Наш боец не единица — это миллионы сердец вооруженного народа, пронизанных одной любовью, одним стремлением и одной ненавистью. Он — огромное слагаемое из единиц, каждая из которых молния, несущая смерть во имя любви и правды. Молния, исходящая из этого сердца, страшна для врага.
Под Воронежем наш боец-разведчик товарищ Кичкин обнаружил линию вражеской связи и смело пошел по этой линии, которая привела его к штабной палатке противника. Не долго думая, он молниеносно забросал ее гранатами и уничтожил всех находившихся там офицеров. С важными штабными документами врага он благополучно вернулся в свою часть.
На одном из участков Волховского фронта шел бой. Из дзота, расположенного впереди наших наступавших бойцов, гитлеровцы вели отчаянный пулеметный обстрел. Огонь мешал нашему наступлению, — дзот этот надо было уничтожить. И это сделал красноармеец Чечетка. С ловкостью кошки, подстерегающей добычу, используя каждую складку местности, он пополз к боевой точке противника. Улучив минуту, он тщательно прицелился и выстрелил в амбразуру. Пуля сразила фашистского пулеметчика. Пулемет умолк. Стремительным броском герой бросился к пулемету и смело выдернул его из амбразуры. Потом он повернул его и стал поливать градом пуль растерявшихся фашистов. Дзот был взят отважным воином, а все гитлеровцы уничтожены. Путь нашему наступлению был открыт.
В Великой Отечественной войне наши женщины не отстают от своих отцов, мужей и братьев. Представляя собою часть вооруженного народа, они вложили свои сердца в общую сокровищницу борьбы и горят общей ненавистью и стремлением к победе.
Автоматчик-доброволец Нина Королева заметила гитлеровский пулемет, преграждавший дорогу нашим бойцам. С осторожностью испытанного воина девушка-героиня подобралась к позиции вражеских пулеметчиков и расстреляла их из автомата. Так же, как и товарищ Чечетка, она повернула захваченный пулемет в сторону противника и открыла огонь. Под прикрытием ее огня вражеские окопы были взяты…
Я привел только три случая из многих тысяч героических подвигов наших воинов, но и этого достаточно, чтобы понять и оценить всю силу, весь огонь сердца нашего бойца. Ни чудовищная техника, ни жестокость фашистов не вырвут у него победы. Он хранит ее в своем сердце и, защищая с мужеством льва, будет хранить до последнего вздоха. И победа увенчает его своей лучезарной славой.
Из обширного полузыбкого болота струится едва заметный ручеек. Непроходимые трясины, одетые мягким моховым покровом, тянутся на километры. Опустите шестик в этот ручеек — он углубится только на один метр и остановится на мягком илистом грунте. Если вы увидите на другом берегу приятеля, то смело протягивайте ему руку, — он сожмет ее в крепком рукопожатии.
Здесь рождается Волга, — родная и любимая река русского народа, его «матушка», «кормилица», «красавица».
Из малого ручейка, стремясь по лесам и болотам, то погружаясь в озера, то сторонясь от них, она пробивает себе верный путь. Кропотливо и бережно вбирает она в себя каждый ручеек, каждую речку и хранит их и несет, как мать своих детей. Как дети, они тянутся к ней и доверчиво отдают ей свои воды. Все крепче и глубже становится ее русло, все шире и дальше раздвигаются ее плодородные берега… С высокого Урала несет ей свои воды Кама, из гущи старорусской земли вливает в нее свои силы Ока, и необозримой великаншей, величественной красавицей, разбившись на рукава, идет она навстречу седому и бурному Каспию.
Не так ли собиралась и росла русская земля? Не так ли из мелких племен и княжеств, враждовавших и истреблявших друг друга, она слилась в одно русло и, раскинувшись на шестой части земного шара, выросла в единое, крепко спаянное великое содружество народов?
Волга — любовь наша, наше раздолье, наше богатство, наша многовековая история, колыбель нашей свободы!..
Нет в русском языке ласкательных эпитетов, которые не приложил бы народ к своей любимой реке. Нет красивее легенд и ярче сказок, которые говорит он о ней, нет горячей и задушевнее песен, передающих нашу любовь к ней, веками распеваемых по всей необъятной нашей родине.
Великая русская река! Она — символ нашей вольности, нашего раздолья и нашего богатства. Для нас она не великое водное пространство, не простое географическое понятие и не только источник неисчерпаемого богатства, — мы очеловечили ее своей любовью, а ее имя вознесли и поставили рядом со священным именем матери и гордимся ею сыновней гордостью…
Пароход идет плавно, рассекая широкую водную гладь. Я стою на палубе, не отрывая глаз от необозримых просторов великой реки. Солнце, рассыпаясь золотыми искрами, рябит в глазах, но глаза не устают, а еще пытливее, еще жаднее впитывают красоту ее течения, ее величия. Я стою часами, днями, но в душе моей нет скуки, нет тоски однообразия, как не бывает их дома, в кругу своей семьи… Здесь все родное: и небо, и луга, и леса, и звуки песен, и энергичные, здоровые лица людей.
Все, что я вижу на пути, близко мне и дорого. Каждый город — страница нашей истории, памятник нашей культуры. Вот тысячелетний Ярославль. Я вспоминаю первого законодателя Руси, Ярослава, основоположника этого города. Я знаю, что тут зародился и наш русский театр, искусством которого мы теперь гордимся перед всем миром. Здесь создана знаменитая «Камаринская» — песня, в огне которой жег свое горе наш многострадальный «камаринский мужик»… В Костроме мне светит величественный образ Сусанина, как бы перекликающийся с нами и зовущий не щадить жизни во имя родины.
Город Горький!.. На высоком обрывистом берегу, обрамленном обомшелыми стенами, высится старый нижегородский кремль. Оттуда, с паперти древнего собора, я слышу мужественный голос великого гражданина Минина, призывающего русский народ на спасение родной земли. Я слышу лязг мечей и твердый шаг сермяжной нижегородской дружины, идущей к оскверненным интервентами твердыням седого московского Кремля… А там, напротив, в треугольнике между Волгой и Окой, я чувствую огненное дыхание гигантов нашей советской индустрии, дни и ночи неустанно выковывающих смерть для новых, ворвавшихся к нам, поработителей.
Ульяновск, Казань, Куйбышев!.. Здесь родился Владимир Ульянов, здесь прошли его годы детства и юности, годы учебы и первого гонения от свирепого произвола царских охранников. Как молодой орел, оперялся он здесь. Гениальным умом и горячим сердцем юности он осознал и почувствовал на берегах родной Волги вековечное горе трудового народа, его правду и отдался этой правде до конца.
На реку, на Волгу на широкую,
Вылетал, слетал молодой орел…
В небеса он не глядел, властям не кланялся,
Зачерпнул он ладонью воду рудо-желтую —
Под Саратовом, Царицыном, Свияжеском!
Взговорил ко Волге вопрошаючи:
«Ой, пошто, Волга-мать,
Ты мутишь со дна пески да рудо-желтые?»
«Я пото верчу, пески кручу,
Подмываю камни-горы подсамарские,
Чтобы вышла к тебе правда-матушка,
Чтоб взял ты ее в свои белы руки,
И унес — отдал народу подъяремному…»
Так поется в народе о великом Ленине, Краса и гордость Волги — Жигули!.. Горы, овеянные сказками, легендами и разудалыми песнями казацкой вольницы!..
Здесь колыбель русской вольности, уголок чудес, где народная фантазия создала таинственные подземелья, к которым стремился обездоленный люд искать запертую в них правду. Сюда стекался он со всех сторон, буйный и неукротимый, и кликал клич, отзывавшийся грозным эхом по всей русской земле.
Гой ты, синелучистое небо над маткой рекой!
На тебе ли пылают-горят угольки твоих звезд вековечные…
А к огням у реки — мужики прибрели,
Русаки к русаку присуседились.
О головой на плече супротивных своих;
Не одна и не две, много, много боярских головушек
Принесли мужики к заповедным огням.
С головами боярскими — заступы,
Принесли топоры, вилы, косы с собой,
Пробудилась, знать, Русь беспартошная!
Эх, гори, полыхай злою кровью, холопское зарево!
На лихих воевод, что побором теснят
Да тюрьмой голодят, бьют ослопами до смерти…
Мы пришли вызволять свои вольности
С атаманом, со Стенькою Разиным,
От судей, от дьяков, от подьячих лихих,
Подавайте нам деньги и бархаты,
Нашим жонкам вертайте убрусы-шитье,
Да тканье золотое со вираньем!..
Не раз и не два собиралась на груди Волги восставшая Русь, но каждый раз давила ее сила боярская, измена и хитрость людская. На московской площади сложил свою голову удалой атаман Степан Тимофеевич. Но не обезглавлена была правда народная: у крутых волжских яров, в подземелье заповеданном, ждала она часу заветного… И час этот наступил в Октябре 1917 года…
