class="p1">— «Нонкой» я, это, управлял, когда мы били Луганский аэропорт. Щас я уже в третий раз зашёл. В третий раз зашёл… И щас я в РХБЗ. Ну, в общем, пока нас формируют, тренируют.
— А как так получается — то артиллерист, то пулемётчик, то вот «химик»?
— Понимаете, я же всё в добровольном порядке. Куда меня пошлют, туда я и иду. Вот как у нас было в лагере? Ты кем на грожданке был? Трокторист. На танк! Ты кем был? Водитель. На БТР. Кем был? Никем не был. Иди в пехоту. Вот и всё распределение было раньше.
И второй раз было так же. Но во второй раз меня тут уже знали. Что я не сильно плохой человек. Меня хоп — командиром расчёта поставили.
Ну чё ещё рассказать? Вроде больше нечего рассказать. Вот на Новый год хочу домой съездить, к детишкам.
А третий раз, опять же чё хочу рассказать. Когда я сюда приехал, это, в первый раз, там это, жена говорит, чё надо сделать, когда вернёшься. А мне комбат дал телефон поговорить. «Ладно, — говорит, — доуспокой ты свою жену. Вам ещё деньги будут плотить». Я: «Каки деньги?». — «Какие-какие… Жалованье положенное. Мы ж теперь армия!» Да ничё себе! Х-хе!
Ну, я этой сферы, конечно, не знаю… Это другие люди, там, из Чечни или афганцы… Они всю эту кухню-то знают. Это я ничего не знаю! Вот и удивился: так тут ещё и деньги плотят? О-о, да шо ты! Х-ха! Мы там уже… Ну а теперь контракт подписал. Щас вот нам, щас же армия, да?
Алексей переглянулся с Юркой. Похоже, у них были одинаковые мысли. Хороший, трудящий дядька, исполнительный и умелый. Вот бы его как-то к себе перекинуть, в роту. Да и понравился, что уж там. Непосредственностью этой своей, что ли… Или простым, ровным отношением к войне, в глубине которого ровно ясно тлеет уголёк справедливости, сочувствия, желания биться со злом. Воплощённом в данном случае в зверином украинском нацизме, сжигающем людей заживо…
«Вот он, воин империи, — подумал тогда Алексей. — Без рисовки, без глянца. Просто душой, просто за справедливость, просто против неволи под маской интересов якобы нации…»
— Деньги плотят. И то хорошо. Я уже отослал домой-то, так Оксанка за свет заплотила и пацану ботинки купила, — рассказывал между тем казак, словно бы подтверждая, что высокое и бытовое вполне уживаются в нынешней борьбе за империю — о которой, правда, мужичок этот уральский наверняка и не думал. — Во-от… Значит, отослал деньги Оксанке. Так она, жена, там уже — окошки пластиковые встовлять, рада, вот… Ну, это нормально же.
Как дальше будет, я не знаю. Щас же кождый раз новый контракт. Но опять же гляди ещё. Если бы, там, был контракт, как в российской армии… Я, там, с одним разговаривал, он говорит: «Я вот, допустим, если отслужу, уже знаю, где мне дадут квартиру. Или, допустим, меня убьют — я знаю, что мою семью не бросят. Льготы будут. А здесь что?».
— Но деньги ведь платят?
— Ну, знаешь, чё тебе скажу — пускай там пятнадцать, двадцать тыщ, но если сравнивать с человеческой жизнью, это копейки. Человеческую жизнь во скоко, там, оценишь? Она неоцениваемая! В общем, деньги против жизни — ничо вообще! Ради них, что ли? Да тьфу!
Но российское государство, оно же заинтересовано. Оно заинтересовано, чтобы не было фашистов. И тоже я, когда сюда ехал, то с той целью, чтобы здесь людей не жгли. Это была первая цель. А то, что тут финансовая, там, — это уже на втором плане. А то что ж получатся: наши деды с ними, с фашистами, воевали-воевали, а прошло семьдесят лет — опять с ними воевать! Опять началась эта заваруха с этой гнилой Европы! И если сейчас глубоко уткнуться в историю, наши деды смеялись над Гитлером — дескать, какой-то там алкоголик. А он показал вон всем, до Москвы дошёл. Если мы сейчас вот опять будем, как говорится, на это рукой махать, то они и до России доберутся, эти фашисты! Так что тут надо наводить порядок, чтобы не было здесь фашизма. Или я не прав?..
* * *
Да, вот это наш человек, решил тогда Кравченко. Прав ты, дядька, на все сто прав! Не за деньги мы тут — они просто подспорье, чтобы было на что жить! Мы тут вот за этим — чтобы не пришли фашисты в наш дом и не стали нас жечь заживо только потому, что мы не разделяем их гнилых убеждений! Не нужна нам Украина, даже Донбасс нам не нужен. Россия и без них большая. Но нацизм, фашизм, этот вонючий западный либерализм, порождающий вечно и нацизм, и фашизм, — они тянут лапы свои к людям поверх всякой географии!
Вот сегодня загадили мозги многим украинцам, которые нашли себе убежище от всех проблем в лозунге «Украина понад усе!». И пошли они убивать других людей, которые отказались жить под этим лозунгом. Не на Украине отказались жить те люди, нет! Под фашистскими порядками, даже под лозунгами не захотели существовать.
А завтра где эта гадость всплывёт?
И вот они, такие вот казачки, от сохи да от детей своих пришли сюда защитить этих людей, защитить их от фашизма. Который, как и всегда, вновь показывает, что он — прежде всего, смерть. Смерть несогласным, тотальная промывка мозгов оставляемым в живых. И закабаление в результате целого народа в угоду и пользу олигархам. Чтобы те под лозунгами нацизма для народа могли счастливо грабить этот народ, а тот пел бы ещё и осанну своему фашистскому поработителю…
В общем, Кравченко сделал всё возможное, чтобы забрать к себе казачка Еланца. Вымолил содействия у Сан Саныча, пил коньяк с командованием, поднимался до самого штаба корпуса — выцарапал. И ни разу не пожалел о том.
* * *
И вот теперь Еланец сидел вместе со Злым за столиком через проход и усиленно делал вид, что он совершенно гражданский мужик. По мнению Алексея, никто в том и не сомневался. Вот Юрка Семёнов — тот да, тот даже в гражданке внушал впечатление. Женщинам прежде всего. Но сейчас он несколько сжался, расплылся на стуле, изображая если и ополченца, то напившегося в увольнении уже с утра. Ну, то есть гуляющего, следовательно, со вчерашнего дня, как минимум.
Ещё через столик от них расположилась компания из двух пар — на вкус Кравченко, несколько хлыщеватого вида. То ли в конфискате комендатуры были специфические предметы одежды из
