— Как эти каферы забегали, из кустов хорошо видно. Почему нам отец не разрешает брать автомат?
Второй ему отвечал:
— Ничего, скоро свой автомат где-нибудь украдем. А про пожар отцу расскажем, пусть за него попросит у Финансиста-Дуки для нас денег, может, велосипед один на двоих купим…
— А может, и на два хватит, — рассудительно заметил его брат.
ГЛАВА 18
Информация от однорукого
В полдень старик Исмаил Мерзоев закрыл свое заведение на учет. Даже бумажку скотчем приклеил на стекло двери: «Учет». Слово было написано корявым почерком, но от этого смысла не теряло. Прогнал домой разворчавшуюся и недовольную ранним прекращением работы старуху. Она возмущалась:
— И так выручки нет, а ты шашлычню среди бела дня решил закрыть, люди к нам идут, люди хотят кушать хороший шашлык. Аллах помог, шашлычня напротив разорилась. Работай и работай, а он, старый дурень, закрывается на учет.
Но Исмаил строго сказал:
— Иди домой, женщина, у меня будут большие гости, о которых ни ты, ни твои соседки — подружки по сплетням знать не должны. Иди домой и никому не рассказывай, что у меня гости. Поняла?
— Поняла, что ты старый безмозглый ишак, — резюмировала эмансипированная не в меру еще советской властью старуха и с достоинством покинула проигранное ратное поле.
Минут через двадцать после ее ухода в душное помещение Мерзоевской вотчины вошел невысокий сутулый человек лет сорока, с торчащей из рукава темной футболки забинтованной культей, они по-родственному обнялись. Старик осмотрел культю. Скорбно покачал головой:
— Да, такое простить нельзя…
Гость поморщился:
— В моем роду остались только женщины, сыновья еще маленькие, поэтому отомщу сам…
Присели за стол, помолчали. Старик спросил:
— Уважаемый Вайд, может, приготовить шашлык?
Гость печально осмотрелся вокруг:
— Денег ты с меня не возьмешь, а живешь небогато, поэтому угощенья мне твоего не надо. Сначала дело. Ты мне лучше скажи, придет действительно серьезный человек, которому можно верить, который не выдаст, а дело сделает?
— Действительно серьезный, он уже помог мне в одной проблеме, обещал помочь и во второй, если я тебя с ним сведу.
— Видит Аллах, я этого не хотел, я не предатель своего народа, но эти шакалы убивают свой народ тем, что заманили сюда федералов, устраивают партизанщину, а страдают все…
Старик слушал гостя, глядя в окно:
— Ты прав, Вайд, ты прав…
К шашлычне с зубовным скрежетом тормозов подкатил воинский «уазик». Вышедший из него военный подполковник побродил среди рыночных рядов, потеребил подувядшую на солнце зелень. Затем шагнул в гостевой зал шашлычни. Ему навстречу поднялись двое. Николай улыбнулся своей привычной улыбкой нильского крокодила:
— Что же ты, Исмаил, не встречаешь гостей в ВИП-зале, или такового в твоем достойном заведении нет?
— Есть, кумандир, есть.
Николай осмотрел с ног до головы критическим взглядом второго посетителя. И, видимо, остался доволен тем, что увидел. Старик спросил:
— Сначала будем знакомиться или сначала пойдем в ВИП-зал?
Николай снова расцвел пугающей улыбкой:
— Сначала познакомимся, а то вдруг мы окажемся друг другу не интересны и не дойдем до ВИП-зала.
Мерзоев махнул рукой в сторону гостя:
— Это мой дальний родственник, Вайд Дагиев. Он пришел встретиться с большим армейским кумандиром. И рассказать ему кое-что, которое даст ему в будущем возможность стать еще большим кумандиром.
— Звучит загадочно. А меня, Вайд, называй просто — Николай.
Вайд протянул для знакомства левую руку, подполковник протянул ему тоже левую. Они обменялись рукопожатиями.
— А теперь, Исмаил, — в ВИП-зал.
ВИП-залом оказалась небольшая чистенькая кладовка со столом и тремя креслами, без окон, но с кондиционером. Старик с гордостью окинул взглядом помещение:
— Здесь можно разговаривать не стесняясь, вас никто не услышит, стены толстые…
И Мерзоев, мило улыбаясь, насколько это у него могло получиться, покинул кладовку. Гости присели за пустой стол, внимательно разглядывая друг друга. Первым заговорил Вайд:
— Судя по тому, как представились, вы человек серьезный. Мне именно с таким и нужно было встретиться, чтобы поговорить.
— Здесь серьезней некуда, — согласился Николай, — но я так понимаю, у вас есть для меня, вернее, моего ведомства, серьезная информация?
— Да, конечно.
— Почему я должен вам верить? Сольете мне дезинформацию, — и мама не горюй, опять русские окажутся плохими.
Дагиев выставил вперед свою культю в бинтах:
— Вот почему…
Николай даже не пошевелился, нормальный человек отшатнулся бы от выставленной в лицо изуродованной руки. Но подполковник видывал кое-что и пострашнее.
— Так почему же, я вас слушаю.
И Вайд стал рассказывать:
— Мой родной брат, Ахмад Дагиев, работал водителем, возил европейскую комиссию по беженцам. Получал такие деньги, что людям не стыдно было в глаза смотреть и в горы на заработки не требовалось уходить. На семью хватало. Двоюродный брат Исы Ахъядова, Ночного волка… — при упоминании этого имени подполковник напрягся так, что предательски выперла пульсирующая вена на левом виске, — Джабраил Хаважев заложил мину. И когда его «уазик» вез эту самую комиссию, перепутал его с военным и подорвал. Брат погиб. У брата остались две жены и четверо детей. Теперь мне приходится их кормить. Я решил отомстить кровнику Джабе. Убить его — значило не долго жить дальше на этой земле. А я не могу сейчас умереть, мне нужно содержать и свою семью, и семью погибшего брата. Вот я и решил сдать его федералам. Вскоре Хаважева арестовали. Откуда-то или от кого-то боевикам стало известно, кто помог Джабе сесть в Чернокозово. Недавно ко мне пришли, но не стали убивать, так как я не убил своего кровника, а только сдал властям, мне отрезали руку. В общем, несчастный случай, мне даже пенсию по инвалидности оформили…
В кладовке повисло молчание. В дверь постучали, в приоткрытую щель просунулась физиономия Мерзоева:
— Извините, ради Аллаха, но не могу я, чтобы гости мои были не накормлены, извините…
Старик проник в кладовку, и на столе оказался поднос с тарелкой парящего шашлыка и всем прочим, полагающимся к этому кавказскому блюду. Как только дверь за Исмаилом закрылась, Дагиев продолжил:
— Я думаю, Николай, после того, что вы узнали обо мне, вы можете мне доверять. Но могу ли я доверять вам? Один раз меня уже обманули, результат вы видите… Тем более что эту информацию обо мне не трудно проверить.
— С вами поступили неправильно в первый раз. Поручиться за себя могу, — и Николай прямо посмотрел в глаза собеседнику, — только своим офицерским словом. Другого поручительства у меня нет, больше информации о себе, чем имя Николай, я сообщить вам не могу. Вот такая история, Вайд, но если вы хотите отомстить Ночному волку и информация ваша стоит того, я обещаю, что буду в ваших руках разящим мечом возмездия.
Дагиев тяжело вздохнул:
— Хорошо, я доверюсь вам.
— Слушаю.
— В первых числах месяца в селе Хал-Килое в доме Кулумбека Рустамова прошла Шур а . Съехались несколько полевых командиров, среди них были Рустам Басаев и один из моих кровников — представитель Ночного волка Халид Сурхоев. Ничего нового не обсуждалось, так же как и у вас: усилить, углубить и так далее, пропаганду, агитацию, вербовку, листовки. Необходимо, мол, добывать оружие в бою. Распространение контрафактных CD-дисков с записями песен и выступлений шариатских муфтиев антироссийского содержания…
— Ну, это обычная информация, я бы через день-два узнал это и из других источников, — покачал головой Николай.
— Я согласен, поэтому и не рассказываю более подробно. Больше никто, кроме меня и еще одного уважаемого человека, не знает о том, что после самой Шуры, когда все полевые командиры разъехались, у Халида и Рустама состоялся еще один разговор. Суть дела в том, что одно из командированных сюда подразделений милиции, омоновцы из Сыктывкара, уничтожили около десятка бойцов Ахъядова. И он поклялся им отомстить. В какой-то из майских праздников планируется совершить в этом городе террористический акт. Скоро один из эмиссаров Ночного волка отправится в Сыктывкар и займется организацией одного или нескольких одновременных взрывов.
Николай слушал очень внимательно. Непроизвольно он потянулся рукой к куску мяса и отправил его в рот. Спросил:
— Поедет точно кто-то один, ведь организовать то, о чем вы говорите, достаточно трудно?..
— Поедет точно кто-то один. Мой дальний родственник помогает иногда по очень серьезной просьбе выправить документы. Ему заказали один паспорт. У Рустама Басаева кто-то есть в Сыктывкаре, его доверенное лицо. Рустам обещал помощь этого не последнего в чеченской диаспоре на Севере человека.
