Этот вывод подтверждает и более поздний партизанский опыт. Как теперь известно, рейд соединения Ковпака в Карпаты не достиг тогда всех поставленных целей. Ковпаковцев сильно потрепали немцы и бандеровцы. Они потеряли много ценных людей, включая комиссара соединения Руднева. Назад выбираться пришлось разрозненными группами.
Из рассекреченных архивов теперь стало известно, что заместитель наркома обороны Щаденко на первом этапе войны внес предложение о формировании крупных партизанских соединений и переброске их в тыл немцев. В декабре 1941 года было создано Управление по формированию партизанских частей, отрядов и групп.
Предлагалось создать две партизанские армии. Одну на юге из шести-семи кавалерийских дивизий по пять с лишним тысяч общей численностью 33 тысячи. Вторую – из 26 481 человека в составе пяти дивизий на базе ополчений Ивановской, Ярославской, приволжских, уральских и сибирских областей.
Жизнь отвергла эту идею. Армии создать можно. Но как их переправить в тыл врага? Как снабжать их продовольствием, боеприпасами, горючим, обеспечить воздушное прикрытие, которое крупным формированиям просто необходимо?..
Практика войны показала, что любой армии проще разгромить чужую дивизию в своем тылу, чем обнаружить и уничтожить полсотни, сотню мелких боевых групп, неожиданно и непредсказуемо возникающих в разных местах и больно кусающих.
Между прочим, немцы в 1943 году забрасывали в партизанские отряды листовки на эту тему. Использовали логотип «Правды», надпись «Смерть немецко-фашистским оккупантам» и призывали: «Объединяйтесь в крупные соединения. Нечего проводить мелкие бои, они ничего не дают. Будем громить оккупантов, занимать города, железнодорожные узлы и станции. Поможем Красной Армии по-крупному». Была такая уловка, но партизаны на нее не поддались.
Кто-нибудь из более молодых может спросить: «А как же понимать тогда партизанские бригады, партизанские соединения, тысячи людей?» Опять же не надо подходить к этому по-армейски.
Да, партизанские отряды вырастали до бригад, отряды и бригады входили в соединения. Но соединение контролировало десяток и более районов, по которым и были разбросаны отряды. В крупных операциях они действовали сообща. Потом даже со штабами армий и фронтов эти операции согласовывались.
Но на так называемом низовом уровне особенность партизан и отдельных отрядов заключалась в том, что никто не ждал указаний сверху. Они вступали в бой и выходили из боя там и тогда, где и когда им было выгодно. На то они и партизаны, чтобы никакого шаблона. В этом и сила их тактики.
В США, Великобритании, Германии, Франции изучением способов партизанской войны занимаются специальные исследовательские центры. В российской армии этого нет. Потому и «вляпался» Грачев в Чечне. Воевать регулярным войскам против партизанских отрядов – все равно что вилкой суп есть.
Я всегда спрашиваю, можно ли уничтожить блох в квартире большой дубиной. Всю утварь переколотишь в доме и только. Еще Вальтер Скотт писал в 1837 году о мобильности партизан: «Преследовать их – значило бы гоняться за ветром, а окружить их было бы подобно тому, что удерживать воду в решете».
Партизанская война имеет свою логику, а эта логика – свое развитие. Зима 1941–1942-го, первая военная зима, была самой трудной для партизан. Она грозила нам тем, что станут проходимыми места, где мы находили укрытие, а каждый след, оставленный на снегу, приведет к лагерю карательную экспедицию. Значит, придется максимально удаляться от населенных пунктов, которые давали нам хлеб насущный, терять связи.
Кроме того, зима выдалась чрезвычайно суровой. Нас, похоже, испытывала не только война, но и сама природа. А мы не имели ни подготовленных баз, ни запасов продовольствия. Ночевать временами приходилось прямо в снегу. Вытаптывали в сугробе траншею и укладывались в нее плотными рядами. К утру из сугробов валил пар, но простуженных или обмороженных не было.
Долго так испытывать судьбу было нельзя. Потому часть партизан склонялась к тому, чтобы на зиму разойтись по знакомым и родственникам. Припрятав оружие, переждать холода, а весной собраться и начать боевые действия заново. На это согласны были многие партизаны из местных жителей.
Другие считали, что надо запастись продовольствием, зашиться в глухомань и тихо сидеть до весны, иначе оккупанты и полиция выследят нас. Не стану скрывать, что некоторые так и поступили.
Случались подобные разговоры и в нашем отряде. Особенно распространены были они среди партизан житковичского отряда, примкнувшего к нам осенью. Это были, в основном, председатели колхозов, председатели сельсоветов. Военного опыта им еще предстояло набираться, но они хорошо знали здешние леса. Часть из них все-таки отделилась от нас.
Корж их особо не задерживал. Они принадлежали не только к другому району, но и к другой области, тогда она называлась Полесской. Мы на них случайно наткнулись потом, во время февральского рейда по Минской и Полесской областям. И снова приняли к себе. Эти люди впоследствии неплохо воевали. Некоторые стали командирами отрядов, один возглавил бригаду.
И все-таки скажу, что та зима стала переломной, притом во многих смыслах. Она была началом перехода уже к другой партизанской войне. Более того, с уверенностью утверждаю, что решающую роль в этом на Минщине, а потом и на Пинщине сыграл наш отряд, в первую очередь его командир Василий Захарович Корж.
Он не был «хнытиком». Он думал, делал выводы и действовал. Неустанно работала отрядная разведка. Почти в каждой записи его партизанского дневника есть пометка: «Ведем разведку во все четыре стороны». Шестым или десятым чувством Корж понимал, что мы не одни, не должны быть одни. И оказался прав.
Василий Захарович был уверен, что кратчайший путь к погибели – это как раз бездействие. И не только потому, что бездействующий отряд начнет разлагаться изнутри, как он повторял, превращаться в банду. И не потому, что рано или поздно зашившихся в укромное место партизан могут выследить. А в первую очередь потому, что такая «тактика» посеет неверие в партизан у здешнего населения и лишит их поддержки.
Он пришел к выводу, что в условиях зимы партизанские отряды надо сделать более мобильными, более маневренными, посадив их на коней и на санные подводы.
– Мы не тараканы, чтобы сидеть в щели, – повторял он. – Пусть у немцев танки и артиллерия. Посмотрим, как они угонятся за нами по лесам и болотам, которые мы знаем, а они – нет.
Нельзя было растерять и того морального подъема, который поселился в нас после разгрома немцев под Москвой. А в декабре 1941 года был огромный подъем, равного которому мне трудно припомнить, перебирая в памяти всю войну.
После перехода в Любанский район Минской области мы обосновались сначала в деревне Нежин, а затем в Загалье. «Комаровцы» заняли большую часть деревни. Штаб разместился в школе, в центре деревни. А рядом расположился отряд Николая Николаевича Розова.
Вышел из лесных землянок и стал на постой в соседней деревне Старосеки партизанский отряд Александра Ивановича Далидовича. Совсем недалеко от нас в деревне Славковичи разместились партизаны «Жорки» – Григория Столярова. Разбитные это были ребята, между прочим. Пришлось их к порядку приводить. В соседнем Октябрьском районе, как донесла разведка, действовали отряды Ф.И. Павловского.
Уже тогда, в январе 1942 года, В.3. Корж стал обдумывать новую тактику и спланировал первый, по-настоящему крупный партизанский рейд силами нескольких отрядов.
А пока он разделил свой отряд на три группы по 60 – 70 человек и направил их в Старобинский, Житковичский, Любанский районы. Сам во главе четырех десятков партизан двинулся в Стародорожский район. 9 января «комаровцы» разгромили полицейский гарнизон в Кривоносах, 11-го – в Рухово, 12-го – в Пасеке, 13-го – в Прусах.
На базу в Загалье вернулись 14 января. Пришли с богатыми трофеями – оружием, патронами, другим военным имуществом, конфискованными лошадями. Отряд пересел «на коней». Это не была кавалерия в прямом смысле. На санях располагались три-четыре партизана. Но такая колонна становилась куда более подвижной по сравнению с пешей.
Половину отряда во главе с комиссаром Никитой Бондаровцом 12 февраля Корж направил в Октябрьский район Полесской области (ныне Гомельская) в деревни Барбарово, Бобровичи, Косаричи. Помогли партизанам Павловского, которые вели тяжелые бои с карателями. В первом же бою они уничтожили семь фашистов и захватили обоз с награбленным хлебом. Партизанам достался не только хлеб, но и лошади с упряжью.
В то самое время произошло еще одно событие, о котором нельзя не рассказать. В.3. Корж узнал от разведчиков, а те – от местного населения, что недалеко, в урочище Зыслав, размещается Минский подпольный обком партии во главе с Василием Ивановичем Козловым.
