде этой заокеанской марионетки Ли Сын Мана, распродают родину оптом и в розницу. Ли Сын Ману ничего не стоит погубить родную страну, лишь бы получить президентское кресло! Он стремится вместе с американцами сорвать выполнение решений Московского совещания трех министров, гарантирующих Корее национальную независимость, идет на все, чтобы помешать работе советско-американской комиссии. Подумаешь об этом, и больно станет за судьбу соотечественников, живущих по ту сторону тридцать восьмой параллели!
— Ах, только бы нам, на Севере, прочно стать на ноги, тогда и на Юге добьются свободы!
— Правильно!.. Чем сильнее мы будем, тем скорее добьемся объединения Кореи! Ким Ир Сен мудр и прозорлив! Один за другим у нас были провозглашены закон о земельной реформе, закон о труде, закон о натуроплате и, наконец, совсем недавно, в прошлом месяце, закон о равноправии женщин! Ты, дочка, наверно, больше всех радовалась этому закону, а?
Кан Са Гва весело рассмеялся, поглядывая на Сун Ок.
— Ох, отец, я так радовалась, так радовалась, будто этот закон издан для меня одной!
— Ха-ха! Теперь тебе только работать да работать!
— Я уж и то стараюсь, что есть сил. И на полях тружусь, и работу среди женщин веду как умею.
Сун Ок рассказывала о себе так, словно она была его единственной любимицей-дочкой.
— Правильно, так должно и быть! Ну, мне пора идти. — Кан Са Гва поднялся с места. — И так уж я вас заговорил, заставил потерять дорогое время.
— Что так скоро, отец? — всполошилась Сун Ок. — Зайдите к нам. Ведь вы еще не обедали?
— Вот и не угадала: я к вам сразу же после обеда… А какая чудесная у вас конопля!
— Отец, зайдите хоть на минутку. Как это так можно уйти, даже не заглянув к нам домой?
— Э, еще успеется! Приду в следующий раз, тогда и загляну. А ты, дочка, когда думаешь навестить нас?
— Как-нибудь зайду… Я вот все думаю о том, что вы тут говорили. А ведь в нашей деревне тоже немало изменений!
— Это в порядке вещей! Мы должны идти все вперед и вперед!
— В Бэлмаыре, — с гордостью проговорила Сун Ок, — появился еще один замечательный человек!
— Кто же это такой? — поинтересовался Кан Са Гва.
— Не «такой», а «такая». Это девушка. Знаете, что она сделала? Хо! Расторгла помолвку!
— Как так расторгла помолвку? — вытаращил глаза старик.
— А очень просто. Родители решили выдать ее замуж за мальчишку. А она от него отказалась. Вернула жениху сачжу — и дело с концом!
Кан Са Гва громко расхохотался:
— Вот это девушка!
Куак Ба Ви и Сун Ок проводили его до большой дороги. Кан Са Гва, неторопливо помахивая тростью, зашагал обратно в волость. Ветер развевал его длинную серебристую бороду.
Глава седьмая
Праздник освобождения
1
Прошел год со дня освобождения Кореи Советской Армией.
В день праздника по всей Северной Корее — в больших городах, начиная с Пхеньяна, и в маленьких деревушках — состоялись торжественные демонстрации и народные гулянья.
Вместе со всем корейским народом общенациональный праздник отметили и бэлмаырцы.
Не все, правда, готовились к празднику с одинаковым энтузиазмом…
* * *
Ко Бен Сан, как мы уже знаем, снедаемый чувством злобы и зависти, призывал на бэлмаырские земли засуху. Он не сомневался, что всемогущий Лесной дух выполнит его просьбу, и втайне от других радовался грядущей беде. Одно только беспокоило: ведь Лесной дух укорял его в скупости и недостаточной верности.
