Анастас не замешкался и помчался с ратниками к лесу. Придворные бросились к королю. Каноник-канцлер Жозеф Мариньи первым подоспел к нему, склонился. Лишь герцог Роберт развернул коня, крикнул: «Севинье, за мной!» — и поскакал к лесу, вскоре скрылся там со своей полусотней. Кому-то показалось, что он тоже пустился преследовать убийцу, но это было не так.
Генрих истекал кровью. Те, кто был рядом, не знали, что делать. Никто не осмеливался прикоснуться к торчащей из тела стреле. Понимали все, что, пока стрела в теле, король будет жить. Сбежались толпой воины — и те, кого Роберт увел из Парижа, и те, кто прибыл с королем. Кто-то догадался разгрузить фуру, подогнали ее к месту, где лежал король. Нашлись конские попоны, их расстелили на днище и осторожно уложили короля. Он сдерживал стоны. Увидев графа Моро, с трудом сказал:
— Арестуйте Роберта, приведите его ко мне.
— Исполню, мой государь, — ответил граф.
А в это время из леса появился отряд Анастаса, воины коего вели двух «паломников». Граф поспешил к Анастасу.
— Воевода, воля короля поймать герцога Роберта. Выполни ее. Он умчал на юг. При нем больше двадцати воинов.
— Я найду его под землей, — ответил Анастас и показал на пленных: — Вот злодеи! Вяжите их! Главный же убит.
Пока «паломникам» скручивали руки, Анастас, собрав полусотню своих ратников, обратился к ним:
— Братцы, нам выпал тяжкий жребий выполнить волю короля — поймать герцога Роберта. За мной, русичи, да не поимеем сраму! — Анастас ударил плетью коня, на рысях повел своих воинов по следу врага и вскоре скрылся в лесу.
Генриха привезли в Дижон. Из-под стрелы сочилась синяя кровь. Король с каждым мгновением слабел и становился бледнее. В город его привезли без сознания, занесли в дом мэра. Граф Моро позвал к нему своего лекаря. Это был опытный доктор-итальянец Фриоли, брат королевского лекаря Паниони. Короля уложили в постель. Фриоли велел снять с него одежду и вытащить стрелу, но остановил подошедшего воина. Он увидел, что тело вокруг стрелы посинело и из-под нее сочилась не кровь, а темная жидкость. Фриоли заключил, что это признаки отравления, и понял, что нет такой силы, которая могла бы спасти короля. И он сказал графу Моро и Жозефу Мариньи, кои стояли рядом:
— Ваши светлости, король Франции обречен и чуда не случится. Видите, что синеет тело и эту синюю жидкость? Такой под действием яда скоро будет вся кровь до капли. Тут сам Господь Бог бессилен, — заключил Фриоли и закрыл лицо руками.
В спальне графа, где лежал король, наступила тягостная тишина. Она была долгая. Наконец Моро вышел из спальни. В покое близ нее собрались все придворные, прибывшие с королем из Парижа. Моро, увидев камергера Матье де Оксуа, обратился к нему:
— Отправьте гонцов в Париж уведомить королеву, что государь тяжело ранен. И помните, надо спешить.
— Но рана не опасна? Что говорит доктор? — тормошил графа Моро камергер Матье.
— Король Франции поражен отравленной стрелой. Но об этом королеве ни слова. — Сказав так, Моро вновь ушел в спальню.
Слова графа Моро поразили собравшихся словно громом. Наконец после тягостного молчания граф-регент Бодуэн собрался с духом:
— Волею Всевышнего мне нести тяжкий крест в Париж.
— Но ни слова о яде, об отравленной стреле не говорите королеве, — еще раз предупредил Матье.
— Да, так будет лучше, — ответил граф Бодуэн и покинул покой, чтобы отправиться в Париж.
Королева Анна с Анастасией, сыновьями и дочерью прибыли в Дижон через день после отъезда графа Бодуэна. Она встретилась с ним на полпути к Дижону, потому как в тот день, когда Генрих был ранен, к вечеру в покои Анны пришла Анастасия:
— Матушка-королева, мне сказать нечего, а просьба есть. Соберись с духом и поедем в Дижон. Там нас ждут.
— Государь же не велел быть с ним, — возразила Анна.
— Господь нас зовет туда, — отозвалась Анастасия.
Анна приняла и эти слова, казалось бы, спокойно, лишь в груди у нее похолодело да лицо побледнело. Анастасии она приказала:
— Распорядись, боярыня, сей же час собрать нас в дорогу. Дети поедут с нами.
— Да, матушка, им тоже там должно быть.
Встреча с графом Бодуэном лишь проявила провидческую суть Анастасии. Граф даже удивился, как спокойно и стойко приняла Анна известие о ранении короля, не ведая того, что все слезы уже были Анной и Анастасией выплаканы.
Прибыв в замок, Анна и Анастасия, не снимая дорожной одежды, прошли с спальню к королю. Генрих был еще жив, но лежал пластом, словно усопший. Лишь жилка на виске билась редко и слабо, говоря о том, что жизнь еще теплится в теле.
У Анны перед глазами поплыл туман, и она не осознавала, что делала, что говорила. Она трогала холодеющие руки Генриха, его лицо, касалась лба, гладила волосы на голове, пыталась открыть ему глаза, звала его.
— Мой государь, зачем ты уходишь от нас? Не сироти своих детишек. Как же нам без тебя? На кого ты державушку покидаешь?
Но слез у Анны не было. В ней все как-то застыло. Наконец она вспомнила, что надо показать отца детям, и попросила Анастасию привести их.
— Ты им скажи, что батюшка спит.
— Они сами обо всем догадаются, матушка, — ответила Анастасия.
Она привела их, впустила в спальню сначала короля Франции Филиппа, потом Гуго и Эмму, остановила в трех шагах от ложа. Их невозможно было обмануть. Они замерли бледные, молчаливые покорные судьбе: девятилетний Филипп, четырехлетний Гуго и двухлетняя Эмма — все очень похожие на мать, светловолосые, белолицые, с большими глазами с небесной лазурью в них. Семнадцать часов они провели близ отца: Анна рядом, не смыкая глаз, а дети и Анастасия сидя в креслах.
Королева непрерывно тихо и скорбно ходила возле ложа, мимо детей и Анастасии, мимо застывшего у стены на табуретке доктора Фриоли, и ей казалось, что она отдает свои силы Генриху. Она все слабела и слабела и наконец потеряла сознание уже на рассвете. Доктор Фриоли посадил ее в кресло, дал понюхать соли, и она пришла в себя.
Король Франции Генрих Первый, третий из династии Капетингов, скончался на утренней заре пятого августа 1060 года. Стрелу из его тела извлекли лишь после того, как он преставился. Догадка доктора Фриоли подтвердилась: стрела была с ядом. В этот же день похоронная процессия двинулась к Парижу. За колесницей, на коей лежал король, а в изголовье сидела королева, двигалась вереница вельмож из Парижа и Дижона и более шести тысяч воинов.
А где-то поодаль, в нескольких лье от скорбной процессии, воины Анастаса вели девятерых пленников во главе с бароном Севинье. Герцога Роберта среди них не было. Он не захотел сдаваться в плен и бился до последних сил, пока меч одного их воинов Анастаса не поразил его. Герцог дорого отдал свою жизнь, убив трех русичей.
Глава двадцать восьмая. Зори в Санлисе
Прошло два года, как умер Генрих Первый и утвердился на престоле его сын, юный Филипп Первый. Минувшие годы Франция жила без потрясений, крестьяне мирно трудились на нивах, всюду шло строительство мельниц, по многим городам поднимались новые храмы, в Париже строилось множество домов и даже дворцов, в тихих землях возводились новые монашеские обители. Францией правил регент, граф Бодуэн, король взрослел и набирался рядом с графом и канцлером государственной мудрости. Но и королева Анна не оставляла заботами своего сына. Ее присутствие в замке в Париже сказывалось во всем. Многие графы и герцоги, не обремененные супружеством, часто приезжали в Париж и по самым мелким поводам появлялись в Ситэ, жаждая увидеть королеву, оказать ей знаки внимания и даже признательности в своих чувствах. Самым частым гостем в Париже стал граф Рауль де Крепи. Но в замок Ситэ он, в отличие от прочих, заглядывал редко. А вот сын его, граф Франсуа де Крепи, был однажды приглашен в замок графом Бодуэном. Перед тем у графа был разговор с королевой. Он встретился с нею в тронном зале.
— Государыня, — начал граф Бодуэн, — посоветовались мы с канцлером и пришли к тому, чтобы просить вашего согласия позвать на службу к королю графа Франсуа де Крепи.
— И что же мы ему можем предложить?
— У нас нет коннетабля. Маршал Убальд, который занимает сей пост, устал и просится на покой. К тому же мы ищем содружества с домом Валуа, с потомками Карла Великого. И не надо забывать, что у отца Франсуа войско не менее могущественное, чем у вас, королева. О, нам тогда не будут страшны никакие потрясения! — с жаром закончил граф Бодуэн.
— Но сам Франсуа дал согласие? Или его еще не спрашивали о том?
— Не спрашивали. И мы считаем, что вам удобнее прежде всего поговорить с его отцом, — предложил Бодуэн.
— Об этом надо подумать и спросить короля. Ему уже посильно вершить такие дела, — после долгой паузы ответила Анна.
Неизвестно, приглашала ли Анна графа Рауля де Крепи в замок Ситэ. Однако через месяц после этого разговора граф Франсуа стал служить королю и возглавил королевское войско.
