Я его развернул, не объясняя ничего. Когда мы подошли к группе, то в глаза мне смотрели только два бойца, которые были еще в адеквате, остальные просто стояли, а кто-то и стоять не мог, и просто сел. Шпак уже лежал, тяжело дыша. Ситуация для командира — уебищная. Мы отдохнули пять минут.
— Терпим, товарищи. Я знаю, что тяжело, что кому — то очень тяжело, но мы все примерно в одинаковых условиях, а поэтому все терпим. Осталось совсем немного. Вот за той лесополосой нас ждет машина. Крайний рывок. Вы оба, идете крайние, и смотрите, чтоб никто не отставал, я иду первым. Передвигаемся быстро, так как, чем медленнее мы идем, тем дольше нам до эвакуации, и тем тяжелее нам будет. Вперед.
Я встал первым, убедился, что все остальные тоже поднялись, и мы продолжили движение. Походного порядка уже не было. Было стадо, которое возвращалось с задачи. Никто никуда уже не смотрел, не наблюдал, никаких сигналов и жестов, только лишь бы дойти. Это была патовая ситуация, которую не желаю никому. Неадекватная от обезвоживания группа — это пик плохой ситуации. Романтика, хули.
Я шел очень быстро, насколько позволяли мои силы. Группа сильно растянулась, но моя цель была дойти в точку и убедиться, что именно там стоит машина. Я подошел к лесополосе и, не выбирая особо прохода, просто ломанулся через нее. И о да, как же я был рад, когда за ней в метрах пятидесяти стояла машина.
— Подготовь воды, дружище, принеси всю, что есть — обратился я к водителю, а сам, скинув разгрузку и закинув ствол за спину, ломанулся обратно.
Второй боец только подходил к лесополосе.
— Сядь здесь, будешь ориентиром, — быстро сказал я, понимая, что пересохший язык уже не позволяет произносить все звуки полноценно.
Боец рухнул на жопу, а я пошел обратно к группе. Крайними шли два бойца, которых я назначил, значит все остальные должны быть на месте. Я быстро пробежался глазами, посчитал до десяти и успокоился. Забрал пулемет у пулеметчика, который уже был на грани обморока, и забрал у Шпака разгрузку и ствол, так как его уже несли на руках, сам он идти не мог. Замок просто прошел мимо меня, и, скорее всего, он меня уже не видел, он просто шел. Я опять повторно прошел сквозь лесополосу, на свою разгрузку скинул все, что у меня было в руках, и жадно сделал глоток воды из пятилитровой баклажки, которую принес водитель.
— Вы сколько не пили? — спросил он, охуевая от нашего вида.
— Давай потом — ответил я, и понес воду Шпаку.
Я первый раз в жизни видел, чтобы люди так жадно пили воду. На самом деле, выглядит это очень ужасно. Как люди цепляются за глоток воздуха, так тут люди ценили воду. Шпак задышал получше, но у него уже свело все тело, и он не мог встать. Мы выпили всю воду, что нам дал водитель, и начали грузиться. Бойцы забывали на земле все свои вещи. Я быстро закинул все, что осталось возле машины, посчитал бойцов, закрыл кузов, запрыгнул в кабину, и мы поехали. На наше счастье, за нами приехала наша машина, которая нас выгружала, так как там были наши рюкзаки, чтобы потом переодеться после задачи. Там была вода, еда, горелки, одежда, была жизнь в этих рюкзаках.
Шпака отпоили регидроном, двумя сникерсами и большой кружкой крепкого сладкого чая. Бойцы сожрали две банки сгущенки, съели сникерсы, и, в принципе, через часа полтора у них порозовели лица, и они уже более-менее походили на разведывательную группу специального назначения.
Я сидел на рюкзаке, пил адаптовит из пайка и смотрел за происходящем. Бойцы смеялись, разговаривали, кушали, как будто ни в чем не бывало. Шпак, как и еще несколько бойцов, спали в теньке, а я сидел и был рад, что все закончилось. Что все закончилось хорошо.
Вот так, дорогой читатель, отсутствие воды около восемнадцать часов в летнее время из группы делает стадо, причем неуправляемое. Для меня та задача была той самой плохой ситуацией, к которой ты никогда не готов. Вот что есть такое спецназ, когда ты на грани здоровья выполняешь задачу. А почему так получилось, и кто в этом виноват — решать тебе.
Романтика, хули…
Глава 3
КУРГАН
— Юстас, зайди ко мне через 5 минут. Задача прилетела.
— Принял, — ответил я и продолжил допивать свой, уже слегка остывший, кофе.
— Давай, рассказывай, что в этот раз придумали, куда отправляют? — улыбаясь, с очень хорошим настроением, зашел я к ротному.
Стоит отметить, что в эту командировку я приехал уже одним из самых опытных командиров групп в нашем отряде. Это было и плюсом, и минусом одновременно. Далее ты, уважаемый читатель, поймешь это сам, а пока что Юстас зашел к ротному, по привычке склонился над картой и слушал задачу.
Самое интересное то, что на этой полуразрушенной железнодорожной станции ротный и моя группа оказались неслучайно. Мы приехали выполнять задачу ретранслятора. В этой командировке было несколько таких задач, когда одна группа работала очень далеко, и штаб, который находился в километрах пятидесяти от района выполнения задачи, не слышал группу, так как наши УКВ [26] — радиостанции, сильно пересеченная местность и противодействие противника не позволяли этого сделать. Но группу без связи отправлять нельзя. Выполнение любой задачи заканчивается докладом. Вы хоть десять засад организуйте и столько же мостов взорвите, но если вы не доложили в Центр о выполнении задачи, то грош цена вашим действиям, и, более того, задача будет считаться невыполненной, а невыполнение приказа — сами знаете, что. Именно для этих целей отправляли вторую группу, а, если надо, то и несколько групп с различными антеннами, чтобы связь все же дошла от корреспондента до Центра. Так как группа работала в самой минимальной близости от противника или между его подразделениями, а, возможно, и за этим рубежом, то группа-ретранслятор находилась тоже как можно ближе, желательно на прямой видимости, чтобы передача доходила с первого раза, по максимуму облегчая «жизнь» группе, которая выполняет задачу. Вот про такие задачи — ретрансляторы, дорогой читатель, я и расскажу.
Соответственно, для этой цели и была выбрана эта железнодорожная станция, уже давно не работающая, но имеющая несколько этажей, крышу, стену и несколько наполовину разбитых окон. В этот момент там находились еще какие-то подразделения, но мы там много не общались, не принято, что ли, было.
И вот, разложив карту на какой-то непонятной бетонной плите на уровне колена, ротный, включив свой красный карманный фонарь, начал указывать точки и ориентиры местности, куда мне необходимо было выдвинуться этой ночью.
Задача была, как всегда, придумана на пустом месте. Группа как бы уже была на задаче, и на другую задачу, не выполнив эту, она (юридически, согласно уставу) уходить не могла. Но в этой командировке слова «юридически, согласно устава» не имели места быть. Начальство запросило, кто есть в этом районе, с задачей выдвинуться в данный квадрат и понаблюдать за передним краем противника, и, по возможности, навести арту [27].
Теоретически я понимал, как это делается, а вот практически еще не пробовал наводить Бога войны, поэтому имел большое желание обогатить свой опыт и такой задачей.
Необходимо было выдвинуться дозором вдоль лесополосы полтора километра, потом от лесополосы выдвинуться направо в поле, расположиться на кургане, и с помощью технических средств разведки наблюдать за передком, обнаружить противника и навести артиллерию.
Так как группа на ретранслятор поехала не в полном составе, то я на внезапно возникшую задачу мог взять с собой только двух бойцов, чтобы остальные могли беспрерывно поддерживать связь с группой на передке.
— Вроде все понятно. Надо ведь когда-то начинать и артиллерию наводить. Только частоту артиллеристов дай мне, чтобы я с ними напрямую общался, — ответил я ротному, который смотрел на меня в полутемной комнате.
— На артиллерию через меня выходишь, такое указание свыше.
