- Матушка великая княгиня, у нас приключилась беда. Утром Добрыня ушёл с нами на невольничий рынок и в полдень пропал. Всё доступное мы обыскали и только что вернулись ни с чем.
- А греческих чиновников опрашивали?
- Нет. Переполох не хотели поднимать.
- Напрасно. Надо было трубить в трубы!
Но греческие чиновники уже знали об этом. Все, что случилось на Восточном рынке, стало достоянием Диодора и Сфенкела. И в то же самое время, когда Гудвин разговаривал с Ольгой, Диодор поднял на ноги логофета Ираклия и попросил отвести его к императору. Ираклий наотрез отказался.
- Он голову с меня снимет, если потревожу его в столь поздний час! - возмутился логофет.
- Скорее он снимет наши головы, если мы не доложим о случившемся. Иди же и скажи, что из стана великой княгини Ольги украли богатыря Добрыню.
- О Господи! - воскликнул Ираклий и потянул Диодора за собой. - За мной! К Божественному!
Багрянородный, выслушав Диодора, возмутился:
- Только этого мне и не хватало! - И тут же повелел Ираклию: - Подними на ноги епарха Форвина, и пусть немедленно пошлёт всю полицию в бухту Золотой Рог. Чтобы перевернули все иноземные суда и Невольничий рынок!
Вмешался Диодор:
- Божественный, повели поднять в бухте цепь, чтобы ни одно судно из неё не вышло.
- Иди и распорядись моей волей, - ответил Диодору император.
В тот час, когда воины императора, охраняющие бухту Золотой Рог, поднимали цепь, когда сотни полицейских и десятки служителей в секрете окружили рынок, из восточных ворот Магнавра вышли воины, послы Гудвина, многие слуги из челяди Ольги и все направились к рынку, к бухте.
Багрянородный и Елена в эту ночь не сомкнули глаз. Они ждали вестей из города, как ждут их с поля битвы во время сражения. И к рассвету эти вести, принёс во дворец всё тот же Диодор. Он был свидетелем того, как вышел из устья канализационного канала по пояс в воде богатырь Добрыня, нёсший на руках спасённою им девушку Ганну из Моравии, а следом за ним шёл болгарин Иван. Когда Добрыня появился из воды, он был встречен многими из тех, кто искал его. Он рассказал воеводе Претичу, что с ним случилось, как он попал в подвал и как, убив трёх пиратов, выбрался из подвала в канал канализации.
Всё это Диодор пересказал Багрянородному, и тот глубоко вздохнул:
- Слава Богу, что всё так благополучно завершилось. А уж великая княгиня грозилась привести под Константинополь свою рать на поиски богатыря.
Через день после похищения Добрыни к императору пришёл логофет Ираклий и доложил, что Ольга пребывает во гневе и просит принять её.
- Она так и сказала: приплыла в Царьград не за тем, чтобы терять своих людей и прозябать в безделье, а за императорской милостью свершить над нею крещение. И ещё сказала так: «Если Багрянородный не желает меня крестить, я крещусь в русской церкви близ монастыря Святого Мамы. С тем и уеду на Русь».
- Ох, как тяжело мне с этой Ольгой! Никогда таких своенравных государынь не встречал. Скажи ей, чтобы она готовилась к встрече со мной. Завтра и побеседуем. Да пришли ко мне священника Григория. Постарайся увидеть его сегодня до вечера.
Григорий вскоре пришёл в покои императора:
- Слушаю, Божественный, - поклонился он.
- Я всё о том же, святой отец. Заставь Ольгу быть терпеливой. Скажи ей, если она жаждет, чтобы я был её крестным отцом, пусть познает азы греческой речи. Это первое моё условие. А суть второго такова: сентябрь для меня неблагоприятный месяц. Я суеверен и, увидев народившийся месяц справа, счёл, что это знак беды. Потому я могу крестить её только в октябре.
- Этот день передо мной в сиянии свечей! - день святого апостола Филиппа, - ответил Григорий.
- Вот и славно. Как мне с тобой легко! Я согласен. Иди же, учи архонтису моей речи, и всё будет хорошо.
Вернувшись от императора, Григорий всё пересказал Ольге. Она посмеялась над суеверием Багрянородного, но согласилась учить речь. А Григорий добавил от себя то, что озадачило её. Он сказал:
- Ты, матушка, должна вернуться на Русь в окружении свиты, принявшей христианство, и это во благо всей Руси.
- Нет и нет, подобное невозможно. Я обещала приближенным, что никого не буду влечь за собой силой и даже откажусь учить чужую речь.
- Позволь, мне, матушка, сказать своё. Ты уже знаешь достаточно слов из греческой речи, и прибавить нам надо немного. Ты только наберись отваги произносить их. Теперь о твоих приближенных. Не переживай, матушка. Я достигну их душ, и они отзовутся на моё слово. Все будут крещены в церквах Царьграда.
- Ну, ежели так, даю тебе на всё волю. Владей уж и мною. - И Ольга как-то загадочно улыбнулась.
Трепетно забилось у Григория сердце при последних словах Ольги. Он был доволен и начал деятельно творить задуманное. В этот же день за трапезой он обратился ко всем приближенным Ольги:
- Близок день крещения великой княгини. Это праздник для всех нас. Но он будет неполным для вашей княгини, если все вы останетесь язычниками. Так не должно быть. Когда князь говорит войску: «Я пошёл в сечу!» - то и ратники идут за ним. Если вы любите и чтите свою княгиню, идите следом за нею к вере. А ещё лучше будет, если вы примете крещение прежде неё и тем порадуете свою государыню. И тем вы совершите подвиг во имя Руси и во благо великой княгине. Она вернётся на Русь в окружении христианок и христиан. Я отведу вас в храмы, кто пожелает.
Бояре, боярыни, послы, купцы - все заговорили разом. Но возвысил голос Гудвин и сказал за всех:
- Мы готовы к подвигу. Отведи нас в храмы, святой отец.
Так и было. Получив согласие свиты принять крещение, Григорий поспешил в ближние от Святой Софии храмы, и прежде всего во Влахернский, где его знали многие священники и епископы. Там он договаривался о крещении своих соотечественников и во всех храмах получил согласие. Ранним утром следующего дня за трапезой он произнёс:
- Вот и все, дорогие русичи, дети мои, врата храмов для вас открыты. В каждый из пяти храмов я отведу вас по отдельности. Жены пойдут в одни храмы, мужи - в другие.
Три дня Григорий водил русичей по храмам к купелям. И засверкали у них на груди золотые крестики, и появились на Руси незнакомые ранее имена Александр, Андрей, Анна, Валентина, Ирина и многие другие. Покидая храмы, вельможи, послы, купцы, челядь шли степенно, полные достоинства и гордости: отныне они были в духовном родстве с великой Византией. Григорий торжествовал. Эта победа вдохновила его, и он принялся рьяно учить Ольгу обиходной греческой речи. Княгиня от принуждения отца Григория чуть не стонала.
- Вот уж нашёлся на мою голову батюшка-мучитель! - восклицала она не раз, но учила греческую речь прилежно и памятью была крепка.
К тому дню, как Ольге довелось идти в Святую Софию к купели, она довольно сносно понимала греческую речь, могла ответить на вопросы священнослужителей.
Пришёл день крещения княгини Ольги. В сопровождении многих своих вельмож и воевод она пришла в Святую Софию к утрене. Она поняла значение этого богослужения. Оно посвящалось земной жизни Иисуса Христа. Пение хора на клиросе напоминало ей о бренности земного бытия и вечном блаженстве в Царстве Небесном. В конце утренней литургии в храме появились Елена и Багрянородный. Пришёл патриарх Полиевкт. Наступил обряд крещения. Ольга испытывала душевный трепет. Григорий попытался укрепить её дух:
- Матушка-княгиня, вспомни святые слова канона ангелу-хранителю.
Она сделала это, и на душе у неё стало спокойнее. Всё воспринималось отрешённо, будто происходило не с нею. Григорий взял Ольгу за руку и привёл в правый придел храма, где стояла золотая царская купель. К Ольге подошёл патриарх Полиевкт, спросил:
- Дочь моя, знаешь ли ты святые таинства?
- Да, святейший. Святых таинств семь: крещение, миропомазание, причащение, покаяние, брак…
- Помни, что святые таинства есть средство общения верующих, составляющих единое Христово тело - церковь.
После беседы патриарх приступил к обряду крещения. Он взял Ольгу за руку и обвёл её вокруг купели. Потом две служительницы сняли с Ольги все одежды. Она не ощущала смущения, хотя на неё смотрели десятки пар глаз. Ольге предложили войти в воду. Ей было по грудь. Полиевкт положил на голову Ольги руку и побудил трижды окунуться. Спросил:
- Что ты узрела, дочь моя?
- Я увидела архангела Михаила, защитника христиан, - сверкая глазами, ответила Ольга.
- Отныне тебе наречено крестным отцом имя Елена, - сказал патриарх и вывел Ольгу из купели.
Служительницы накинули на Ольгу белое покрывало. К ней подошёл крестный отец Багрянородный и трижды обвёл её за руку вокруг купели, говоря при этом:
- Ты вошла в лоно христианской церкви. Ты умерла для жизни грешной и возродилась в жизнь духовную, святую, в которой имя твоё Елена.
