В должность начальника тылового района Вильгельм Хубе вступил сразу, как только войска ворвались в город. Он с трудом получил это назначение. Желающих было много. Многие стремились попасть на Восток, не опоздать. Хубе буквально выклянчил эту должность. Помогли связи, друзья. Засчиталось то, что к движению он примкнул в самом начале. Полковника Хубе пока еще не смущало то обстоятельство, что осуществление плана «Барбаросса» задерживается. Главное, считал Хубе, снова прорван фронт, русские отступают, передовые части вермахта вышли наконец на ближайшие подступы к столице большевиков. Поход вот-вот закончится. На Красной площади состоится парад победителей. Участников похода на Восток ждут награды, повышения в чинах, новые должности. Назначение Хубе начальником тылового района, сравнимого по территории с европейским государством, открывало возможность стать генералом. Засиделся он в полковниках. Пять лет без движения в звании. За это время многие обошли Хубе. Другие — сравнялись с ним. Тот же Ганс Кристалл. До тридцать шестого года он ходил в подчиненных у Хубе. В тридцать шестом его послали к Франко. Вернулся полковником. Полковник в тридцать лет.
Воспоминания о Кристалле напомнили Хубе о звонке особо уполномоченного группы армий «Центр» из Смоленска. Кристалл говорил по телефону резко и грубо. Он требовал пресечь деятельность сил сопротивления в тыловом районе, намекал, что в противном случае Хубе ждут неприятности. Эти требования и вывели Хубе из себя. Он ли не старался для партии, когда этот выскочка Кристалл под стол пешком ходил. Работал не где-нибудь на периферии — в Берлине. С цепями и кастетами ходили на демонстрантов. Жгли книги на площадях. Громили синагоги. Брали коммунистов, им сочувствующих. Рвали глотки врагам нации, вытягивали из них жилы. Старались, а потом многих из движения оттерли, как оттерли самого Хубе. Поставили в вину якобы добрые отношения с Рэмом, с этим дерьмом. Хубе не знал, что сотворил Рэм и его окружение, но они пошли против фюрера, а значит, и против нации. Таким не место в рядах национал-социалистической партии. Об этом Хубе говорил всюду, но до конца отмыться от налипшей грязи не смог. В итоге каждый выскочка теперь требует с Хубе. Требует и угрожает, вот что обиднее всего.
Взгляд Хубе уперся в дверцу сейфа. Большой в полстены сейф солдаты притащили из местного отделения банка. Хороший сейф. В кабинете стояла мебель. Большие, под потолок, часы в шкафу из красною дерева — достопримечательность местного музея, стулья из гарнитура старинной работы, большой кожаный диван. Висели картины. Многие из них были подлинными. Статую какого-то древнего римлянина принесли ему в кабинет. Но главным был сейф. Хубе любил сейфы. В них он видел олицетворение власти, надежности своего положения, над которым нависла угроза. Именно угроза, ибо из телефонного разговора Хубе понял, что особо уполномоченный группы армий «Центр» Ганс Кристалл готов подставить под удар кого угодно, лишь бы самому предстать в выгодном свете перед командованием. Спрос за безопасность тылов с него. С таких, как он, в первую очередь. Чтобы как-то выкрутиться, Кристалл будет искать козлов отпущения. Так надо понимать его угрозу. Хубе достаточно знал Кристалла. Этого выскочку вытащил из Мюнхена Гиммлер. Гиммлер послал Кристалла в Испанию к Франко, откуда тот вернулся полковником. Кристалл всегда ровный. Не в его манере выказывать свои чувства. И если дело дошло до угроз, дело швах. Значит, и руководство армейскими соединениями, и Берлин обеспокоены положением в тылах. Кристалл знает, откуда дует ветер.
Хубе разглядывал карту. Постепенно ему удалось сосредоточиться на документах, на той мысли, что есть, обязательно должен быть организующий центр и, чтобы пресечь деятельность сил сопротивления в тыловом районе, как о том сказал Кристалл, надо найти этот центр. Рядом с картой лежал листок из ученической тетради. Хубе долго не обращал на него внимания. Вдруг его словно что подтолкнуло. Он взял листок, исписанный корявым почерком, перевернул его, вчитался в строчки перевода. Это было сообщение одного из местных жителей о размещении в деревне Заборье штаба русской армии. Оно поступило восьмого октября. Тогда же в районе этой деревни был выброшен воздушный десант. Хубе хорошо помнит тот день. На помощь десантникам пришлось посылать специальный отряд. Каким-то чудом русским удалось вырваться. Но ведь штаб остался в тыловом районе. Они не могли уйти далеко. Хубе вспомнил поездку в деревню Качаново. Возле этой деревни нарвался на засаду отряд зондеркоманды обер-лейтенанта СС Ганса Торпа. Около ста убитых и раненых вынесли из леса. Тогда он воспринял стычку, как одну из многих, не усмотрев за ней особенностей. Теперь просматривалась закономерность.
Хубе поднялся рывком, подошел к сейфу. Извлек докладную Торпа, схему боя, объяснительную записку. Вернулся к столу. По мере того, как разбирался и сопоставлял документы, в нем росла уверенность — он был рядом с целью. Штабы армий охраняют специальные подразделения. На одно из таких подразделений и нарвался отряд Торпа. У них автоматическое оружие, снайперы. Они в совершенстве владеют тактикой скоротечного боя. Они охраняли штаб, которому удалось уйти из Заборья. К таким выводам пришел Хубе. В тот же день комендантам Лиховска, Подворья, Кутова, командирам всех подразделений охранных войск тылового района ушло распоряжение. Хубе приказывал разработать мероприятия по поиску штаба армии русских.
Несколько дней Хубе провел в Смоленске. Вернулся озадаченный. Многие начальники тыловых районов, с которыми он разговаривал, приехали в штаб группы армий «Центр» с просьбой о помощи. Плохо дело, впервые подумал Хубе. Москву не взяли, тревожно в тылах. Сколько усилий потрачено на то, чтобы восстановить полотно железной дороги, взорванное русскими при отступлении, взрывы, однако, продолжаются, летят под откос воинские эшелоны. Бои, нападения, потери. Гибнут солдаты. Не на фронте — в тылу. Он вернулся к себе, и здесь его ждали новые сообщения. Комендант Лиховска обер-лейтенант Карл Вигон сообщал: «Подтверждение о докладных от 17.10.41 г. не получил. В обусловленное графиком время не явился унтер-офицер связи Адольф Рейнхальт». «Не явился, — произнес вслух Хубе. — Он исчез — этот унтер-офицер, и перехватили его русские». Хубе говорил сам с собой. Другие коменданты докладывали о выведенных из строя линиях связи, о нападениях, о перехваченных русскими документах. Картина складывалась неблагоприятная, но больше всего волновало исчезновение связиста. Выходило, что русские берут под контроль дороги. Выходило, что по дорогам можно передвигаться только с охранением, под прикрытием танков и бронетранспортеров. Начальник тылового района отправил Вигону письмо. «Сообщаю для информации и принятия неотложных мер, — писал Хубе. — Унтер-офицер связи Адольф Рейнхальт с пакетом был отправлен в соответствии с графиком 19.10.41 г. в 14.00. Контрольный пост 44-В миновал и 14.25. С патрульным бронетранспортером встретился в 14.50. Другими сведениями не располагаю. В пакете содержались следующие документы: подтверждение о получении ваших докладных от 17.10.41 г., распоряжение о подготовке и проведении мероприятий, связанных с поиском штаба русской армии, инструкция о проведении особых акций устрашения населения, распоряжение комендантской службы об изменении порядка учета прибывающих и отбывающих солдат и офицеров, приказы службы тыла от 15 и 16 октября сего года. По делу исчезновения унтер-офицера связи Адольфа Рейнхальта назначено расследование, Окажите помощь и содействие следственной группе…»
Время бежало зримо, как сыпучий материал в песочных часах. Постоянно несколько раз в день звонил из Смоленска Кристалл. С него, похоже, слетает заносчивость. Он не угрожает. Он теперь просит навести порядок. Хубе вновь побывал в Смоленске. Кристалл принял его и разговаривал с ним, как с товарищем. Он сидел за столом прямой, как штык, был все такой же непроницаемый, но что-то изменилось в нем. Он говорил на равных. А ведь совсем недавно Кристалл старался всячески отодвинуться от старых, проверенных кадров. «Время ваших мелких погромов прошло, — говорил он одному из старейших членов партии, — наступил наш час — час большой политики и глобальных действий». Каково было слушать такое. Мол, вы свое дело сделали, надо готовиться править миром, а это не для вас. Теперь он говорит другие слова. Внимательно выслушал предположение Хубе о том, что силы сопротивления направляются центром и этот центр здесь, на оккупированной территории. Скорее всего — это штаб русской армии, который так и не удалось захватить. «Если ваше предположение верное, — сказал Кристалл, — у них должна быть рация». Он сам связался с командиром отряда радиоперехвата капитаном Мейтенфиллем, попросил сосредоточить внимание специалистов отряда на прослушивании эфира, помог Хубе получить передвижной радиопеленгатор.
