— Минуты не может без меня. Услышит мой голос и зовет меня — ржет. Скажу ей: «Негодная! Плохая!» — она кусается. Не больно, конечно.
О себе Женя после разговора в вагоне ничего Мирону не рассказывала. И вообще не любила, когда ее жалели или говорили, что она слабая и воевать не ее дело…
Когда подходили к палатке, Женя поймала руку Мирона.
— Прошу тебя, забудь, что я девчонка. На фронте я боец и не хочу никакой жалости.
Мирон сжал крепко ее руку.
— Как хочешь. Я и не собирался жалеть тебя. Тебе не плохо. Ты с отцом…
Дождь лил всю ночь. В долине между сопок, где еще вчера косили сочную траву, бежала мутная широкая полоса воды. Лес стоял в тумане. Реки вышли из берегов, и вода залила поймы.
Погода для броска кавалерии самая неподходящая. Но изменить ход военных событий было уже невозможно. Вслед за первым эшелоном армии, когда передовые отряды углубились так далеко, что едва слышались раскаты артиллерии, границу пересек особый отдельный эскадрон и по тропам лесистых склонов горы Тигровой стал продвигаться в глубь Маньчжурии, опередив пехоту.
Войска 1-го Дальневосточного фронта, сокрушив врага в приграничной зоне, успешно шли с боями вперед. Шли сквозь тайгу и заросли, по сплошным болотам, через реки…
Как только небо очистилось от облаков, с аэродромов поднялись самолеты 9-й армии генерала И. М. Соколова. Они летели над лесом невысоко и едва скрылись, как донесся грохот бомбовых разрывов.
Все неудержимо движется вперед. Сплошной поток — солдаты, пушки, машины… Но Мирону казалось, что из всех войск фронта самая главная воинская часть — особый кавалерийский эскадрон.
Пробиваясь сквозь лесные чащи по каменистым склонам сопок, а еще через два дня — по топким торфяным болотам, преодолевая вплавь реки, эскадрон проник в глубокий тыл противника.
Командир радировал штабу армии о разведанных в лесах и на сопках укреплениях противника, о направлениях отхода и количестве вражеских войск, о возможных обходных путях, по которым можно зайти для удара по врагу с тыла или фланга.
Вышли к огромному лесному массиву. Деревья стояли сплошной непроходимой стеной. Растопыренные сучья не пропускали даже людей. Под ногами — гнилой валежник.
Стрелковые части, следовавшие за разведэскадроном, получили приказ: прорубить дорогу для боевой техники. Появились пилы, топоры. С треском и гулким ударом валились великаны деревья. Всюду слышно дружное: «Раз-два, взяли! Раз-два, взяли!» Солдаты вместе с подоспевшими саперами растаскивали в сторону бревна и сучья, расчищали путь машинам и тягачам с орудиями…
А дальше сопки, сопки и под ногами камни. Кавалеристы ушли далеко вперед, оторвались от главных сил армии. Маленькую, но быструю речушку, держась за гриву лошади, вслед за командиром переплыла Женя Лунь. Мирон, окунувшись в воду, ощутил родниковый холод. Переправившись, он вылил из сапог воду, растер Звездочку жгутом из травы.
— Тебе в Ледовитом океане купаться можно, — удивлялся Мирон, посматривая на Женю. — А говорила, что боишься холодной воды, что плаваешь плохо.
— Если надо, и Ледовитый переплывем, — улыбнулась она. — Сделай-ка и мне такой жгут.
Где-то далеко позади слышались орудийные выстрелы. Там шел бой.
Вдруг кони встревожились, захрапели, зашевелили ушами. На лесную поляну выбежало стадо кабанов. Заметив людей, кабаны бросились в лесную чащу. За взрослыми животными едва поспевали полосатые малыши, издавая многоголосый испуганный визг. В них никто не стрелял.
Воины были предупреждены: тигров, лосей, оленей, кабанов, любых животных — обитателей леса — не трогать. Но и их война не обошла. От осколков снарядов и бомб, от шальных пуль зверей и птиц погибло много.
Пробившись сквозь лесные завалы, эскадрон вышел на тропу, протянувшуюся по берегу озера. Тропа уводила влево, и майор Лунь повел эскадрон по долине между высоких сопок.
Дневной привал был объявлен в лесу на берегу речушки. Бежала она по камням, плескалась через заторы валежника и уходила куда-то за причудливую сопку, похожую издали на пеструю кошку. Вода — прозрачная и не холодная, как обычно бывает в горных реках.
Майор Лунь потрогал воду рукой и приказал Жене срочно позвать к нему Мирона.
— Вот что, Ефимов, возьми с собой еще кого-нибудь, кто там свободен от вахты, и сходи вверх по течению реки. Меня интересует, почему вода такая теплая?
Лунь не случайно послал Мирона в разведку. Ему хотелось проверить, на что способен молодой разведчик. Даже в маленьком деле виден человек.
— Ну, что стоишь? Иди, доложи командиру взвода, что получил приказ, и отправляйся! — приказал майор. — Кругом!
— Товарищ майор, можно я возьму с собой Ивана Зайцева?
— А почему Зайцева? — удивился майор.
— Он вырос в таежных местах, лес знает, реки… — стал объяснять Мирон. — Можно?
— Ну, Ефимов, тебе, сыну военного, непростительно. «Можно», да еще «с собой»… Надо решительно: разрешите взять для выполнения приказа рядового Зайцева!.. Понял? Разрешаю.
— Есть! — ответил Мирон и четко повернулся через левое плечо.
— Вот это другое дело, — сказал майор.
— А сколько нам топать вверх? — спросил Зайцев, когда Мирон передал ему приказание. — День, два? Надо было уточнить, милок.
— Как узнаем, почему вода в реке теплая, так и возвратимся… — ответил Мирон.
Зайцев завязал свой вещевой мешок и подбросил к седлу.
— Да я и так знаю, почему теплая вода.
— Почему?
— Дождевая, а не родниковая и не из ледников течет… Вот и вся причина.
— Тогда почему не мутная, если дождевая?
— Голова садовая! Течет она долго, вот и очистилась.
— Ничего не пойму. Собирайся — и пошли! — повелительно сказал Ефимов. — Эту твою теорию еще проверить нужно. Приказ получен, нужно не обсуждать его, а выполнять!
Шли, как и положено разведчикам, не разговаривая, не выходя на открытые поляны. Зайцев оказался прав: километра через два послышался шум водопада. Из обширного озера между сопками, образовавшегося в результате дождей, вытекала вода. Она омывала несколько огромных валунов и шумно падала на россыпи мелких камней. Вытекала ее верхняя часть, нагретая солнцем. Поэтому и была теплая и прозрачная.
— Ну, вот теперь все ясно, — согласился Мирон. — Можно возвращаться и докладывать уверенно.
— А мне сразу было ясно, — пробубнил Иван, ворчливый по характеру. — Вода-то дождевая, значит, и все тут, я прав. Пойдем теперь напрямик, потому как по берегу петлять долго, а время идет к обеду.
Мирон не стал возражать. Он закинул за спину карабин и ответил:
— Можно и напрямик, если не заблудимся… Но главная причина не в обеде.
— Обед для солдата тоже боевая задача, — пошутил Иван.
Поднимаясь к гребню продолговатой сопки, Мирон напал на малину. Сначала попробовал, потом стал собирать в каску для Жени. Мирон позвал Зайцева, но его вблизи не было. Может, нашел малину покрупнее?
— Здесь я! — наконец-то отозвался Зайцев. — Погоди маленько.
Вскоре он появился и удивил Мирона вопросом:
— Никак, малина?
— А ты где запропастился? Я думал, ты тоже малину нашел и притих.
— Тут дела поважнее твоей малины, — задыхаясь от радости, сказал Иван. — Вот полюбуйся, чего я нашел…
Он достал из кармана мясистый беловатый корень. Подбросил на ладони.
— Что это? — спросил Мирон. — Зачем тебе этот корень?
— Эх ты, совсем не понимаешь, — засмеялся Иван. — Да это же ценнейший женьшень… По-нашему — корень жизни. Это, милок, на вес золота. Любую болезнь лечит. У нас днем с огнем не найдешь. Хотя изредка попадается.
— Не знаю, чему так радуешься? — пожал плечами Мирон. — Меня это совсем не интересует.
Мирон слышал о женьшене, но не знал его настоящей ценности. Для него в этот момент бесценным лесным даром была малина, которую он нес Жене.
Возвратившись в расположение эскадрона, Мирон доложил майору об итогах разведки, объяснил причину, почему вода в речушке теплая.
Майор и Женя ели кашу из одного котелка, сидя на плащ-палатке.
— Это вам. — Мирон поставил перед ними каску, полную малины. — Кушайте.
Женя смутилась, шмыгнула носом и как-то странно посмотрела на Мирона.
— Спасибо.
Мирон ничего не ответил, но на душе у него стало легко и радостно, как в детстве.
Маршал Советского Союза К. А. Мерецков — командующий 1-м Дальневосточным фронтом — сидел в небольшой открытой машине рядом с водителем, накинув на плечи солдатскую плащ-палатку, и жалел, что решил ехать в войска первого эшелона по дороге, пробитой сквозь лес и болото. Надо было бы лететь на ПО-2. Позади него — член Военного совета генерал Т. Ф. Штыков и адъютант. Они тоже укутались плащ-палатками, защищаясь от брызг, летящих из-под колес проносящихся мимо автомашин, загруженных ящиками, бочками.
