— Ну вот... А теперь скажите, что вы делаете в лесу?
— Так, гуляю... — Татьяна изучающе оглядела его и вдруг рассмеялась. — Ой, какая у вас странная фамилия! Легко-битов. Мне почему-то казалось, что у вас именно такая и должна быть фамилия. Вы откуда призывались? ^
— С Волги, из Плёса, слыхали?
Нет, она ничего не знала о Плёсе и никогда не видела Волги, вернее видела, но проездом и то зимой. А какой он, этот Плёс?
Сергей начал рассказывать о родном. Плёсе, о тихих зеленых улочках, о синих заволжских лесах. 0 Плёсе много домов отдыха, а в прошлом веке там Л<ил Левитан.
Татьяна слушала, не сводя с него глаз, внимательных и чуть насмешливых. А Сергей говорил, боясь замолчать: во время пауз он чувствовал себя неловко, но пауза все-таки наступила: нельзя же рассказывать только о Плёсе... Татьяна задумчиво посмотрела на него, улыбнулась и сказала:
— Ну, что же вы замолчали?
Это было хуже всего. Лучше бы он разговорился сам, без подсказки! И он неопределенно пожал плечами и насупился.
Татьяна улыбнулась и сорвала цветок. Потом она сказала, что ей пора идти, и спросила, не хочет ли он ее проводить.
Они шли лесом. Татьяна запела песенку из но-00го кинофильма. Дорогу пересекала широкая канава, полная весенней, уже чуть зацветшей воды. Девушке надо было помочь, но Сергей стеснялся подать ей руку. К счастью, Татьяна легко перепрыгнула канаву и быстро выбежала на тропинку.
— Дальше я сама!
Они расстались, как и прежде, неожиданно и как-то странно. У Сергея было такое ощущение, словцо он опять остался в дураках. И снова на дороге хлопнула дверца машины.
Между тем жизнь шла своим чередом. Отряд готовился к весеннему инспекторскому смотру. От него не освобождался никто, даже чертежник-картограф. Для Легкобитова настали самые мрачные дни. Он умел прекрасно чертить карты и схемы, но не умел метко стрелять. Он неизменно посылал пули «за молоком». И это было самым удивительным: чертежник — и вдруг мазила. Вся беда заключалась в том, что он дергал за спусковой крючок. С этим нельзя было ничего поделать. Это было как наваждение. Он старался не дергать, но чем больше старался, тем сильнее дергал. И художник здесь был ни при чем.
Тем не менее Кругликов, секретарь комсомольской организации, сказал ему тоном, не допускающим возражения:
— Легкобитов, нарисуйте на себя карикатуру в стенную газету.
— На себя? — удивился Сергей.
— Ну да! Идея такая: рядовой Легкобитов рисует картиночки, а на огневом рубеже не может выполнить упражнения. Ясно? Вот так, давайте...
Вскоре Сергея вызвал к себе майор Свиридов.
— Что же вы, товарищ Легкобитов? — укоризненно уставился на него майор. — Стреляете скверно,
в газету вот попали... Я вас расхваливаю кругом, дескать, талант и все прочее, а вы подводите меня, — кадык перекатывался у него вверх и вниз. — Как жить будем дальше? — закончил майор, и кадык тут же остановился.
Сергею было очень неловко. Он сознавал, что заслуживает такой упрек, и хотел, чтобы о нем заговорили другое, совсем другое. Ведь он не такой, как о нем думают, и это он докажет. Но как?
— Разрешите, я проведу с пограничниками беседу о Левитане? — предложил Сергей.
Левитан — пока все, на что он был способен. Подумав, Свиридов согласился.
Во время беседы Сергей был неузнаваем. Он снова видел свой родной Плёс, зеленые холмы, тихие березовые рощи, широкий разлив волжской воды. Он рассказывал о Левитане, о его пейзажах, полных утренней тишины и светлой грусти. Потом он рассказал о старой плафонной росписи, что украшала потолок зала. Это были сцены из жизни старинного рода венгерских графов, а писали их немецкие художники, специально вызванные из Мюнхена.
Солдаты расходились притихшие, с опаской поглядывали на потолок и с уважением — на этого бледнолицего чертежника, который знал то, чт не знали они. Даже Кругликов и тот похвалил его:
— Легкобитов, а у вас здорово получилось. Такие беседы очень полезны для комсомольцев. Они расширяют их культурный кругозор.
— Сам ты «кругозор», — сердито заметил Петров, подошедший к «им. Он смотрел на Легкобитова преданно и влюбленно.
Но Кругликов уже не мог удержаться от указаний:
— Было бы неплохо, если бы свою беседу вы увязали с конкретными практическими задачами, стоящими перед отрядом. Ясно?
— Во-во, — усмехнулся Петров. — Левитан — и весенний инспекторский смотр!
На следующее воскресенье старшина не назначил Легкобитова в наряд. Сергей снова пошел на поляну, где рос куст шиповника. Расставил этюдник, пописал немного, прислушиваясь и оглядываясь, но кругом было тихо и безлюдно.
Он вернулся в отряд, побродил по парку и ре- |
шил сходить в город. У ворот встретился Кругликов.
— Куда направляемся?
— Да так... в книжный магазин, потом погулять.
— Ну, счастливо. Только учтите, Легкобитов, насчет случайных встреч и всего прочего. Ясно?
— Каких это случайных встреч? — переспросил Сергей, раздражаясь.
— А таких... Не забывайте, что рядом граница.
Вот так.
День был испорчен. Если бы не книги, Сергей, наверное, не пошел бы в город. Но ему нужно было побывать в книжном магазине, он сказал Кругликову правду.
И все-таки дело было не только в книжном магазине. Шагая по улицам, Сергей все время оглядывался по сторонам. Он нарочно выбрал самый длинный путь, но город был маленьким, и до магазина он дошел слишком быстро.
Сергей купил альбом с репродукциями Иогансона перешел к отделу, где продавали художественную литературу. Тут он неожиданно увидел Татьяну.
Она за чем-то нагнулась за прилавком, а когда выпрямилась, они увидели друг друга. Яркие синие глаза смотрели на него радостно и задорно.
— Здравствуйте! — сказала Татьяна. — Подождите минуточку, — и она снова нырнула под прилавок, будто так и полагалось при встречах.
Сердце у Сергея забилось быстро-быстро, но в следующую минуту он подумал: «Какие все-таки странные у нас встречи. Раньше я не видел ее здесь».
Потом она опять выпрямилась и положила на прилавок толстую книгу в желтой обложке.
— Вот, специально для вас, Диковский.
— Спасибо, — сказал Сергей. — А почему вы знаете, что мне нужен Диковский?
— Иогансона вы уже купили...
Сергей с удивлением взглянул на нее.
— Не ожидали меня здесь встретить, правда? Я здесь недавно, — объяснила она. — Вы что-нибудь рисуете сейчас?
— Мало,—и в порыве откровения Сергей добавил: — Я сегодня снова был на той поляне...
— Да? — встрепенулась девушка.
— Да.
Татьяна улыбнулась одними глазами.
— Возьмете Диковского?
Сергей утвердительно кивнул головой. Потом они перекинулись несколькими фразами, причем Татьяна больше спрашивала, а он отвечал. Им все время мешали покупатели, и Сергей подолгу стоял молча, наблюдая, как она работает там, за прилавком.
В сквере напротив он присел на скамейку и открыл томик Диковского. Тут были и повесть «Патриоты», и рассказы «Товарищ начальник», «Наша Занда», «Погоня», «Приключение катера «Смелый». Он полистал книгу и наугад прочитал:
«— Замечайте, — сказал Дубах, пряча окурок в коробку, — все замечайте. Как дягел кричит... Когда японцы караулы сменяют... Где Пачихезу можно вброд перейти... Замечайте и подозревайте. Вопросительный знак—великое дело»
Сергей услышал грохот опускаемых жалюзи в дверях магазина и тут же увидел Татьяну. Узкое модное платье обтягивало ее стройную фигуру, большая клетчатая сумка на длинном ремешке висела на плече, туфельки были на тонком высоком каблучке. И казалось, она шла на цыпочках. За прилавком она была в халатике и тапочках. «Какая она всегда разная», — подумал Сергей.
— А я знаю, что недавно вы выступали с лекцией о Левитане, — присаживаясь, сказала Татьяна, словно продолжая давно начатый разговор. — Правда?
— Правда, — признался Сергей, сразу же сбитый с толку ее поразительной осведомленностью. — Откуда вы знаете?
— Знаю, — загадочно улыбнулась девушка. — А как идут ваши дела на инспекторском смотре?
— Пока никак, еще не стреляли.
Он хотел спросить, откуда ей известно, что у них проходит смотр, но Татьяна уже переменила тему разговора, поинтересовавшись, нравится ли ему Ди-ковский. Сергей захлопнул книгу и ответил, что успел прочитать лишь несколько строк.
— Непременно прочтите все! Слышите? — потребовала она. — Вы любите романтику?
— Не знаю, что вы имеете в виду.
— Ну, как бы вам сказать? Чтобы человек был как у Джека Лондона. Смелый, сильный, ловкий, чтобы в поединке с врагом надеялся только на свои кулаки, что ли... Вот как в старину, — нашла сравнение она, — сходились два войска, а перед битвой...
— Да, да, понимаю, — перебил ее Сергей. — Я тоже много думал об этом, о таких людях. Но я ведь другой. Я не сильный, не ловкий и плохо стреляю, — внезапно признался он.
