Подошли к тоннелю у электростанции и предупредили блок-пост сербов, охранявший подход к плотине, о своем прибытии. Те, правда, не сразу разобрались в чем дело — и с высоты, где стояла средневековая башня, по горе Будковы Стены забил крупнокалиберный пулемет. Сыграла роль малая осведомленность сербов и плохое понимание ими русского языка. Ас заорал: «Прекратите огонь! В черных беретах идут наши, русские!»
Стрельба прекратилась. Через минут сорок подошли Тимофей и раненый Валерий, еще через полчаса — Игорь.
Радиоперехват показал, что русские уничтожили трех бойцов противника. Сербы искренне поздравили «Царских волков» с удачной операцией. Валерий Быков отправился в госпиталь сербского города Титовы-Ужицы, где пользовался большим успехом среди медсестер. Еще бы — раненый русский! Вернулся он через пару недель, с небольшими розовыми шрамиками на щеках. За что и получил в кличку — Меченый.
Декабрь 1992 года. «Царские волки» (РДО-2) отправляются на операцию. Справа (стоит, в черном берете) — Женька Одесса. Рядом (также в берете) — Ас. Выше, в кузове грузовика, видно лицо Петра Малышева. В кузове также, слева направо — Мартын, Румын, Хозяин
x x x
Восьмого ноября добровольцы ходили в разведку. Несколько русских и сербов просочились в расположение мусульман за горой Власена. Были засечены позиции минометной батареи противника, а также старый американский танк «Шерман», когда-то ранее захваченный у сербов.
Сербы зачарованно смотрели на вооруженных «турок», которых впервые видели в такой близи. Ас же загорелся идеей захватить трактор, везший на прицепе крупнокалиберный пулемет. Но обстоятельства помешали. Подняли лай собаки. Ас вызвал по рации огонь 120-мм минометов и принялся за корректировку. Мины удачно летели через головы русских, залегших в зарослях на вершине высоты. Чуть-чуть ошибись сербы — и разведгруппе конец, но под шум обстрела наши ушли без потерь.
Водил их проводник по кличке Князь, бывший лесник, который досконально знал местность. Он показал место у горы Оманица, где по данным разведки на следующий день должна была пройти колонна из человек двадцати-двадцати пяти. То был овраг, расположенный между двумя поросшими лесом горами. Проселочная дорога, больше похожая на тропинку, шла поверх балки, по одной ее стороне. Потому решили организовать засаду, расположившись на другой стороне оврага.
На следующий день, девятого ноября, в засаду двинулась русско-сербская группа — трое русских добровольцев и четыре серба. Вместе с Асом, Игорем и Андреем Нименко пошли два черногорца — братья Чаруги. Старший Чаруга коренастый крепыш, скроенный по-крестьянски. Младший — голубоглазый денди, свободно говоривший по-английски. А с ними — маленький Маркена, отлично знавший русский, и тихий паренек Остое, шофер по профессии.
Они притаились по обеим сторонам оврага: русские — на одной, сербы — на другой. Если колонна пойдет со стороны русских, то первыми открывают огонь сербы, когда она подойдет к ним. И наоборот, бой начинают добровольцы, если мусульмане пойдут со стороны сербов.
Андрея, долго лежавшего на холодной земле, подвел мочевой пузырь стало невмоготу. Он встал, но Ас шикнул на него, и оба стали писать с колена. И тут после нескольких часов ожидания появились мусульмане. Бойцы с незастегнутыми ширинками упали. Мусульмане шли по дну оврага, какой-то десяток метров разделял их и залегших русских бойцов. Те видели лишь головы людей да лошадей. Если бы враги смотрели по сторонам, они наверняка заметили торчащий из кустов ствол с тромблоном.
Вторым сюрпризом было их количество — от Горажд на Сребреницу шло не менее восьмидесяти бойцов и целый караван с оружием.
В тот момент у русских были лишь наступательные гранаты с пластмассовыми корпусами, разрыв которых давал больше шуму, чем пользы. Тромблоны же встают на боевой взвод только пролетев метров пятнадцать расстояние было слишком малым. Карты выпали не в пользу разведгруппы. Мусульмане шли со стороны русских, поэтому Ас молил Бога, чтобы сербы не открыли огонь. Но те также взвесили «за» и «против» и огонь не открыли. Колонна прошла мимо.
После возвращения на базу, в Вишеграде у Аса состоялся неприятный разговор с Лукой Драгишевичем, который был недоволен итогом засады и намекнул, что за невыполнение приказа у них расстреливают. Ас ему что-то наговорил в ответ.
На следующий день несколько десятков сербов, зная где и как шла колонна, сделала засаду в том же месте. Возвращавшаяся из Сребреницы колонна была перехвачена. В скоротечном бою пало человек шесть мусульман и четыре лошади. Окрыленные успехом, сербы и на следующий день залегли в том же месте. Но «турки» не стали больше наступать те же грабли. Взятые ими собаки почувстововали чужаков. Мусульмане атаковали сербов с вершины горы. Убитых не было, но многие сербы вышли из боя ранеными. Они еще дешево отделались: война шаблонов не терпит. У противника ведь тоже голова на плечах.
x x x
Шла середина ноября. Дни прожигали в безрезультатных засадах, прочесываниях, разведках и перестрелках под Закорстницей.
Четырнадцатого ноября русские и сербы захватили хутор, лежавший у подножия Видовой горы.
Подойдя к хутору и увидев на открытом пространстве мусульман, сербы оказались к атаке не готовыми. Когда они собрались, удачный момент оказался упущен. Андрей подполз достаточно близко и метров с двадцати застрелил вражеского бойца. Ас срезал кого-то с портфелем из СВД метров со ста — ста пятидесяти.
Затем сербы выбили мусульман из домов за Видовой горой.
Сима Краюшник, бывший военнослужащий Французского Иностранного легиона, длинный бородатый серб, поражал русских своим боевым мастерством и выводил всех из себя игрой на свирели. В том бою он застрелил двух или трех мусульманских бойцов. Русские вместе с ударным сербским отрядом обошли населенный пункт. Сербы залегли, а затем подошедшие ближе русские открыли огонь из гранатометов и тромблонами.
…Прицелившись, доброволец выпустил заряд из «Золи» в дом, где засели бойцы противника. Ожег себе щеку. Казалось, что мина не взрывается секунды три — и вот… Домик складывается как карточный… Потом сербы сообщили, что там уничтожено четверо. Хутор разрушили, и он совершенно обезлюдел.
Через пару дней Тимофея Байрашева исключили из отряда за нежелание воевать. Провалявшись на кровати несколько недель, он уехал в Россию. В отряде осталось три бойца (Ас, Игорь, Нименко). Валерий Быков все еще лежал в госпитале.
Зато девятнадцатого ноября прибыла целая группа ветеранов приднестровских Дубоссар. А среди них Валерий Гаврилин, бывший лейтенант милиции Миша Почуев и Игорь Козак. Команда была сыграна и лидером в ней был Миша. Все они прекрасно знали друг друга, прошли огонь и воду, а Козак даже был женат на сестре Почуева. Валерий Гаврилин, больше известный как Крендель, красовался с медалью «За оборону Белого Дома», полученной в августе 1991. Крендель — уроженец Гродно, окончил экономический факультет Ленинградского Университета, затем учился в аспирантуре в Москве. За медаль ему потом доставалось, а он в шутку оправдывался: «Простите, маленький был, ничего не помню…» Михаил Почуев, имея сторонников, стал претендовать на лидерство в отряде.
Четыре дня спустя появились еще трое — Саша Кравченко, Мартын и Василий.
Маленький, рано поседевший Мартын посмотрев на Аса, воскликнул: — А я тебя помню! И твой бэтээр номер триста семьдесят пять! Ты у нас черешню воровал!
— Ну, так вы ж были героями тыла, а мы героями фронта. Все справедливо.
— Да мы не в обиде. — Мартын попал летом в ополчение и охранял мост через Днестр у Кицкан. В дело они тогда не попали. Сердобольные женщины носили снедь, но в самое пекло они не совались, поэтому деликатесы доставались охранению, а тэсэошники, отходя на время в тыл, любили «делиться едой». Тут в Боснии, Мартын вскоре подружился с Нименко, они составили пулеметный расчет.
Василий, с которым Мартын приехал в Боснию, сорокалетний москвич, которого соседи по коммуналке выживали из комнаты, имел очень острое зрение и мог поспорить в точности с полевым биноклем. Впочем, природный снайперский прицел был вмонтирован и в глаз позже прибывшего Петра Малышева. Саша Кравченко приехал из одного русского города северного Казахстана — или точнее, Южной Сибири, ныне входящей в Казахстан.
В предпоследний день осени прибыли два казака, Илья и Андрей. «Илья» вообще-то был Юрием, а такую оригинальную кличку ветеран боев в Сербской Краине получил за свое внешнее (и не только) сходство с Ильей Муромцем. Опытные бойцы, эти двое воевали хорошо, но позже выяснилось, что они приехали как своеобразный залог за деньги, которые сербы отправили в Россию для переброски казаков в Боснию.
