- Товарищ лейтенант! – раздался голос сержанта Фокина. - Вы бегите, а мы прикроем вас.
- Да, да, правильно!
- Во-о-он ещё одна танкетка показалась!..
Усманов скомандовал двум ближайшим бойцам:
- Связать несколько гранат и попытайтесь взорвать танк!
- Сделаем…
- Потом догоняйте нас.
Сержант зигзагами побежал вперёд. Немецкий танкист выстрелил из пистолета и убил одного солдата. Фокин сделал несколько шагов, и когда пуля угодила ему в грудь упал прямо под гусеницы продолжавшей движение танкетки... Петя и Шахов, пригибаясь, бежали по степи, туда, где не слышалось стрельбы. Они даже не оглянулись, когда прогремел взрыв.
- Давай поднажмём!
- Я почти выдохся!
Всё было ясно без объяснений. Отойдя километров на пять от злополучной балки, они спрятались в котловане. Николай Светличный, один из двух бойцов оставшихся с Фокиным без гимнастёрки, в одних шароварах, едва догнал группу и свалился без сознания.
- Коля, милый... вставай!.. – тормошил его Шахов. - Нельзя задерживаться... погибнем все.
- Дай передохнуть!
- Ну, вставай, дорогой!.. Ещё немножечко и мы выйдем к своим!
Передохнув минут пятнадцать, солдаты двинулись дальше. Через некоторое время они вышли к полевой дороге. Приглядевшись к следам колёс, лейтенант Усманов с горечью сказал:
- Резина немецкая.
- Значит, немцы прошли здесь. – Ужаснулся Петя и побледнел: - Они где-то впереди.
Красноармейцы стояли посреди дороги, думая, что делать, как вдруг увидели идущие прямо на них танки.
- Братцы, это конец! – выдавил из себя Шахов.
Бойцы смотрели на лейтенанта, ждали каких-то команд и распоряжений. Но тот молчал.
- В степи от танков не убежишь. – У всех появилась одна мысль.
На всех нашло какое-то оцепенение. Пете вдруг стало всё безразлично. В этот жуткий миг кто-то закричал на всю степь:
- Братцы!.. Наши танки-то!.. На них звёзды!..
Будь они в ином положении, то легко и раньше определили бы, что перед ними свои танки.
- У немцев ведь нет таких ни по величине, ни по форме. – С облегчением выдохнул Усманов.
- Как мы сразу не поняли?
К застывшим людям вплотную подошли три «тридцатьчетвёрки», а чуть позади, приотстав малость, наползали два громадных «КВ».
- Наши!.. Ура-а-а-а!!
Резко притормозив, танки остановились. К ним спрыгнул небольшого роста человек в чёрном комбинезоне и танкистском шлеме. Он что-то спросил, но солдаты не могли его слышать, а просто кинулись на него, начали обнимать.
- Где... где немцы?! - кричал танкист, вырываясь из объятий.
Фырча приглушенными моторами, танки стояли в нетерпеливом ожидании, готовые в любую минуту сорваться с мест.
- Откуда вы?.. Где немцы-то? - кричал тот, кто первым выскочил к ним. - Да вы что, оглохли?..
- Испугались что попались!
- Я кого спрашиваю?! Какого хера молчите?
Первым опамятовался Усманов, за ним Шахов. Перебивая друг друга, они показывали туда, куда направлялась основная часть дивизии, та, что увлекла за собой и главные силы немецких танковых частей.
- Много вы видели танков-то? - в последнюю минуту спросил командир отряда.
- Тьма-тьмущая!
Танковый командир безнадежно махнул рукой, выругался ещё ядренее, подбежал к своей машине и скрылся под крышкой люка. Грозные махины, взревев, помчались туда, где шла бойня.
- Сколько же нас осталось? - начал считать лейтенант.
Пересчитав, ужаснулся, большая часть из тех, что вышли с ними, находилась теперь где-то там, в злополучной балке. Без сил опустившись на траву, он сказал:
- Что с ними?.. Удалось ли хоть кому-нибудь вырваться, остаться в живых?
- Главное мы живы…
Собрав отставших людей, рота медленно двинулась на юг. Вечером того же дня Петька увидел впереди советских солдат копавших оборонительные позиции.
- Вырвались! - пронеслось у него в голове.
Шахов ничего не говорил, но на его лице читалось:
- Неужели спаслись?
За весь дальнейший путь до города Туапсе немцы больше ни разу не побеспокоили остатки потрёпанной дивизии. Сам того не зная Петька Шелехов в точности повторил маршрут отступления своего отца с Добровольческой армией Деникина. В двадцатом году Григорий от нижнего течения Дона держал путь на Новороссийск и его младший сын через двадцать два года тоже оказался в тех местах.
В связи с тем, что 62-я армия РККА оказалась отрезанной с севера прорвавшимся к Волге противником она 29 августа вошла в состав Юго-Восточного фронта. Будучи ослаблена в предыдущих боях, армия находилась в очень тяжёлом состоянии. Для её усиления командованию пришлось использовать последние резервы фронта, в ущерб 64-й армии.
31 августа под давлением немцев обе армии полностью отошли на средний сталинградский обвод. Первая из них сосредоточилась на рубеже Рынок, Орловка, Новый Рогачик. 64-я армия под командованием генерала Шумилова стала на участок Новый Рогачик, Ивановка и по реке Червлённая. Она не успела, как впрочем, и соседняя, организовать оборону на новом рубеже, как противник нанёс удар по её правому флангу.
10 сентября 1942 года 62-я армия с боями отступила на окраины Сталинграда. Когда 29-я моторизованная дивизия немцев прорвалась к Волге южнее города, она оказалась изолирована от 64-й армии. В этот критический момент главной задачей для руководителей Юго-Восточного фронта Ерёменко и Хрущёва стало назначение нового командарма оказавшейся в окружении армии.
Они сами лишь недавно приступили к выполнению своих обязанностей. 13 августа, поздно вечером, было получено по Бодо распоряжение Ставки, в котором говорилось, что командующий Юго-Восточным фронтом Ерёменко Андрей Иванович назначается и командующим Сталинградским фронтом (по совместительству), а товарищ Хрущёв Никита Сергеевич назначается членом Военного совета обоих фронтов.
В связи с этим увеличился круг обязанностей и объём работы командования, поэтому товарищ Голиков был назначен заместителем командующего по Юго-Восточному фронту, а командующим 1-й гвардейской армией стал генерал-майор Москаленко. Одновременно начальником гарнизона города назначен командир 10-й дивизии полковник Сараев. Заместителем командующего по Сталинградскому фронту назначался генерал-лейтенант Гордов.
Потерпев неудачу в попытке захватить Сталинград с ходу ударами 6-й армии с запада и 4-й танковой армии с юго-запада, путём взятия его в «клещи», гитлеровское командование составило новый план концентрического удара, по которому обе наступающие группировки должны направить острия своих ударов в центр города, либо несколько севернее. При этом 6-я армия наносила удар из района малой излучины Дона, а 4-я танковая армия из района Абганерово. Датой начала решающего наступления на упорствующий город было определена вторая декада сентября.
***
Вечером 11 сентября сталинградский штаб командующего двух фронтов генерал-полковника Ерёменко в очередной раз подвергся сильному артиллерийскому обстрелу.
- Нужно нам перебираться на левый берег. – Осторожно сказал Ерёменко. – Как думаешь Никита Сергеевич?
- Как бы Ставка не приняла это за проявление трусости…
- Какая трусость, когда мы целый месяц под огнём в разрушенном городе просидели?
В душном бункере член Военного совета фронтов Хрущёв выглядел мрачно и односложно отвечал на вопросы без конца снующих подчинённых. Он помолчал несколько минут, а потом спросил собеседника:
- Так-то оно так, но какие аргументы мы предоставим Верховному?
- Да какие там аргументы? – вспыхнул несдержанный Ерёменко. – Снаряды немцев опять все провода на хрен порвали!
- Не горячись Андрей Иванович!
- Никакой связи с дивизиями нет…
- Скажут ведь, сбежали!
- Сидим здесь как два глухих тетерева…
Хрущёв никак не мог прикурить папиросу - зажженная спичка тут же гасла. В подземном бункере напрочь отсутствовала вентиляция.
- Даже покурить спокойно нельзя! – примирительно сказал он.
- Всё ж таки с другого берега будет лучше координировать войска. – Твёрдо произнёс Ерёменко.
- Ты командующий, тебе решать…
- Утро вечера мудренее! – зевая, пробурчал генерал. – Давай спать…
Ерёменко и Хрущёв легли отдыхать прямо в шинелях в дальнем углу тоннеля. Когда рано утром в штаб приехал писатель Симонов, оказалось, что в бункере уже никого нет - ни штабных офицеров, ни машинисток. В конце концов, он случайно наткнулись на телефониста, сматывающего провод.
- Где же командующий? – спросил удивлённый писатель.
- Штаб эвакуирован на противоположный берег Волги, – сообщил уставший телефонист.
Единственным штабом, оставшемся на западном берегу, оказался штаб 62-й армии. Следующим утром генерал-лейтенанта Чуйкова, заместителя командующего соседней армии, срочно вызвали в штаб на совместный военный совет Сталинградского и Юго-Западного фронтов.
