Тем не менее, приближаясь к врагу, он все больше беспокоился о том, хватит ли у него сил, чтобы сделать то, что он должен был сделать.
* * *
Пока матери ухаживали за своими детьми, а несколько воинов, их охрана, вглядывались в горизонт, Аджадеви стояла на корме и боролась с желанием начать взволнованно расхаживать по лодке. С каждым ударом сердца она чувствовала, что Джаявар все больше отдаляется, и осознание этого тяготило ее.
Хотя она молилась и старалась увидеть какие-нибудь знаки, мысли ее вихрем носились в голове, она не могла сосредоточиться ни на чем. Она закрыла глаза, но вскоре открыла, нервно вытерла лоб и посмотрела на юг, туда, где она в последний раз видела лодку Джаявара. Он помахал ей и исчез, унеся с собой часть ее самой.
В обычной жизни Аджадеви была довольна тем, что она женщина, но сегодня жалела, что не может превратиться в мужчину, не может схватить саблю и сражаться плечом к плечу с королем. Она бы тогда вступила в яростный бой с чамами, смяла бы их и окрасила бы воды озера в красный цвет их кровью. Ради того, чтобы освободить свой народ, она готова была пожертвовать своей кармой. Однако же она не могла участвовать в сражении, ей только и оставалось, что переживать и торопить время, молясь, чтобы Джаявар вернулся раньше, чем солнце затянут приближающиеся тучи.
Несколько женщин рядом с ней рассуждали о неудобствах при передвижении в лодке, и Аджадеви бросила на них гневный взгляд, удивляясь, как они сейчас могут это замечать. В зависимости от того, что сейчас происходило на юге, их мужчины либо выживут, либо погибнут, а сами они как народ либо сохранятся, либо исчезнут с лица земли. Ей казалось, что все глаза сейчас должны быть направлены в ту сторону, вглядываться в дымку над поверхностью воды. А в каждой голове должна была бы звучать молитва об их победе.
Аджадеви изучала лица людей вокруг себя. Она видела глупость и безразличие, но также мудрость и силу. Взгляд ее остановился на чамском военачальнике, который держал весло, несмотря на то, что руки у него были связаны. Он смотрел на север, в сторону Ангкора, и качал головой. К ее удивлению, он пробормотал что-то себе под нос и нервно заерзал на скамье. Он казался обеспокоенным, и она подумала, что это единственный человек в их лодке, который разделяет ее тревогу.
Не теряя времени, она двинулась к нему, и женщины расступались перед нею. Когда она показала, что хочет сесть на скамью напротив чама, сидевший там кхмерский воин встал, уступая ей место.
— Поговоришь со мной? — спросила она чама, и тут заметила, что молодая женщина, с которой пришел этот воин, направляется к ним.
Аджадеви прищурилась от яркого солнца, которое светило ей в глаза.
— Да, госпожа.
— Почему ты так тревожишься? Боишься, что твой король погибнет?
— Вот уж нет! Он не достоин титула, который носит.
Аджадеви заговорила, сделав короткую паузу, когда подошедшая молодая женщина села рядом с воином.
— Но ты ведь явно озабочен. Почему? Мы здесь в безопасности. Стрелы нас не достанут. Мы забрали все лодки твоего короля. Нам нечего бояться.
— Вы видите этот берег, госпожа? — спросил он.
— Да.
— К этому времени там уже должны были появиться разведчики Индравармана. Часть его людей, безусловно, сбежала после атаки, и они уже доложили ему о случившемся. Почему же тогда мы не видим его разведчиков? Почему до сих пор не подтянулась его армия? Я бы на его месте уже послал бы сюда всех своих людей до последнего человека, чтобы они уничтожили вас на берегу.
Аджадеви почувствовала, как сердце ее от волнения забилось чаще. Она взглянула на далекий и пустынный берег.
— Но… но почему? Почему там никого нет? — спросила она.
— Никого не послали сюда лишь потому, что все чамы находятся где-то в другом месте. — Воин наклонился к ней ближе и, нахмурившись, заговорил очень быстро: — Я думаю, госпожа, что ваш муж сейчас плывет прямиком в ловушку. Думаю, что Индраварман поджидает его там. Иначе как объяснить, что его людей до сих пор нет на берегу? Услышав о поражении, он ринулся бы сюда со всей возможной скоростью, мечтая отомстить, — если только он не знал о предстоящей атаке и не пожертвовал своими людьми ради того, чтобы заманить все ваше войско в ловушку на озере. Других объяснений нет, госпожа. Если Индраварман сейчас там вместе со своей армией, он окружит войско вашего мужа. Он перебьет всех кхмеров до одного, и больше ему уже не…
— Остановись! — Аджадеви подняла руку, внезапно поняв, что все сказанное им сейчас — правда. Знаки многое говорили ей, но только теперь она поняла, почему ветер то усиливается, то затихает, и почему на юге висит над водой эта дымка. Мир вокруг нее вдруг начал стремительно кружиться, но она быстро взяла себя в руки. — Мы должны плыть к нему, — сказала она, повысив голос. — Сниматься с якоря! Мы должны торопиться! И снимите веревки с рук этого человека. Немедленно! Просто перережьте их.
Воин, стоявший рядом с Аджадеви, нахмурился:
— Но, моя королева, он…
— Режь!
Кхмер быстро освободил пленника.
В панике Аджадеви посмотрела по сторонам и только теперь заметила, что в их лодке двадцать весел, по десять с каждого борта, а гребцов только семеро. Она дала команду своим людям грести. Пока капитан поднимал парус, она схватила ближайшее весло и, подняв его, опустила в воду и изо всех сил потянула на себя.
Пустые скамьи начали заполнять женщины; сначала они неуклюже управлялись с веслами, но затем поймали общий ритм. Казалось, что лодка ринулась вперед, рассекая воду, но тут их внезапно притормозил встречный ветер.
Аджадеви сидела сразу за чамом, лицом к его широкой спине. Она видела, как напрягаются его мощные мышцы, когда он делает гребок. Молодая женщина, похоже, его возлюбленная, сидела перед ним, спиной к нему, и тоже гребла.
— Успеем ли мы догнать его, чтобы вовремя предупредить? — спросила Аджадеви у чама.
Он выпрямился:
— Возможно, госпожа. Но для этого боги должны быть к нам благосклонны. — Чам повернулся к ней лицом. — Мы должны облегчить лодку, госпожа. Все, кроме самого необходимого, нужно выбросить за борт.
Аджадеви скомандовала, чтобы все припасы были сброшены в воду. Люди сделали все так, как она сказала, и даже дети помогали переваливать тяжелый мешок с рисом через борт. Ритмично делая гребки, Аджадеви закусила губу, чтобы сдержать слезы. Она чувствовала себя ужасно глупой из-за того, что не распознала ловушку, и корила себя за это упущение.
Время от времени она представляла себе Джаявара, гребущего так же, как и она, и направляющегося прямо в руки поджидавших его чамов. Она видела сначала выражение ужаса на его лице, которое сменяется смирением. Он попытается защитить и ее, и свое королевство, будет сражаться до последнего воина. Но все же враг одержит победу.
Приспособившись к своему веслу, она теперь ожесточенно двигала им вперед и назад, натужно дыша от напряжения. Это весло стало ее личным врагом. Она нависала над ним, словно это была гигантская змея, обвившаяся вокруг близких ей людей. Кожа на руках покрылась волдырями, которые начали лопаться, но она гребла все сильнее, а боль заставляла думать ее о том, что вскоре ожидает Джаявара.
— Быстрее! — крикнула она. — Мы должны плыть быстрее!
Берег превратился в тонкую линию. На открытой воде волны стали выше, они ударялись в нос их подрагивающей лодки, поднимая тучи брызг. Внезапно весло чама сломалось пополам и он полетел назад, упав ей на колени. Она помогла ему подняться, и он, пересев к своей любимой, забрал у нее весло. Молодая женщина села рядом, и он наклонился, чтобы поцеловать ее в макушку, после чего снова принялся грести. К своему изумлению, Аджадеви на этот раз почувствовала, что его гребки решительно продвигают их лодку вперед.
Вспомнив о том, как он поцеловал свою возлюбленную, Аджадеви заплакала. Она хотела такой же ласки от Джаявара. А он, возможно, сейчас уже окружен врагами и сражается за свою жизнь.
Ее руки, сжимавшие гладкое дерево, все больше кровоточили, но Аджадеви, стиснув зубы от боли, продолжала грести изо всех сил. Куда бы она ни посмотрела, повсюду она видела знаки смерти — дохлая рыба с раздувшимся брюхом, обломок весла у ее ног, солнце, прячущееся за тучей. Она видела очень много знаков смерти, но не видела главного, что хотела увидеть, — знаков, говорящих об участи Джаявара.
Вспомнив, что она ему говорила, Аджадеви постаралась представить себе фонарик, звездочку, которую они вместе запустили высоко в небо. Но из-за захлестнувшего ее страха эта картина не утешила ее.
Его поджидала смерть — смерть в одиночестве в прекрасный солнечный день.
Но все, что она могла сейчас сделать, — это только грести.
* * *
Недалеко от лодки Аджадеви, на более крупном судне, стоявшем ближе к берегу, люди, находившиеся вокруг Прака и Сории, вдруг заговорили возбужденно. Прак всегда внимательно прислушивался к разговорам и поэтому понял, что произошло, быстрее, чем его мать.
