— Мить, а придумай еще что-нибудь, а? Ну, «изобретатель», давай!
Апрель 2000
Сашок въезжал в село, открыто сидя на броне БРДМ с пулеметом в руках. Он как бы показывал чеченцам, что не боится снайперской пули. Голубой берет, заломленный набекрень донельзя круто, выдавал в нем принадлежность к «десантуре». С десантниками боевики предпочитали не связываться, а если и вступали в бой, то лишь в крайнем случае, когда не могли этого избежать. «Десантура» — не «мабута», она доводила все свои дела до логического конца.
Жарким апрельским днем 2000 года Сашкин батальон без какой-либо опаски вкатывался в узкие улочки маленького горного села под Ведено. Места были бандитские, вотчина Шамиля Басаева. Но в селе были проведены уже три зачистки, и вряд ли какой сумасшедший боевик решился бы остаться там сейчас.
Сашкина БРДМка остановилась напротив красивого дома из красного ингушского кирпича. Сашок прищурился, спрыгнул с брони на землю, подошел к дому. Дом был сделан фундаментально, по всей видимости, не более пяти лет назад. Сашок вспомнил, что говорил ему командир полка. «Все свежевыстроенные дома из красного кирпича — дома богатых полевых командиров и ваххабитов-связников. Честному чеченцу что-либо путное построить в эти годы было нельзя. Так что знай, выстроены они руками наших рабов на грязные деньги, полученные за заложников. Не жалей такую архитектуру».
Сашок еще более прищурился, он осматривал двухэтажный дом со всех сторон.
— О, и колонка водонапорная напротив, твою мать!
Сашок все более волновался. Пару раз ударил прикладом пулемета о землю.
— Сашок, подсоби! — крикнул ему Василий, водитель БРДМки. Он прикручивал проволокой разболтавшееся бревно к корпусу машины. Сашок быстро помог и снова пошел в сторону дома.
Видя такое пристальное внимание десантника к окнам строения, из ворот вышел старик и злобно уставился на парня.
— Чего надо?
— А ничего, дед. Сын-то боевик, небось?
— Нэт, не боевик…
— Все вы не боевики… знаем… проверяли… Село-то как называется?
Старик ответил.
Сашок сразу отошел к машине и, казалось, потерял интерес к дому.
Мимо прошел лейтенант, бросил: «Отдыхаем полчаса и уходим выше в горы».
Сашок снова разволновался. Он уставился на дом, вышел на перекресток, отмерил несколько шагов от забора, стал на колени. Рукой зачерпнул землю, это была сплошная дорожная пыль. Неожиданно положил ее в карман штанов.
Рядом в пятидесяти метрах, лязгая гусеницами, остановился танк «восьмидесятка». Сашок, прочитав на броне номер — 77, подошел к машине. Из люка наводчика вылез чумазый паренек с васильковыми глазами. Приветственно кивнул Сашку.
— Здорово, корешок мытищенский!
— Здорово, Миша! А пострелять дашь? — лицо Сашка стало лукавым. — За пачку сигарет.
— А запросто, Сашок! Здесь куда ни выстрели, в боевика попадешь… — танкист взял сигареты. Одну закурил. Сашок курить отказался.
— Что-то у меня тормоза немного барахлят, в горы лезем, не дай Бог чего, вниз поеду…
Михаил вылез из танка и пошел вперед, к головным машинам, что-то выяснять насчет своих тормозов. Сашок подождал, пока его друг отойдет за БРДМку, и быстро запрыгнул в танковый люк. Десантник, уже наполовину скрывшись в люке, как-то странно взглянул на старика, все еще стоявшего у дверей дома. Видимо, было что-то во взгляде Сашка особенное, пронзительно понятное, так как чеченец быстрыми шагами с палочкой в руках проворно побежал от дома.
Взревели двигатели, танк повернул башню прямо на дом. Прогремел выстрел, покрывший все и всех красной кирпичной пылью и шлейфом порохового дыма. Пыль стала оседать, когда бегущий к танку Мишка увидел, что у дома уже нет второго этажа.
— Стой, твою мать! Сашок, обалдел, что ли? Шуток не понимаешь?
Танк выстрелил второй раз, на этот раз пушка опустилась еще ниже.
Сашка вытащили из башни за волосы после третьего выстрела. У танка собрались командиры колонны. У оглохшего полковника было взбешенное красное лицо, он говорил с трудом, захлебываясь словами от ярости.
— Ты что, сукин сын! Зачем, зачем ты это!
Ситуация требовала, чтобы Сашок, имевший к тому времени на груди орден Мужества и медаль «За отвагу», объяснился…
Говорил он спокойно и безо всяких эмоций, с осознанием всех совершенных им действий. Говорил, как на суде.
— Товарищ полковник, я пошел воевать в Чечню, чтобы отомстить за своего старшего брата, погибшего в первую чеченскую. Я вам рассказывал. Так вот, брат мой был тяжело ранен в грудь из автомата вот на этом самом месте, — Сашок показал рукой на пятачок у колонки с водой. — Затем, как говорили мне его товарищи, из этого красного дома вышли боевики и, выколов ему предварительно глаза и отрезав уши, закололи его насмерть штыком в грудь. Теперь я за своего Петра отомстил, готов под трибунал идти. Воля ваша…
Из кустов выглядывал ошалевший старик, его каракулевую шапку сдуло с бритой головы выстрелом. Он махал клюкой в сторону Сашка и тряс ваххабитской бородой, не в силах что-либо сказать. Десантники окружили развалины дома, кое-кто поднял несколько выброшенных взрывами тлеющих диванных подушек и отнес их к бронемашинам. В Чечне, как и в первую войну, в разбитых домах опять не осталось диванных подушек. Это единственное, что позволяли себе солдаты федеральных сил, однако называть такие действия мародерством было бы смешно. Сашок сразу был арестован и посажен в тыловую машину.
Минут через двадцать дверца машины открылась, и перед Сашком в ярком свете солнца нарисовался силуэт командира колонны.
— Ну, в общем арест отменяю в связи с боевыми обстоятельствами. Иди к своей БРДМке. В подвале разбитого тобой дома нашли трех заваленных боевиков и целый склад оружия, человек этак на сто. Вот так, Сашок! Ты не промахнулся…
Да, кстати, тут мы выяснили, в первой роте Михалев такой, знаешь его? Так он был в том бою с твоим братом… Иди, поговори с ним. Через десять минут выдвигаемся. — Полковник, потрепав за плечо выбравшегося на волю Сашка, пошел в голову колонны.
Михалева десантник нашел сразу.
— Ну ты даешь, друг! В упор дом раздолбить вдребезги, да вместе с боевиками…
— Я об этом не знал…
— Да в курсе. Только, Сашок, ты все-таки ошибся. Тот дом слева стоял, видишь вон развалины? Mы его потом взрывчаткой и подорвали. А ты по правому дому долбанул. Идем, покажу…
Старшина Михалев проводил Сашка на сельское кладбище, которое начиналось сразу за разбитым домом. Показал на заросшие мхом три могилы.
— Вот убийцы твоего брата! Мы на следующее утро в село вернулись уже с броней. Бой был короткий, этих гадов положили сразу. У них и уши твоего брата нашли в банке. Уши похоронили отдельно. Уже и не помню где. Так что брат твой был отомщен. Тебе просто никто не сказал из ребят. Мы же десантники, ничего не прощаем и все доводим до логического конца.
Сашок взглянул на могилы, рядом с которыми стояли ваххабитские пики, доказывавшие, что здесь лежат воины, и пошел в сторону колонны. На лице его сквозь густую дорожную пыль проступала усталость.
— Эй, Сашок, а как ты определил, что это именно тот дом, а не какой-нибудь другой? — спросил Михалев.
— Да по рассказам, по памяти, она у меня хорошая…
Август 2001
Не по сезону жаркой сентябрьской ночью 1994 года группа сотрудников, как говорят в официальных заявлениях, одной из отечественных спецслужб засиделась далеко за полночь в рабочем кабинете. Восемь ответственных командиров курили и пили кофе, склонившись над «аквариумом» из прозрачного пластика шириной в полтора метра и высотой в метр. Их разговор несведущему человеку мог показаться не просто странным, а даже сумасшедшим.
— Все просто, пролет второго этажа твои люди проскакивают как можно быстрее, а здесь, на лестнице, проблема. Сейф. — Один из склонившихся, Михаил Иванович, указкой ткнул в один из углов аквариума. — Сейф сразу же завалит охрана, и тут придется попотеть.
— Может, ликвидировать из гранатомета? — спросил Федор Васильевич, другой офицер, явно званием пониже. — Нет, извини, поднимется шум, и к лестнице сбегутся все, кому не лень во дворце. Не дай бог, стекла полетят…
— И не просто сбегутся, ты же их знаешь… Здесь гранатой надо световой, бесшумной… Ну сам подумаешь. Да, там могут быть журналисты. Чтобы с головы ни один волос не слетел…
При ближайшем рассмотрении «аквариум» становился хорошо выполненным из оргстекла макетом многоэтажного здания, с лестницами и коридорами, комнатами и даже сейфами, сделанными из коробков с надписью «сейф металлический».
В комнату внесли на подносе еще один кофейник и чашки. Человек, который готовил кофе, заявил:
