— Коллекционная вещь. Ну, значит, еще раз здравствуйте, товарищ Белов. — Горячо пожал руку, кивнул на стол: — Вот, обмозговываю. Садитесь, прошу вас. — Придвинул пачку «Казбека»: — Курите!
Вайс с нежностью взял папиросу.
— Довоенные?
Майор пожурил:
— Отстали вы от действительности! Послеблокадные, ленинградские. — Ткнул в карту карандашом: — Значит, вот какая петрушка получается: подступы открыты. Но сначала — ваши соображения?..
После обсуждения плана операции Вайс вышел из охотничьего домика в сопровождении майора.
Во дворе он увидел построившихся советских парашютистов в армейской форме, а рядом с ними — тоже в строю — стояли люди в немецких мундирах и в штатской одежде.
— Ну вот, — показал на них рукой майор, — весь наш интернационал в наличии. И это, так сказать, есть наш еще не последний, но весьма решительный бой. Ведь свыше двенадцати тысяч человек мы должны освободить с наименьшими потерями. А ваша группа во флигеле, — указал он рукой. — Рекомендую не терять времени. Ознакомьтесь, побеседуйте — и в путь. — Попросил: — Очень желательно, чтобы вы по возможности точно уложились в расписание.
Вайс направился к флигелю. Когда он вошел, со скамьи поднялись четверо в форме офицеров СС. Двоих из них Вайс знал — чеха Пташека и подрывника Мехова. Они дружески поздоровались. Двое других назвали себя. Белобрысый, скуластый, атлетического сложения — Вальтер Кох, другой — черный, необычайно мускулистый, яркоглазый — Ганс Шмидт.
— Откуда вы? — спросил Вайс.
Кох, улыбаясь скуластым лицом, доложил:
— «Свободная Германия».
— Были в плену?
— Нет. Берлин. Подполье. — Кивнул на Шмидта, сказал почтительно: — Он работал еще с Антоном Зефковым.
Вайс обсудил со своей группой план операции. Она заключалась в следующем.
Соответственно данным, полученным через Генриха, провиантское снабжение заключенных подземного концлагеря было рассчитано еще на двое суток. Значит, ликвидация его будет произведена по истечении этого срока.
Но если продвижение Советской Армии в этом направлении убыстрится, уполномоченный СС может принять решение ускорить уничтожение лагеря; кроме того, не исключено, что на этот счет будет дан особый приказ руководством СД.
Несомненно, что на командном пункте уполномоченного СС установлена связь с постом минеров и по его сигналу они должны привести в действие электроподрывные взрыватели, провода которых протянуты в шахты к минным погребам. Очевидно, посты минеров расположены на поверхности. Задача — выявить эти посты и обезвредить. И, когда это будет сделано, присоединиться к группе захвата, которой командует майор Колосов. Она проникнет в шахты, разминирует минные ловушки и освободит заключенных. Часть группы майора останется на поверхности, займет оборону, чтобы прикрывать отряд, действующий в шахте.
С людьми этой группы, одетыми в немецкие офицерские мундиры, Вайс и выехал в пункт, обозначенный на карте как штаб охраны лагеря, его административного управления и складов готовой продукции.
Полковник Роберт Штайнер, уполномоченный СС, принял Вайса у себя на командном пункте.
Пожилой, с плоским лицом и угловатым черепом, так называемой гинденбургской формы, спереди — прямой пробор, затылок и виски почти наголо выстрижены; сжатые губы, пронзительные глаза с вздрагивающими веками; короткие широкие пальцы с синеватыми ногтями. Рыцарский железный крест на ленте под воротником кителя.
Документ Вайса, тщательно проверив, он бросил перед собой на стол.
— Что? — сказал Штайнер так, будто Вайс перед этим обращался к нему с какими-то словами.
Вайс, кладя ногу на ногу, в свою очередь тоже осведомился:
— Что «что»?
— …вас интересует? — промычал Штайнер.
— Я хотел бы быть уверенным в том, что меня здесь ничего не должно интересовать.
— Почему?
— В том случае, если все у вас в порядке.
— Вы имеете в виду нечто определенное?
— Да, — сказал Вайс, прищелкнув пальцами, — вот это именно?
— Техника?
— Ну что вы! — улыбнулся Вайс. — Здесь я не компетентен. Если вы меня заверите, что все в отличном состоянии, мне этого достаточно, чтобы доложить.
— Кому?
— Очевидно, кому-нибудь из тех, кто подписал мой документ.
— Непосредственно? Вы такой доверенный человек?
— Нет, что вы! — сказал Вайс. — Передам рапорт, как полагается по службе.
— Странно!
— Что именно?
— Мне не доверяют! — вспылил Штайнер. — Я лично беседовал с Гиммлером и Кальтенбруннером, прежде чем отбыть сюда. А ведь я сказал им, — Штайнер выпятил грудь: — «Это для меня высокая честь». — Он опустил глаза. Вайс увидел кнопку, вмонтированную в стол, которая была прикрыта металлической скобой, запертой на висячий никелированный замок. — "Высокая честь, — повторил Штайнер. — Одно мановение руки — и я исполню свой долг перед империей. Мы так хлопнем дверью, уходя, что большевики содрогнутся от ужаса. — Добавил: — Но ваше присутствие свидетельствует о том, что мне не доверяют. Я буду протестовать. — Он положил руку на телефонную трубку.
— Кстати, полковник, — сказал Вайс, — когда будете говорить с Берлином, сообщите, пожалуйста, что из восьми лагерей я уже объехал пять. И там все в порядке.
Штайнер, не снимая руки с телефонной трубки, спросил:
— Значит, вы не специально ко мне?
— Ну что вы! — улыбнулся Вайс. — У меня приказ доложить о восьми лагерях. Ваш — шестой. Осталось посетить еще два. — Пожаловался: — Дико устал. Вы думаете, это легко — все время на ногах? Некоторые лагеря уже эвакуируют, и ликвидация происходит во время маршей, трупы оставляют на дороге. — Спросил: — Вы пробовали ездить на машине по трупам?
— Нет еще, — сказал Штайнер. — Но, если дороги ими забиты, придется… — Посмотрел несколько приветливее на Вайса. — Я могу вас уверить, что такого беспорядка я после себя не оставлю.
— Ну и отлично. — Вайс сделал движение, будто собирается встать. — Значит, я так и доложу.
— Вы только за этим приезжали?
Вайс взглянул на часы, пожал плечами.
— А, собственно, что еще? По-моему, все. — Напомнил: — Ведь у меня еще два лагеря!
— Так нельзя, — укоризненно сказал Штайнер. — Ну хоть пообедайте со мной. Я распоряжусь.
Полковник вышел.
Вайс мгновенно перерезал провода, идущие к кнопке, закрытой скобой с замком.
Когда полковник вернулся, Вайс сказал ему:
— Позвольте, я предупрежу сопровождающих меня офицеров о том, что задерживаюсь.
— Ну зачем вам самому? Пошлю адъютанта, он передаст.
Вайс понизил голос:
— В порядке исключительного к вам доверия. Мне кажется, среди сопровождающих меня людей находится особый человек от партии. Ну, как бы приставлен от партийной канцелярии. Я боюсь, как бы он не счел обидным для себя, что ваш адъютант передает какие-то поручения от моего имени. Я должен сам сказать ему это. Простите, но, если я поступлю иначе, мне будут грозить неприятности.
— Так пригласите и его.
— Сделайте мне одолжение, — пригласите его сами. — Добавил многозначительно: — Я полагаю, этот человек может быть и вам полезен.
— Ну что ж. — Штайнер надел фуражку.
Вайс вместе со Штайнером подошел к машине, стоящей у стены склада. Его люди не выходили из нее.
Вайс сказал, открывая дверцу:
— Уполномоченный СС, имею честь представить.
Штайнер, снисходительно улыбаясь, приблизился к открытой дверце. Вайс ударил его по шее ребром ладони, Штайнер упал лицом вниз, две пары рук подхватили его и мгновенно втащили в машину.
Вайс вынул сигареты, закурил, ждал. Из машины ему подали связку ключей. Вайс взял их, сунул в карман и вернулся в кабинет Штайнера.
Заперев дверь, он открыл несгораемый шкаф одним из ключей. Нашел папку с грифом, который был ему знаком, вынул из нее бумаги, спрятал их у себя под мундиром и вышел. Сел в машину, передал Мехову лист из папки, на котором были обозначены посты минеров, сказал:
— Соображайте.
Пташек и Кох прочно упирались ногами в связанного Штайнера, лежащего на полу с заткнутой в рот скомканной фуражкой.
— Поехали, — сказал Вайс сидевшему за рулем Шмидту.
Мехов, ознакомившись за время пути с планом минирования, сказал майору Колосову:
— Мы можем перерезать провода, идущие от пунктов минеров к штольням. Когда подрывные машинки не сработают, на линию пошлют поисковую группу. Их задержим засадой. Ну, сколько там — полчаса, пожалуй, не больше. Гарнизон охраны, должно быть, не маленький — дольше не устоять.
— Так, — сказал майор. — А потом?
— Потом группа прикрытия примет бой. В районе выхода из штольни будет наша последняя линия обороны, пока успеем вывести людей.
— Двенадцать тысяч, — напомнил майор. — Надо с карандашиком подсчитать, сколько придется держаться.
