— Все нормально, старший сержант, — уже совсем весело повторил он и добавил: — Вот только живот подвело. Как ты думаешь, можно выпить чаю в такой поздний час?
— Сейчас, товарищ капитан! Это мы мигом... Одна нога тут, другая там...
Нацепив на шею автомат, Шаповалов взял котелок и вышел из землянки.
Вернулся взволнованный и, прежде чем поставить котелок на угли, сказал:
— Ну, товарищ капитан, нам просто повезло, что успели выбраться из того проклятого болота! Хана была бы всем!
— А что такое? — насторожился капитан.
— «Сало» по реке поплыло. Густо-густо. А возле берегов, этак на метр, лед образовался. По такой воде и на лодке не проплыть, не то, что на камышовых снопиках...
Шаповалов пристроил в печке котелок, уселся на полу и протянул к огню мокрые, красные руки.
— Подожди, а зачем ты на реку бегал? — не понял Кремнев. — Тут же колодец рядом.
Какое-то мгновение старший сержант сидел неподвижно, будто этот простой вопрос сбил его с толку, потом глухо буркнул:
— В нем вода... высохла. Холера ее знает, куда подевалась? Так мы из реки берем. Разве не все равно?
Кремнев внимательно посмотрел на сгорбленную спину Шаповалова, на его втянутую в плечи голову и, снова ничего не понимая, попросил:
— Открой консервы. Будем ужинать.
Шаповалов молча открыл жестяную банку, поставил ее на полотенце, которое расстелил перед капитаном прямо на соломе, и снова вернулся к печи.
— А сам? — спросил Кремнев.
— Я ужинал. Мы тут картошку нашли, ведра два. Наварили и вволю наелись.
— Картошка — это вещь! Не осталось?
— Немного есть.
Старший сержант пошарил за печкой и достал котелок.
— Вот, еще теплая. Ешьте.
Услышав голос Командира, проснулись и другие разведчики, подвинулись ближе к печке. То, что капитан поднялся и с аппетитом уминает картошку, обрадовало всех. Значит, все обошлось. Бондаренко даже раза два подмигнул Шаповалову, мол, ты, Михаил, и впрямь не плохой лекарь! — но Шаповалов сидел молча и не обращал внимания на знаки товарища.
Кремнев же ничего не знал ни о страшной находке в колодце, ни о том, кто его так быстро вылечил, а потому, закончив ужин, шутливо обратился ко всем сразу:
— Ну, хлопцы, теперь покурим да и потурим.
Быстро собрались, тщательно осмотрели каждый уголок землянки и выбрались из нее.
Было тихо и сравнительно светло. Невдалеке, будто намалеванный сажей, чернел лес. Оказывается, он был рядом, этот лес, который так упрямо убегал от них вчера на рассвете...
Прежде чем войти в него, разведчики украдкой оглядывались назад, на миг задерживались глазами на холмике свежей земли, что чернела на белом снегу и, втянув головы в плечи, ускоряли шаг. Скорее, скорее бы скрылись с глаз эти ужасные памятники, эта ужасная детская могила!..
Но могила не исчезала. Издалека она была видна еще более отчетливо, она словно росла, поднималась, будто хотела, чтобы люди видели ее со всех концов земли, видели и — помнили...
Глава третья. ТРАЯНСКИЙ КОНЬ
Наверно, правду говорят, что только гора не может сойтись с горой...
...Они какое-то время стояли молча, внимательно и с недоверием оглядывая друг друга, потом порывисто обнялись, и Войтенок заплакал.
— Ну, вот!.. Ну, что вы, дядя Рыгор!.. — растерянно бормотал Кремнев и, как мальчугана, которого нечаянно обидели, гладил рукой седую голову Рыгора. А Рыгор прижимался мокрым бородатым лицом к широкой груди Кремнева и сквозь слезы повторял:
— Не ждал... Не ждал тебя, Вася...
Прошло немало долгих минут, пока он успокоился и заговорил:
— Похоронил я тебя, Василь. Уж прости меня за это. Как сказала мне Валька, что пошел ты один через фронт, ну и тюкнуло мне в мои старые мозги: не пройдет, погибнет! Здоровому мало кому удавалось фронт перейти, а где ему, хворому?
— Кто сказал? Валя? Ваша племянница? — быстро, не скрывая тревоги, переспросил Кремнев. — Я был в Малом Камне. Там ее нет. И матери нет. Пуста хата.
Войтенок бросил на Кремнева короткий настороженный взгляд, тихо ответил:
— Авдотью, сестру мою младшую, немцы убили. В лесу. Во время облавы. Прятались люди, где только можно, лишь бы не попасть в Германию. А Валюшка уцелела. В Заборье живет. Работает в канцелярии тамошнего бургомистра Вальковского.
— Ч-что-о?
— Не пугайся. Там ей надо работать. Понимаешь?
— Но Валя... она же еще совсем ребенок!
— Э-э, братец! Война и детей мудрыми да героями сделала, — вздохнул Войтенок. — А Валя — человек взрослый, двадцать лет ей уже...
Рыгор неторопливо свернул цигарку, прикурил и, когда облако дыма от самосада закружилось над хлипким пламенем керосиновой лампы, а мухи, что мирно спали на потолке, беспокойно загудели, почуяв едкий запах махорки, попросил:
— Говори. Слушаю.
— А... никто?
— Говори, — спокойно повторил Рыгор. — В хате никого...
— Я, дядя Рыгор, не один...
— Знаю. Предупредили. Хлопцы твои где?
— Возле озера, на Осиновых бревнах.
— Это хорошо, что в деревню не привел. У нас тут... моль завелась. Где остановиться решил?
— Да вот за тем и пришел.
— Ну, что ж, место надежное есть, — немного помолчав, не спеша продолжал Рыгор. — Во всей округе это место, кроме меня, должно быть, никто и не знает. Островок такой, за нашим озером. Сухой, поросший лесом, а вокруг него — гиблое болото, да такое, что и зайцу не проскочить...
Услышав последние слова, Василь зябко передернул плечами.
— Что с тобой? — посмотрев на Кремнева, всполошился Рыгор. — Заболел?
— Да нет, так, — с трудом улыбнулся Кремнев. — Вы про болото заговорили, ну... и мне одно болото вспомнилось. Едва из него выбрались!..
— Ну, из этого болота вам выбираться будет легко, — успокоил Рыгор. — Там есть дорожка хитрая, по ней и будете прогуливаться, как по прошпекту...
Рыгор потушил лампу и, на ощупь отыскав в углу весла, спросил:
— Пойдем?
...Мороз спал еще днем, и теперь откуда-то из-за озера тянуло теплом. Белые крыши хат запестрели черными заплатами, и только на земле снег лежал сплошным покрывалом, но сильно размяк и вминался ногами, как вата.
Вокруг было тихо. Испуганно прижавшись одна к другой, деревенские хаты стояли слепые и онемевшие, будто боялись взглянуть на изувеченную, окровавленную, залитую слезами родную землю...
— Часто заходят к вам немцы? — помолчав, спросил тихо Кремнев.
— Бывают и немцы. Но чаще — полицаи. Гнездо их тут, в Путьках.
— Что, и местные есть в полиции?
— Есть, — нехотя ответил Рыгор. — Одного и ты хорошо знаешь. Помнишь, охотник был такой, Цапок, на хуторе жил? Вот он и верховодит в Путьках. Набрал себе банду — с миру по бешеной собаке, разных изменников да дезертиров, и охотится теперь не за зайцами, а вырезает семьи коммунистов и партизан...
Цапок... Острая боль пронзила сердце. Цапок! Тихий, молчаливый человек! Сколько раз он, Василь Кремнев, ночевал с Цапком на берегу реки или в лесу, делил с ним хлеб, ел уху из одной миски. Обыкновенный был человек, даже добрым казался. Всегда первым кидался дрова собирать для костра. Вам, говорил, городским, несподручно такое дело, нежные вы. И улыбался. И откуда было знать тогда, что за этой улыбкой, за этими белыми зубами притаилось жало гадюки?
«Ну что ж, Юрка Цапок! Попробуем встретиться еще раз!» — мрачно вздохнул Кремнев и спросил у Рыгора:
— Лодка на пристани?
— Кто же теперь лодки на пристани оставляет? Спрятал. Ты иди к своим, я туда сейчас приду. А то еще кто увидит нас вместе.
Они разошлись. Кремнев вернулся к разведчикам. Многие, улегшись прямо на снегу, спали.
— Что, не встретил? — увидев командира одного, с тревогой спросил Галькевич.
— Видел. Сейчас будет здесь.
В этот момент действительно послышался тихий плеск воды, и из-за недалекого мыска вынырнула лодка.
Это была она, «Чайка». Василь знал ее давно. Еще до войны он не раз ездил на этой лодке вместе с Войтенком и Филиповичем удить на той стороне озера окуней-горбылей. А было и так, что перегоняли они «Чайку» по канаве на реку Тихая Лань и плыли далеко вниз, в лесную глушь, к Чертову омуту или еще дальше — удить язей.
То было давно. И, наверно, безвозвратно прошли те добрые времена, остались воспоминания да сама лодка...
— Где вы тут? — притормозив веслом «Чайку», тихо позвал Рыгор.
— Тут, дядя Рыгор, тут, — отозвался Кремнев. Он подхватил лодку за высоко задранный нос и втащил на берег. Рыгор поздоровался со всеми и повернулся к Кремневу:
— Сразу всех не заберу. Семь человек, больше везти опасно. Сам поедешь с первой группой?
— Сам-то сам, но ты не сказал, куда плыть?..
— Под Кривую сосну. Знаешь такую?
— Но там же на берег не ступишь, — удивился Кремнев.
— Ступишь. Возле самой воды берег держит неплохо. Дальше не ходите, утонете.
— Ясно, товарищ начальник! — шутливо козырнул Кремнев и приказал: — Аимбетов, Яскевич, Крючок, Бондаренко, Шаповалов и вы, Мюллер, — за мной!
