Вскоре состоялось первое совещание всего управления. Посвятили мы его организационным вопросам и функционированию нашего управления. Основным «узким» местом было то, что никто в своей новой, теперешней роли никогда еще не выступал и глубоко своих функций не понимал. Была поставлена задача — создать твердую и четкую систему управления подчиненными войсками (так, чтобы не мешать, а помогать им) и на штабных тренировках в короткие сроки сколотить непосредственно само управление корпуса. Тут же приходилось лично заниматься с каждым, разбирая его функции и методы работы в штабе и в войсках.
Постепенно мы набирали силу. Со временем стали даже выезжать в дивизии, организовывать и проводить занятия. Особенно быстро адаптировались к новым условиям артиллеристы. Начальник артиллерии корпуса полковникВ. Пиратов и начальник штаба — подполковник Н. Гнюбкин умело организовали и занятия у себя в отделе, и быстро нашли контакт с подчиненными артиллерийскими и ракетными частями. Быстро набирал силы отдел боевой подготовки корпуса, который возглавлял полковник Калайда. Начальником политотдела корпуса был полковник Н. Г. Филоненко — чудесный человек и прекрасный редкостный политработник. Он очень много сделал и для становления управления корпуса, и для выучки подчиненных войск.
О последнем хотелось бы сказать особо. Это был самоотверженный, до конца преданный делу офицер. Он совершенно не щадил себя, выполняя свой долг. В отличие от многих других политработников этого уровня, он совершенно не претендовал на власть и не стремился командовать. Наоборот, максимально укреплял единоначалие и создавал условия наибольшего благоприятствования для командиров всех рангов, начиная от командира корпуса. Приезжая в ту или иную воинскую часть, разговор с политработниками он обычно начинал так: «Доложите, какие задачи поставил командир на этот месяц и в целом на период обучения!» Если офицеры начинали «плавать», то Николай Григорьевич требовал, чтобы принесли приказ командира полка и вместе с ними начинал изучать и определять, а что должны сделать политработники части, чтобы обеспечить выполнение приказа командира полка. Затем растолковывал, как это практически делается.
Я уже говорил, что мне не довелось лично знать начальника Главпура Красной Армии генерал-полковника Александра Сергеевича Щербакова. Но мне много рассказывали о его методах работы. А то, что он ушел из жизни в 44 года, означает, что он сгорел на службе.
Так же сгорел и Николай Григорьевич Филоненко.
Такими же были начальник политуправления Северного округа генерал-лейтенант Липораев, начальник полит-управления Ленинградского военного округа Можаев, начальники полиуправления ГСВГ Мальцев и Медников, начальник политотдела 131-й мотострелковой дивизии в Печенге полковник Толочко, заместитель командира 56-го стрелкового полка (которым я командовал) в Мурманске подполковник Сбитнев, генерал-майоры Серебров и Павлов, с которыми я нес службу в Афганистане, последний начальник политуправления Сухопутных войск Николай Андреевич Моисеев. Конечно, из другой категории политработников можно было бы перечислять многих, из числа заместителей по политчасти или членов Военного совета, с которыми мне пришлось служить рядом или на незначительной дистанции и которые далеко не все хотели «гореть» на службе.
Как уже упоминалось выше, начальником отдела боевой подготовки корпуса был полковник Петр Трофимович Калайда. О нем в частях корпуса ходили легенды. Даже придумали такую присказку: «У нас беда — к нам приехал Калайда». Но это говорилось не зло, а по-доброму. Когда он приезжал в полк или дивизию, то состояние боевой подготовки выворачивал «наизнанку». Ничего от его глаза не укрывалось. Но он же и учил, как организовать боевую учебу. Калайда был классный методист и очень настойчивый, трудолюбивый офицер.
Со временем наше Управление корпуса приобрело и знания, и опыт, и желание хорошо работать, и умение отыскивать необходимые каналы, которые, в частности, помогли бы поднять материальную базу частей корпуса. В первую очередь это были местные органы власти. Благодаря сразу налаженным близким деловым отношениям с первым секретарем Архангельского обкома КПССБ. В. Поповым и первым секретарем Вологодского обкома КПСС А. С. Дрыгиным мне уже летом 1967 года удалось добиться получения по одному строящемуся жилому дому и в Архангельске, и в Вологде. Для 77-й Гвардейской мотострелковой дивизии заложили еще один большой жилой дом на Лесной Речке, в 15 километрах от Архангельска. В Грязовце Вологодской области для 69-й мотострелковой дивизии — жилой дом и казарму. Правда, в двух последних случаях по 30 % жилья отводилось для местных органов, зато 70 % получали офицеры этих дивизий, фактически не затрачивая и рубля из военного бюджета. Кроме того, оба обкома помогали, как могли, различными строительными материалами. Поэтому мы проводили не только ремонт казарменного фонда без участия средств Ленинградского военного округа, но и создали хорошую полевую учебную материальную базу. А самое главное — в дивизиях для каждого полка и отдельно батальона построили в запасных районах деревянные военные городки (кое-где поставили и сборно-щитовые казармы) со всеми удобствами. Они служили для нас районами приема, обработки и подготовки людских ресурсов и автомобильной техники из народного хозяйства на случай развертывания по мобилизационному плану. Однако в летние месяцы (июнь — август) эти военные городки использовались как пионерские лагеря, куда отправлялись ребятишки из Архангельска и Вологды, в том числе и дети офицерского состава. Как говорится, убивали двух зайцев.
Вот это прямая и непосредственная забота местных органов власти о наших военных. Командующий войсками округа Шавров, к сожалению, даже ничего не знал, как и что делается в корпусе. А я умышленно ему обо всем этом не докладывал, опасаясь, что он может поломать все мои планы.
Кстати, надо отметить, что через год во время проведения итогов боевой учебы в сферу проверки центра попала и наша 77-я Гвардейская мотострелковая дивизия. Она отчиталась и вместе с командиром дивизии генерал-майором Юрием Павловичем Максимовым была отмечена в приказе Главнокомандующего Сухопутными войсками в числе лучших. В акте проверки была особо подчеркнута высокая мобилизационная готовность дивизии (она развертывалась до полного штата) и «способность в любое время года принять ресурс в полном объеме, для чего созданы отличные условия». Генерала Максимова вскоре заслуженно выдвинули на повышение. В последующем он хорошо командовал Туркестанским военным округом в период пребывания наших войск в Афганистане, лично проводил ряд боевых операций, руководил Южным стратегическим направлением и, наконец, был назначен на должность Главнокомандующего Ракетными войсками стратегического назначения, т. е. одним из пяти видов Вооруженных Сил. И успешно руководил этим ответственным участком.
Но, что интересно отметить, приблизительно за два месяца до этой проверки в корпус приехал командующий войсками Ленинградского военного округа генерал-полковник Иван Егорович Шавров. Вместе с ним — начальник штаба округа генерал-лейтенант Иван Ильич Белецкий и огромная, так сказать, «группа». Трудно объяснить, чем была вызвана эта поездка. Возможно, тем, что я постоянно надоедал и командующему, и штабу, и службам округа, чтобы они повернулись лицом к корпусу и помогали (особенно материально). А может, командующий «пронюхал» в центре, что одна из дивизий корпуса будет проверена, и решил упреждающим выездом и смотром подтянуть войска. Конечно, любая проверка или смотр встряхивают всех. Но в одних случаях — после таких проверок начинается движение вперед, а в других — не остается никаких следов или даже наоборот.
Шаврову ничего не нравилось. Даже построенные нами без его участия пункты приема (а точнее, лагерные городки) вызывали критические замечания. Хорошо, что с ним был Белецкий, с которым можно было нормально общаться.
Когда командующий Шавров на совещании руководящего состава подводил итоги за год, то, естественно, каждый ожидал, что он услышит и положительные моменты, и недостатки. Во всяком случае, 6-я армия, 30-й армей-ский корпус и наш 26-й армейский корпус, как главные составляющие округа (если речь идет о Сухопутных войсках), должны были такие оценки получить. А мы тем более ожидали их, так как нас проверял центр. Однако когда командующий коснулся 26-го корпуса, то сказал: «Управление округа во главе со мной заблаговременно и хорошо поработало в этом корпусе, устранило имеющиеся там серьезные недостатки, были созданы благоприятные условия, и поэтому они отчитались положительно». Все!
Вот так! Получалось, что лишь благодаря ему, Шаврову, мы отчитались положительно! А если бы не он (а он был в корпусе только одни сутки), то, гляди, и провалились. А как же труд офицеров, хотя бы 77-й Гвардейской дивизии? Ведь дивизия отмечена в приказе Главкома Сухопутных войск! Почему об этом ни слова?
