Впрочем на этот раз Аслан ошибся. Контрактников с резиновыми шлангами с песком в кабинете не было, а следователь был новый. Высокий, но какой то замурзанный мужик лет сорока, представившийся следователем Исаевым. Привычно отбарабанив права Аслана (конституция — она и в Чечне конституция) он положил перед собой пару чистых листов и начал писать протокол допроса. Впрочем Аслану до протокола допроса было как до… Потому что следователь Исаев вытащил из своей потертой черной папки и положил перед Асланом листок бумаги. На нем четким почерком (Аслан узнал почерк Хамида, начальника штаба при бригадном генерале Гелаеве) по-чеченски было написано:
«Ни в чем не признавайся. Следователь нами проплачен. Через пару дней выйдешь, дальше сам знаешь. Аллаху акбар».
Аслан поднял глаза от листка и впился глазами в следователя Исаева. Следователь тоже посмотрел на Аслана и как-то по-свойски ему подмигнул.
Чеченская республика Ичкерия фильтрационный лагерь «Чернокозово» Спустя два дняЗа спиной захлопнулись ворота лагеря и Аслан впервые за несколько дней оказался не за решеткой. От внезапно нахлынувшего чувства свободы закружилась голова. Аслан немного постоял и пошел к трассе, надеясь поймать попутку. Через несколько минут он вышел на трассу, но машины проезжали мимо, опасаясь брать незнакомого пассажира. Наконец, после нескольких минут бесполезного голосования перед Асланом затормозила красная девятка. Он наклонился и… сердце его пропустило несколько ударов. За рулем сидел следователь Исаев.
— садись Аслан, подвезу тебя что ли.
Делать нечего — Аслан сел в машину, назвал куда нужно ехать. Несколько минут они ехали молча, затем следователь спокойно сказал:
— знаешь, Аслан я думал что вы серьезные люди. А вы кидаловом дешевым занимаетесь. Я сделал работу, освободил тебя и даже завел твой паспорт в базу данных, так что теперь он подлинный. А Хамид мне так и не выплатил вторую часть денег за тебя. Что будем делать, может тебя опять в Чернокозово отвести?
Аслану стало дурно — возвращаться в Чернокозово он не хотел.
— Геннадий Владимирович, давайте договоримся. Как только я найду Хамида я с него ваши деньги вытрясу, если не даст — сам заплачу, машину продам, но заплачу! Я ж честный человек!
— Ну смотри Аслан, мужчина сказал — мужчина сделал. Не подведи меня. А подведешь — так мы к тебе домой наведаемся — и с этими словами Исаев бросил на колени Аслану фотографии его дома и играющих возле него детей…
Красная девятка въехала в Грозный, на всех блок-постах ее пропустили почти без осмотра — видимо машина Исаева бойцам была хорошо известна. Около рынка, где Аслан хотел выйти из машины Исаев придержал его и сказал:
— да, чуть не забыл… увидишь Хамида — передай, Исаев передает ему большой привет. И скажи — у меня свояк работает начальником склада РАВ, там тротил, пластит, мины, снаряды. Отдам недорого. Можно и стрелковку достать, но это дороже будет. Там не только я со свояком, там многим отстегивать придется. Ну, бывай!
Аслан вышел из машины и растворился в толпе базара…
Чеченская республика Ичкерия Грозный, конспиративная квартира боевиков Гелаева Спустя три дня— Рады видеть тебя снова, Аслан. Почему не заходил долго?
Зайдешь, как же. Все эти дни Аслана пасла гелаевская контрразведка, пытались понять — не предал ли, не переметнулся ли к гяурам. Видимо решили что можно доверять.
— Да продлит твои дни Аллах Хамид.
Потрепались еще немного за жизнь, как это принято на Востоке, затем Аслан Ходжаев решил перейти к делу, ради которого он собственно и нашел Хамида.
— Вопрос есть, решить надо.
— Говори
— Исаев, следак который меня вытаскивал говорит что вы ему вторую половину денег недоплатили. Как же так — я верный воин ислама, а меня даже выкупить у гяуров нормально не могут…
— Вах, грязный ишак, что он такое говорит. Ему что пять тысяч долларов уже мало? Совсем обнаглел паразит, расценок не знает, гореть ему в аду!
— Ишак не ишак, Хамид, но деньги надо отдать. Ты не отдашь — я отдам, только потом вопрос этот поставлю перед стариками на годекане — пусть решают кто прав
— Не шуми Аслан, решим конечно же, решим с этим грязным ишаком. Зачем старики, зачем годекан, мы же с тобой из одного тейпа, брат. Сами решим.
/Хамид боялся не зря — половину денег за выкуп Аслана из общака банды он прикарманил. Должность начштаба все таки доходное дело…/
Посидели поговорили еще. Напоследок Аслан вспомнил:
— Да Хамид, еще. Исаев говорил, что у него свояк работает начальником склада военного, предлагает покупать взрывчатку, мины, снаряды. Говорит недорого.
— Вот как. Это интересно…
Чеченская республика Ичкерия Дорога Грозный — Аргун Два месяца спустя— Вах, да где этот ишак! Сорок минут уже ждем.
Аслан и Хамид в камуфляжах, с автоматами и с фальшивыми удостоверения сотрудников местного РОВД (тот же Исаев за две штуки баксов сделал. Полезный мужик, хотя и неверный. Ну да ладно. Придет время — и ему голову отрежем…) стояли немного в стороне от дороги и ждали Исаева. Оружейный бизнес наконец то сдвинулся с мертвой точки, после взаимных проверок Исаев и Гелаев наконец то договорились: Исаев начинает поставки оружия, Гелаев распределяет его среди других полевых командиров и оплачивает его. Гелаев оплачивает оружие и взрывчатку по твердым ценам, почем он их продает другим «воинам аллаха» — его личное дело. Исаеву тоже хорошо — при таком бизнесе за пару месяцев можно на московскую квартиру заработать. В проигрыше оставались только сослуживцы Исаева — но их мнение в этом раскладе никого не интересовало. На сегодняшний день Исаев обещал привезти образцы товара но почему то задерживался…
Наконец красная девятка Исаева медленно съехала с трассы и остановилась в двадцати метрах от «милицейского» УАЗика. Аслан и Хамид осторожно пошли вперед.
— здравствуй дорогой, рады тебя видеть в добром здравии! Зачем долго задержался?
В отличие от Хамида Исаев на шутки не был настроен.
— Где бабло? Аванс?
— В машине дорогой, где ж еще! А где товар?
— Товар со мной. Бабки на бочку как и договаривались с Русланом, иначе сделки не будет.
Аслан сбегал в УАЗ, принес ободранный полиэтиленовый пакет Marlboro. В нем было десять пачек новеньких стодолларовых банкнот. Исаев выбрал наугад одну, пересчитал, посмотрел пару из них на просвет, покатал в руках. Затем бросил пачку обратно в пакет, а пакет в машину. Ни слова не говоря открыл багажник. Аслан и Хамид наклонились над ним. В багажнике лежали несколько новеньких автоматов Калашникова, причем два были с подствольниками, три пистолета Стечкина, столь ценимых боевиками и несколько коробок. В коробках была взрывчатка.
Аслан и Хамид подогнали свой Уаз ближе и начали перекидывать оружие и взрывчатку в свой багажник. Напоследок Исаев вручил им листок бумаги с напечатанным рядком цифр.
— Это мой прайс. Заказывать за две недели. Деньги вперед. Попробуете кинуть подлянку — больше меня не увидите. Салют.
Аслан и Хамид ненавидящими взглядами проводили девятку Исаева.
Москва Ночной клуб Арлекин Зима 1996 годаВодитель с трудом втиснул грузное тело правительственного Мерседеса на одно из немногих свободных мест на стоянке. Из Мерседеса вышел невысокий, пожилой человек в строгом черном костюме-тройке, пошитом в Лондоне, и не спеша направился к входу в клуб. Водитель остался на месте.
Официально, вице-премьер Правительства РФ Зиновьев был на больничном, проходил обследование в больнице в Горках-9. Тем не менее, срочные нефтяные дела заставили его инкогнито приехать в центр Москвы в закрытый ночной клуб, полностью находящийся под контролем чеченской мафии. Дорого бы дали журналисты за фотографию ответственного чиновника правительства в компании чеченских авторитетов — да только некому было фотографировать. Все понимали, что за такого рода фотографии может быть только одна плата — жизнь. И не только твоя, но и членов твоей семьи.
В холле клуба Зиновьева остановили двое местных секьюрити — накачанные молодцы под два метра с рациями и пистолетами
— Простите, сегодня у нас закрытое мероприятие. У вас есть пропуск?
Зиновьев молча достал из кармана и показал кремлевский ламинированный пропуск
— Извините, но это не тот пропуск…
Сначала вице-премьер просто ошалел от такой наглости. Не пускать министра правительства — это уже что-то. Совсем обнаглели. Но потом понял, что смысла изливать свой гнев на прислугу нет — чурки они и есть чурки. Поэтому он просто потребовал:
