Вот я уже заработал у Эльзы Карловны премию.
Я видела из окна,— кивнула Шура.— Какая подлая! Я бы что угодно могла с ней сделать, если бы...
Если бы что? — перебил Жора.
— Если бы это было там, у нас.
Вот это да!— Жора засмеялся, забыв на миг даже про затрещину Эльзы.— Может быть, и правда, когда придёт время, прихватим Эльзу с собой и отдадим в твоё распоряжение.
Ты не шути, Жора, я готова её разорвать,— серьёзно сказала Шура.
Она сказала это так сосредоточенно-спокойно, что Вова невольно взглянул ей в лицо. Ему вдруг показалось, что Шура гораздо старше и сильнее, чем они думают. И ему почему-то стало страшно за неё. Такая действительно может, не посоветовавшись, сделать что угодно.
Шура, иди, а то Эльза заметит, и тебе достанется,— сказал Вова.
Иди, Шура, иди! — забеспокоились Юра и Жора.
...Костя вернулся совсем расстроенный. Эльза Карловна
приказала ему сейчас же собираться и везти с ней молоко на строительство. Костя просто боялся сказать об этом товарищам. «Ребята останутся навоз вывозить, тяжёлую работу делать,— думал он,— а я поеду. Опять могут подумать, что я хитрю, выбираю себе полегче».
Мне ехать приходится,— заранее оправдываясь, сказал он ребятам.— Уж вы тут орудуйте за меня.
Это что—опять «задание»? — спросил Жора.
Ну что вы, ребята, в самом деле! — взмолился Костя.— Да поймите же, не сам ведь я, меня тоже заставляют.
Костя смотрел куда-то в стену, теребя выпачканную в навозе, истрёпанную куртку, мешком висевшую на его похудевшем туловище.
Ясно, ясно! — подмигнул Жора.— Будь спокоен, всё исполним в точности. Приедешь — отлапартуем.
Последнее слово он умышленно исказил, чем рассмешил товарищей и окончательно обидел Костю.
Костя вышел из коровника со слезами на глазах.
Юре стало жаль товарища.
Надо бы полегче с Костей, ему тоже несладко,— упрекнул он ребят.
Выслуживается он, вот что,— отрубил Жора.
Нет, Жорка, ты не прав,— возразил Вова и, помолчав, добавил: — Ты, смотри, не поддавайся на фашистскую удочку! Эльза рада была бы всех нас перессорить. Неужели ты не понимаешь, что тогда ей было бы легче с нами справиться? Во что бы то ни стало мы должны дружить! А Костя тут ни при чём, его заставили.
Но Жору трудно было убедить, он имел своё особое мнение.
Пусть Костя откажется быть старшим,— доказывал он,— Тогда ведьма сама будет давать задания, сама наблюдать за нами. Ну, с месяц она, может быть, и будет это делать, а потом ей надоест. Вот тогда нам и станет легче.
Ты, Жорка, плохо разбираешься и не понимаешь главного. Эльза Карловна смотрит на нас, как на рабов, и потому будет всегда одинакова. Ей ничего не стоит заморить нас голодом, замучить досмерти,— доказывал Вова, понявший раньше других, что работать им, хочешь не хочешь, а придётся.— Даже немца Макса она держит в чёрном теле. Мы стоим с ним вчера и разговариваем. Он, как будто ничего человек. Ну, и откуда ни возьмись — Эльза Карловна. Она как заорёт на него. Он улыбнулся мне, сказал: «Не бойся», а сам всё-таки отошёл... В самом деле, ребята, давайте крепче дружить. Ведь мы пионеры!
Вова торжественно поднял руку, словно для салюта. Мальчики на мгновение застыли, выпрямившись, как на линейке.
Но тут же опомнились и взялись за лопаты...
Однако поездка Эльзы Карловны на строительство в этот день не состоялась: разразилась гроза.
Ливень согнал всех со двора, и ребята рано забрались в свою каморку.
Хоть бы немножко согреться,— жаловался Юра, вода ручейками стекала с его куцей курточки.
Может, тебе тёплую баньку нужно,— пробовал пошутить Жора.
Но никто не поддержал шутки. Приунывшие ребята молча стягивали насквозь промокшие, облепленные грязью башмаки и едва шевелили онемевшими пальцами. Юра чувствовал себя особенно плохо. Дышал он тяжело и покашливал, а на щеках яркими пятнами горел румянец.
Все быстро улеглись и погасили свет. Жора лежал с открытыми глазами, чувствуя за спиной согревающее дыхание Вовы.
Мутные струйки текли по запылённому окну. Редкие отблески молнии освещали во тьме бледные лица мальчиков.
Вот в такую ночь хорошо бежать! — шепнул Жора.
Вова не отозвался.
Ты чего молчишь? — повернулся Жора к товарищу.
Отдалённый раскат грома прокатился над крышей и замер.
Вова сразу приподнялся и, стиснув пальцами Жорино плечо, горячо прошептал:
На выстрелы похоже, правда? Повсюду сейчас бой идёт! А наши всё равно их побьют и придут сюда!
Кто про нас вспомнит? — вздохнул Юра. Он тоже не спал и слышал, как говорили товарищи.
Разгорелся спор. Жора был возмущён неверием Юры. Прыгая босиком от кушетки к дивану, чтобы согреться, он размахивал руками и старался всех перекричать:
Придёт сюда Красная Армия или не придёт, а всё-таки нас освободят и после войны отправят по домам. Я уверен!
В суматохе нас могут не найти! — тревожился Юра.
Он часто беспокоился об этом. Сегодня он впервые решился высказать свои опасения товарищам. Но постоянно терзавшая его мысль, облечённая в простые слова «нас могут не найти», была так ужасна, что Юра содрогнулся. Как же жить тогда? Он тяжело закашлялся, жадно прислушиваясь к спору. Ему так хотелось, чтобы ребята успокоили и обнадёжили его!
Костя отмалчивался. Он верил, что Красная Армия за ними придёт. Но сейчас он старался сосредоточить свои мысли, всю изобретательность на одном: уберечь ребят до прихода Красной Армии. «Пусть Жора думает, что угодно, но я-то понимаю, как нам трудно уберечь друг друга»,— думал он.
Прислушиваясь к шумному говору ребят, Костя твердил про себя: «Они считают меня плохим товарищем. Не понимают, что я душу готов за них отдать...»
Косте нравилась горячность Жоры, дерзкая независимость его и смелость. Как часто он сам еле сдерживал себя, чтобы не нагрубить ненавистной хозяйке! Но Косте казалось, что своей осторожностью он заслоняет ребят от лишней беды, и только ради этого он мирился с постоянными нападками и насмешками Жоры. Но всё-таки больше ему невмоготу, надо объясниться.
Костя наклонился к самому уху Вовы и заговорил быстро, захлебываясь и глотая слова:
Ты не думай, Вова... Я в наших крепко верю! И никогда не испугаюсь, если надо что-нибудь сделать вместе со всеми. Но ведь надо же обдуманно поступать! А если будем свои головы сгоряча, как Жорка, под удары подставлять, то можем и Красной Армии не дождаться. Перережут нас всех, как цыплят, и всё.
Я про тебя плохо и не думал! — Вова поглядел Косте прямо в глаза.
Юра и Жора даже не заметили их разговора, разгорячённые спором.
Вова послушал-послушал и рассмеялся:
Чудаки вы какие! Красная Армия обязательно сюда придёт.— Голос Вовы зазвенел уверенно, горячо.— И про нас никто не забудет, всех освободят. Только мы сами должны крепко верить, дружить, не сдаваться. Давайте вот потихоньку соберёмся и решим, как сделать, чтобы легче было нам дождаться Красной Армии.
И девчат пригласим? — спросил Юра.
Всех не надо. Позовём Шуру, а она пусть расскажет Люсе и Ане.
А может, лучше сразу всех собрать?
Всех нельзя,— сказал Жора. А вдруг к ним в каморку затащится Лунатик, а их нет?
Лунатиком ребята прозвали отца Эльзы Карловны за то, что днём он редко выходил во двор, а по ночам бродил чуть не до утра. То в коровник зайдёт, то к ребятам наверх поднимется, то прохаживается по двору, пыхтит трубкой, бормочет что-то себе под нос, кашляет и без конца бродит всю ночь, точно сторожит своё богатство.
Решили так, как предложил Вова. Соберутся на чердаке Жора, Юра, Костя, Вова и Шура ночью, после работы. Жора и Юра попеременно будут наблюдать за воротами коровника, чтобы вовремя спрятать Шуру, если Лунатик вдруг забредёт к ним.
На следующий день после обеда Вова нарочно задержался на кухне. Шура сливала молоко в большие фляги, Аня вышла принести воды.
Мы решили сегодня собраться у нас,— быстро зашептал Вова.— Ты должна быть от девочек. Только никому пока ни слова.
Вова испытующе поглядел на Шуру. Она подняла удивлённые глаза:
Может... может, лучше Люся?
Шура сказала так потому, что Люся всё-таки первая познакомилась и подружилась с Вовой. Но у Вовы были такие серьёзные глаза, что Шура насторожилась. Нет, пожалуй, ребята не просто хотят «отвести душу», поговорить.
Вошла Аня. Вова взял чашку с водой, поднёс её к губам и как бы невзначай твёрдо сказал:
Ты, Шура, ты!
Допил воду, отдал Ане чашку и вышел, постукивая деревянными подошвами по каменному полу коридорчика, а Шура подумала: о чём же будут они сегодня говорить на сборе?
Но после обеда произошло неожиданное событие. Костя решил перед отъездом вывезти ещё одну тачку навоза, неловко повернулся, и тяжёлая тачка накренилась. Оп попытался удержать её, но не смог и вывихнул руку. Прибежала Эльза Карловна, подняла шум, однако Костю не тронула. Уходя, она сказала Вове:
