Писалась памятка быстро. Хотелось, чтобы главные мысли запомнились и повторялись как строки знакомой и близкой боевой песни. Некоторые призывы так и писались — в рифму.
Она сохранилась у меня, эта «Памятка политруку в наступлении», отпечатанная на грубой бумаге военных лет в походной типографии армейской газеты «Во славу Родины». Приведу здесь некоторые строки.
«1. Политрук, помни! Основную тяжесть борьбы выносят на себе рота, взвод, отделение. Там зарождается победа.
Наш путь — вперед! Назад ни шага! Фашизму мы несем разгром! Сплоченность, мужество, отвага дают победу над врагом!..
2. Всю свою энергию, всю большевистскую страстность направь на выполнение боевого приказа. Помни: свой долг выполнять мы должны до конца. Приказ командира — закон для бойца!
3. Одному всего не охватить! Не забывай: у тебя имеются верные помощники — агитаторы-коммунисты, комсомольцы, боевой актив.
В бою, жестоком и суровом, шли агитаторов вперед, и пусть их пламенное слово бойцов на подвиги ведет!
5. Политрук — душа роты. Изучи каждого бойца, знай его помыслы, чаяния, настроения.
Дружи с бойцом! В бою, в походе, урвав минуту на свободе, с ним по душам поговори и теплым словом ободри.
7. Ни на минуту не забывай о поднятии морального духа воинов! Чтобы фашистским изуверам в своей же утонуть крови, ты личным доблестным примером бойцов в атаке вдохнови!
О важнейших событиях, о победах Красной Армии, о героических делах советских бойцов — обо всем рассказывай бойцам. Помни: каждый успех советских войск вдохновляет бойца, подымает его ярость к врагу!
Буди в бойцах своих отвагу и ежечасно на войне напоминай им про присягу — про клятву, данную стране!
10. Заботливо пекись о каждом, как подчас ни трудна обстановка.
К бойцу заботу проявляй — и обувай, и одевай, следи, чтоб вовремя питали!.. Это твоя прямая обязанность! Используй минуты затишья, дай возможность бойцу отдохнуть, набраться свежих сил, чтобы еще крепче бить врагов!
Все поставь на службу выполнения приказа командования! В этом — главное! В бою иди плечо к плечу с командиром, помогай ему, будь готов заменить его в любую минуту! Накапливай опыт, совершенствуй свои военные знания! Работай страстно, по-большевистски, будь достоин звания комиссара!
Пусть образ великого Ленина вдохновляет тебя!»
«По цепочке…». «Это было в октябре 1919 года»… «Мсти, боец!»Неисчерпаемым источником разговоров в землянке, в окопе, на привале являлись ежедневные сообщения от Советского информбюро. На передовые позиции в любое время дня и ночи, с любой оказией передавались переписанные от руки или наспех напечатанные на машинке строки этих сообщений. Командир любого ранга, офицер связи, спешащий со специальным боевым приказом, шоферы попутных машин, танкисты и летчики, бойцы полевых кухонь, санитары и вездесущие почтальоны — никто из них не появлялся на передовой без новой сводки Совинформбюро. Бывало так трудно, что иногда бойцы оставались без пищи, без боеприпасов, но сообщение от Советского информбюро доходило на позиции ежедневно. Сводки бывали разные — обстоятельные и краткие, и всегда политрук, комиссар находили в них тему для разговора с бойцами: о положении на фронтах, о героизме наших воинов, о состоянии фашистской армии, о жизни советских людей в тылу…
На многих сообщениях Совинформбюро были пометки политотдела:
«Если невозможна беседа — обязательно передать по цепочке. Очень важно».
Что значит «по цепочке»?
В боевой обстановке часто случалось так, что провести беседу, прочесть газету бойцам не представлялось возможным. А сообщения пришли важные. Довести их до каждого человека было необходимо. Помню, поступили вести о разгроме немцев под Москвой. Разве можно было ждать, пока удастся собрать бойцов на беседу? Под смертоносным обстрелом политрук пробирался по ходу сообщения и передавал близлежащему солдату радостную, вдохновляющую весть, иногда на ухо, сквозь грохот артиллерии:
— Немцев бьют под Москвой, фашисты отброшены, окружены, огромные трофеи, тысячи пленных. Передай по цепочке…
Боец радостно улыбается, настроение сразу поднимается, крепче сжимается оружие. Он отвечает на дружеское пожатие руки, кивает головой: все, мол, понял, передам дальше… И выбрав момент, выкрикивает на ухо соседу радостную новость.
Гремят артиллерийские залпы, непрестанно ухают минометы, бойцы прижались к земле в ожидании сигнала к дальнейшему наступлению. Ничего, казалось, не изменилось вокруг, но вся рота уже знает о разгроме немцев под Москвой, и с новыми силами, с удесятеренным порывом и с еще большей уверенностью пойдут красноармейцы на врага и будут бить его, «как под Москвой»…
Для бесед с бойцами широко использовались газеты Четвертой и Седьмой армий («В бой за Родину!» в «Во славу Родины»), и прежде всего страницы «Правды», «Красной звезды». Зачитывались и пересказывались гневные публицистические выступления Эренбурга, Шолохова, Алексея Толстого, международные обзоры, статьи с Урала, Средней Азии, Казахстана.
В записной книжке обведено красным карандашом: «Это было в октябре 1919 года». Имелась в виду своеобразная статья в «Правде» под таким названием. Автор ее, один из старейших революционеров-ленинцев, Емельян Ярославский сравнивал трудные дни осени и зимы 1941 года с 1919 годом. Он писал:
«В напряженных боях, в грозной обстановке пылавшей всюду гражданской войны, в холоде и голоде билась Красная Армия против врагов осенью 1919 года. И все же враг был разбит на всех фронтах — победа осталась за советским народом».
Читая эту статью, сравнивали нашу страну сороковых годов с разрушенной и отсталой Россией 1919 года, нашу Советскую Армию с только нарождавшейся, голодной, необутой, почти не вооруженной Красной Армией 1919 года. Вывод был один: мы победили тогда, мы безусловно победим в этой войне, живы, неодолимы революционные традиции, развитые и окрепшие за десятилетия советского строя.
И вслед другая запись: «Мсти, боец!» Читают и даже поют, переписывают вместе с «Жди меня» Симонова. Размножают, как листовку».
В армейской газете «Во славу Родины» было напечатано стихотворение красноармейца Степана Загоруйко «Мсти, боец!». Он писал его в перерыве между боями и, пересылая стихи через полевую почту в обычном самодельном солдатском конверте-треугольнике, не был уверен, дойдут ли они по адресу, доведется ли увидеть их на страницах газеты: солдат всегда под огнем… Но стихи были напечатаны и так пришлись по сердцу фронтовикам, что сразу же пошли по рукам. Мы размножали на пишущих машинках эти взволнованные строки, написанные красноармейцем. И политруки читали их перед боем, и солдаты повторяли про себя как клятву:
Клянись, что ты врагам не дашь прощенья!
Что беспощаден будет час отмщенья!..
Я сохранил эту выцветшую от времени армейскую газету, привожу здесь текст этого стихотворения и думаю, что Константин Симонов не будет в претензии за то, что его известнейшее «Жди меня» делило на нашем участке фронта популярность со скромными стихами красноармейца Степана Загоруйко.
Мсти, боец!
Не сон в ночи приходит к изголовью —
Мой край родной, стоишь ты предо мной.
Поля горячею политы кровью,
Поля, заросшие травой…
Где зеленью дышали нивы
И пестрыми разливами цветов,
Где песни пели мы о юности счастливой,
О радости труда, о тишине садов…
Где дом родной встречал нас теплой лаской,
Где ветви яблонь гнулись на крыльцо, —
Там пламя рвется в дикой, злобной пляске,
Там слышен горький стон отцов.
Там никого не видно средь села.
А где был сад — осталось пепелище.
И чей-то дом, что подожжен вчера,
Еще дымит, похожий на кладбище.
Ты видишь ли все это, друг-боец?
Клянись, что ты врагам не дашь прощенья!
Что беспощаден будет час отмщенья,
Как лезвие штыка, как пули огненный свинец!
О чем скажет сегодня эта странная как будто пометка в записной книжке с припиской: «Огоньки» — Короленко»? Но вот нахожу среди скромных памятных реликвий тихвинской поры изветшавший листок календаря и сразу вспоминаю… На обороте календарного листка напечатан отрывок — «Огоньки». Да, помню, как любил читать вслух эти строки наш самый старый и уважаемый комиссар Мартыненко в политотдельской землянке и как гремел при этом его густой, «шаляпинский» бас:
