Владимирский вместе с начальником штаба флота Елисеевым наметили мероприятия для дезориентации противника. [74] В районе Анапы и Озерейки стали то и дело появляться самолеты и корабли, демонстрируя разведывательную деятельность. Озерейка обстреливалась артиллерией чаще, чем цели на берегах Цемесской бухты. Командующий следил за стягиванием в Геленджик катеров, сейнеров и мотоботов из всех портов Кавказа - их нужно не менее полутора сотен. Он утвердил план действий авиации, представленный генералом Ермаченковым. Все важно… Но главная забота командующего состояла в том, чтобы найти решение самой трудной задачи - как прорваться в Цемесскую бухту. Путь с моря в нее лежал через ворота между молами из железобетонных кубов. На молу у ворот - доты. У корней молов, почти у уреза воды - тоже. Ворота перекрывал стальной трос. Если каким-то чудом нашим катерам удастся прорваться в бухту, их встретят кинжальным артиллерийско-пулеметным огнем из дотов на причалах. Гибель тихоходных мотоботов и сейнеров неизбежна, боевых катеров, пожалуй, тоже… Доты ни артиллерией, ни штурмовкой с воздуха не подавить. Владимирский искал новое, неожиданное, не шаблонное решение. И оно было найдено. Командующий флотом решил применить для прорыва в бухту торпедные катера. Корабликам из дюраля предстояло выпустить около сорока торпед, чтобы взорвать доты, а затем высадить первый бросок десантников на молы и причалы порта. Защитой торпедных катеров будет только неожиданность и скорость…
Сейчас, когда Новороссийская десантная операция стала хрестоматийной, кажется, что иного решения и быть не могло. Однако тогда, летом сорок третьего, к нему пришли после нелегких раздумий, после рассмотрения различных вариантов возможных действий флота. Ведь никто еще в истории военно-морского искусства не применял торпеды для уничтожения укреплений на берегу. Командир 2-й бригады торпедных катеров В. Т. Проценко вспоминал, как незадолго перед началом операции Л. А. Владимирский и Н. М. Кулаков приезжали в Геленджик проверить работу [75] подрывных команд, которые должны были с небольших катерков-»лимузинов» подорвать стальной трос в воротах между молами и открыть путь в бухту. Еще до этого испытали боевую торпеду, взрыватель которой переделали специалисты из минно-торпедного отдела флота и бригады Проценко. Торпеда промчалась по поверхности воды и, как и было задумано, прежде чем взорваться, «проползла» по пляжу 15-20 метров. Проверял Владимирский и работу гидрографов, спешно устанавливающих створные огни и буи, чтобы отряды катеров с десантом смогли в темноте выйти к воротам и к назначенным местам высадки, приезжал на тренировки десантников в посадке на суда и высадке с них на берег. Проверял он и многое другое, из чего складывается сложнейший вид взаимодействия флота и армии - десант.
Все приказания по готовящейся операции командующий флотом и его начальник штаба, другие командиры и начальники отдавали устно - соблюдалась строжайшая секретность. Как выяснилось после войны, командование 17-й армии врага не ожидало десанта в Цемесскую бухту. Только 28 августа 1943 года Владимирский и Кулаков подписали оперативную директиву Военного совета Черноморского флота. Директива предписывала командиру высадки контр-адмиралу Г. Н. Холостякову десантировать бригаду и батальон морской пехоты, два стрелковых полка в Цемесскую бухту - от мыса Любви на ее западном берегу и до линии фронта у здания электростанции на восточном. Таков был состав первого эшелона десанта. Боевой приказ Северо-Кавказского фронта был получен два дня спустя: командовать десантной операцией назначен командующий Черноморским флотом, ему подчинены командир высадки Г. Н. Холостяков, командующий авиагруппой В. В. Ермаченков и командир отряда огневого содействия Н. Е. Басистый. Но отряд командующего эскадрой Басистого по решению Владимирского оставался в резерве, стоял в Поти в готовности к выходу. Командующий флотом [76] считал, что выход крейсеров и эсминцев сразу же насторожит противника. Так и обосновал свое решение, докладывая о подготовке операции прибывшим из Москвы заместителям наркома ВМФ И. В. Рогову и Г. И. Левченко.
Новороссийская десантная операция началась в ночь на 10 сентября 1943 года. В книге воспоминаний «Курсом к победе» Н. Г. Кузнецов пишет: «Бывает, что и хорошие планы не всегда удается в точности проводить в жизнь». В Новороссийской операции, по мнению наркома ВМФ, «план… выполнялся точно и без всяких отступлений». Но для Владимирского всегда характерен нелицеприятный анализ. В конце сентября 1943 года он записал: «В плане высадки следовало предусмотреть различные варианты заместительства в высаживаемых частях и в отрядах, более жестко указать необходимость высадки на заданных участках берега». И далее: «Радиосвязь не всегда была на высоте (потеря связи с Потаповым и Ботылевым)».
В этих строках речь идет о 255-й бригаде морской пехоты. Ее воины сражались героически, но случилось так, что комбриг полковник А. С. Потапов лишился всех радиостанций, потерял управление своими подразделениями. Противник отрезал десант от берега. В ночь на 11 сентября Потапов с группой бойцов пробился на Малую землю. Только через четыре дня после этого морские пехотинцы бригады соединились с наступавшими с Малой земли частями Западной группы 18-й армии. Потерял связь с командиром высадки и 393-й батальон морской пехоты капитан-лейтенанта В. А. Ботылева - на третьи сутки боев в рациях сели батареи. И этот батальон немцам удалось отсечь от причалов порта.
На левом фланге высадки и в центре шли ожесточенные бои, на правом, отбивая все атаки, удерживал плацдарм 1339-й стрелковый полк. Но ни Западная, ни Восточная группы 18-й армии, несмотря на многократные атаки, не могли прорвать вражескую оборону. Нужно было решать, где высаживать основные силы второго эшелона десанта. [77]
Утром 10 сентября, прибыв на КП к генералу Петрову, Владимирский предложил с наступлением темноты высадить стрелковый полк на правом фланге. Как оказалось, командующий фронтом уже обсудил с генералом Леселидзе этот вариант, но еще не принял окончательного решения. Еще раз все обдумав, Петров приказал начинать посадку на катера полка дивизии В. А. Вруцкого. Вот тут, на правом фланге, и обозначился успех, когда оба полка Вруцкого - высаженный в первом эшелоне и только что присоединившийся к нему - в ночь на 13 сентября соединились с прорвавшим с фронта вражескую оборону третьим полком той же дивизии. «Командующий фронтом сказал, что у меня есть чутье, - записал тогда Владимирский. - Он, на мой взгляд, медлил с вводом в прорыв танков и стрелковых частей, ожидая дальнейшего истощения противника». Но вот в образовавшуюся в обороне врага брешь устремились танковая бригада и стрелковая дивизия…
16 сентября Москва салютовала частям Северо-Кавказского фронта и Черноморского флота, освободившим Новороссийск. Н. Г. Кузнецов свидетельствует о положительной оценке итогов операции Верховным Главнокомандующим: «Хорошо поработали, - проговорил он, поглаживая усы…» Как говорится, конец венчает дело.
Несмотря на успех операции, Владимирский записал, что противника, к сожалению, окружить не удалось; оставив Новороссийск, его дивизии отходили на Таманский полуостров. К критическому анализу боев за Новороссийск Владимирский обращался не раз и в послевоенные годы. Но время подтвердило весомый вклад в дело победы руководителей Новороссийской операции - генерал-полковника И. Е. Петрова и вице-адмирала Л. А. Владимирского. [78]
Тяжкий урок
В первые дни октября 1943 года на Черноморский флот вновь прибыл Н. Г. Кузнецов. Владимирский рад был доложить наркому о близком завершении боев на Северном Кавказе, о дружной боевой работе моряков и армейцев. Удовлетворение наладившимся взаимодействием с флотом высказал и генерал Петров, когда нарком и командующий флотом приехали к нему на КП. В самом деле, пробиваться по изрезанному лиманами черноморскому побережью Таманского полуострова 18-й армии очень помогли десанты, высаженные у станицы Благовещенской и Соленого озера. А 3 октября части этой же армии и моряки-десантники освободили Тамань. Еще раньше совместным ударом 9-й армии и десанта Азовской флотилии контр-адмирала С. Г. Горшкова враг был выбит из Темрюка. До полного освобождения Таманского полуострова оставались считанные дни, враг спешно эвакуировался в Крым. В Керченском проливе и на подступах к нему суда противника атаковали наша авиация и торпедные катера, у южного и западного побережья Крыма на вражеские конвои охотились торпедоносцы и пикирующие бомбардировщики. Планировал штаб флота и набеги кораблей эскадры. 30 сентября поиск вражеских конвоев между Ялтой и Феодосией провели три эсминца. К очередному поиску на коммуникациях и обстрелу портов Ялты и Феодосии в ночь на 6 октября готовились лидер «Харьков», эсминцы «Беспощадный» и «Способный».
