Сквозь открытую дверь в комнату донесся рокот мотоцикла и хлопанье автомобильной дверцы. Старший лейтенант Сазонов встал, быстро застегнул воротник белого кителя, пригладил прическу. В «дежурку» вошел подполковник Кузнецов.
— Есть ли что новое?
— Есть, товарищ подполковник. Только что звонили от летчиков: капитан Петров нашелся, — протянул Сазонов начальнику исписанный листок.
— Наконец-то, — обрадовался Кузнецов.
В коридоре подполковника уже поджидал шифровальщик.
— Разгрыз-таки орешек? — догадался Кузнецов по выражению лица подчиненного и отпер дверь своего кабинета. — Молодец. Ну, давай сюда, интересно — что там…
Расшифрованная радиограмма имела всего несколько слов: «Встречайте завтра 14–15 МГ. Эллен».
— М-да, не больно понятно, а? — включая настольный вентилятор, заметил Кузнецов.
Шифровальщик ушел. Кузнецов перечитал текст еще раз и глубоко задумался. «Что же это такое? Радировала Ковальская вчера, значит, «завтра» — это сегодня. Кто же, кого и где должен был сегодня встречать? Имеет ли это отношение к преступлению на горной тропе? А что значит «14–15 МГ»?..»
Подполковник нажал кнопку звонка. На зов немедленно явился дежурный офицер, сменивший Сазонова.
— Из шифровального отдела ничего не поступало? — спросил Кузнецов.
— Никак нет, товарищ подполковник.
— Свяжитесь с ними и узнайте, как там обстоит дело с расшифровкой радиограммы. Скажите, что я очень жду результата.
— Слушаюсь…
Кузнецов склонился над расшифрованной радиодепешей. Размышляя, переписывал непонятный текст столбиком на листке бумаги. Листок был уже наполовину исписан, когда дежурный офицер доложил начальнику о поступлении ответа из шифровального отдела.
— Ну-ка, ну-ка, — заторопился подполковник, протягивая руку за бумажкой. На ней, слово в слово, повторялся текст, уже известный Кузнецову.
— Молодец, — еще раз заглазно похвалил он своего шифровальщика. — В точности дешифровки теперь сомнений не остается.
Едва Кузнецов сосредоточился над листком бумаги с рядами строчек, как в кабинете снова появился дежурный офицер. Подполковник сердито насупился:
— У вас что-нибудь срочное?
— Так точно. Тут рыбак пришел, вас требует.
— Просите…
Принеся с собой запах рыбы и моря, вошел рослый, загорелый мужчина лет сорока.
— Капитан сейнера «РС-51» Гудилов, — представился он. — Вы извините, товарищ подполковник, что я в таком виде, прямо с сейнера… Дело у меня срочное. Вот какая история. Возвращались мы сегодня домой с глубокого лова и на траверзе Фиолетового случайно подхватили радиограмму. Летчик какой-то передавал. Ну, на ихние разговоры мы частенько в том районе натыкаемся — привыкли. Да только на этот раз что-то сомнительно стало: ключом передано. Обычно-то они открытым текстом связь держат, иной раз даже очень откровенные слова говорят. А тут — ключом. С чего бы это?.. Ну вот и решили вам сообщить.
— А радиограмму не записали?
— Как же, записали. Радист у меня расторопный. Вот, пожалуйста, — рыбак извлек из нагрудного кармана сложенную вдвое бумажку.
— Так… А почему вы говорите, что это летчик передавал?
— На нашу думку, так выходит. Радия у нас на сейнере нельзя сказать, чтобы очень сильная стоит. И когда берег далеко, а самолеты над сейнером — их ярче слыхать. Ну и эту морзянку вот также явственно расслышали. А судов в море никаких не было поблизости.
— Хорошо, товарищ Гудилов, спасибо за сообщение. Еще вопрос: в котором часу вы подхватили эту морзянку, не помните?
— Это было… Это было как раз после обеда — часов в пятнадцать с минутами.
…Доставленная капитаном сейнера радиограмма представляла собой такую же цифровую тарабарщину, как и вчерашняя. Без долгого раздумья Кузнецов вызвал шифровальщика и сказал ему:
— Вы, конечно, сохранили найденный ключ. Попробуйте, не отомкнет ли он и эту шифровку?..
Подойдя к открытому окну, подполковник остановился перед ним, расстегнул китель, засунул руки в карманы брюк и стал разглядывать все тот же пейзаж — зеленые склоны гор, шеренги кипарисов, белые здания санаториев.
«Кто же, кого и где должен был встречать?» — пытался найти ответ на мучивший его вопрос Кузнецов. Не прерывая своих мыслей, он позвонил по внутреннему телефону:
— Дежурный? От Егорьева ничего нет?.. Если что будет, сразу же доложите.
Подполковник опустил трубку на рычаг аппарата, быстро застегнул китель и направился к шифровальщику.
Окинув взглядом небольшую комнату, Кузнецов повел носом:
— Эка накурили. У вас что, окно не открывается?
— Сам не открываю. Привычка у меня дурная, товарищ подполковник: когда работаю, вслух читать документ. Особенно при дешифровании.
— А-а… Ну, что — получается?
— Да, шифр тот же. Вот, посмотрите…
Подполковник подсел к столу шифровальщика
и проследил за его пером, выводившим общий результат дешифровки: «Квадрат — эпсилон-девять, подквадрат — шесть».
Кузнецов разочарованно причмокнул языком и взялся за телефон:
— Дежурный? От Егорьева никаких известий?. — и с досадой бросил трубку на рычаг.
— Плохая радиограмма, товарищ подполковник? — с тревогой спросил шифровальщик.
Кузнецов сморщился, но привычке потянулся рукой к лысине:
— Кто ее знает… Видишь ли, откровенно сказать, надеялся я на нее, а она ничего не дала. Ясно, что указаны какие-то координаты. Но какие?.. Там загадка, тут загадка…
— Что же это за координаты? — прикусил ноготь шифровальщик. — Товарищ подполковник, а может быть, это ответ на вчерашнюю радиограмму?
— Может быть, может быть. Подумай, шевельни мозгами. Судя по тому, что обе радиограммы имеют один и тот же шифр, мы можем предполагать общность адресатов. Допустим, Ковальская кому-то назначила день встречи, а этот кто-то ответил ей указанием места встречи. Но остаются в тумане сами координаты, литеры 14–15 и МГ. 14–15 может означать и время встречи, и ее продолжительность, и вес загадочного МГ, и количество людей, и черт-те что. Я склонен думать, что все-таки время. Но надо же увериться. Нужно рассеять весь этот туман. Прямо позарез. А тут еще…
Кляцнув роликом замка, дверь приоткрылась, и в комнату просунулась голова дежурного офицера.
— Товарищ подполковник, вас срочно требуют к телефону «ВЧ».
Кузнецов легко поднялся и заспешил к себе в кабинет…
— Да… Кто?.. А-а, слушаю, дорогой!.. Что, что такое?! Конечно. Сейчас же выезжаю!
Брови подполковника стянулись к переносице, взгляд утратил мягкость.
— Сазонова и машину, — бросил Кузнецов дежурному, проходя мимо.
Проводив машину, дежурный с удовольствием поглядел на молчавшие телефоны, закурил и принялся писать. Но тут же отвлекся, поднял голову. За окном послышался приближающийся рокот мотора, треск гравия под резиной колес. Потом звуки оборвались, хлопнула автомобильная дверца, и голос старшего лейтенанта Егорьева кому-то предложил:
«Выходите. Приехали…»
9. ПОСМЕРТНОЕ СЛОВО ПОГРАНИЧНИКА
Летающая лодка, быстро набрав высоту, взяла курс на остров Одинокий. На борту гидросамолета, кроме летчика, находились подполковник Кузнецов, старший лейтенант Сазонов, начальник заставы «Приморская» капитан Ольхов и три пограничника.
Над морем скорость полета не ощущалась. Гидросамолет, казалось, висел в воздухе.
Вечерело. Солнце косо освещало водяную ширь, играющую мягкими световыми бликами. Порой море вовсе исчезало за голубовато-серым тюлем дымки, чтобы вскоре вновь засверкать переливами волн. Однако морским пейзажем с высоты любовались только солдаты. Офицеры, тесно сблизив головы, обсуждали тревожные и пока еще загадочные происшествия дня. Капитан Ольхов объяснил причины экстренного вылета.
Обеспокоенный молчанием пикета на Одиноком, Ольхов уже собрался послать на остров свой катер. Но тут на заставу один за другим подоспели два сообщения.
Первое было от авиаторов. В нем говорилось о странном вторичном исчезновении летчика капитана Петрова; ни на одном рыболовецком сейнере £го не оказалось. Второе сообщение касалось начальника заставы непосредственно. Это был звонок летчика флотского самолета связи.
В момент учебной боевой тревоги с одного из военных кораблей понадобилось отправить донесение в штаб. Пакет был послан с корабельным самолетом — обыкновенным «тихоходом». Пролетая на небольшой высоте, пилот издали заметил струю дыма, поднимающуюся над морем, и взял курс на этот ориентир.
На островке что-то горело: каменный «пятачок» курился дымом, постепенно меняющим цвет. Вместе с тем никакого движения на островке не наблюдалось. Это показалось летчику странным.
Совершив посадку на аэродроме, он тотчас же позвонил пограничникам.
Дым может быть сигналом. Неизвестный сигнал в районе учений флота, да еще на острове, с которым прервалась связь, — происшествие чрезвычайное, требующее немедленного выяснения и расследования. А тут еще и у летчиков это странное исчезновение человека.
