можно одним отделением роту противника удержать, если она выйдет на гать.
– Место для базы выбирали профессионалы.
– Почему эти профессионалы не учли, что у гати сторожевой пост выставлять небезопасно? Определив его, противник поймет, что база находится за ним.
– При выходе на поляну гитлеровцев дозорный отойдет. Мы немедленно установим растяжки на гати и мины на Белом острове. Все это у нас отработано.
– И что это даст? Только укрепит немцев в уверенности в том, что они на правильном пути. Если на поляну выставить минометный взвод, то он нанесет вам немалые потери. Впрочем, меня это не касается. – Шелестов осмотрел Глухой остров и заявил: – А вот здесь у вас все по делу. Блиндажи и с самолета заметны не будут. Кухня хорошо замаскирована. Где-то рядом находится схрон с продуктами, так?
– Да, он слева, у угла первого блиндажа. Там все – и продукты, и взрывчатка, и боеприпасы.
Шелестов посмотрел на Рябинина и спросил:
– Профессионалы, которые выбирали место под базу, предусмотрели отход группы в глубину болота?
– Конечно. Глупо было бы закрывать подразделение на острове, с которого можно выйти только к врагу. Есть тропа, по которой можно уйти отсюда. Она тоже проложена заранее, известна только мне и заместителю. Мы ее проверяли, там все в порядке.
– А что за траншея делит остров пополам?
– Обычная траншея, вырытая для обороны.
– И зачем она, если блиндажи оборудованы для ведения огня?
– Так предусмотрено планом.
– Ясно. Где разместишь группу?
– В любом из двух жилых блиндажей. Они рассчитаны на десять человек каждый, сейчас в них по пять. Я и связист постоянно находимся в штабном, расположенном между ними. Пригласил бы тебя туда, спальное место найдется, но ведь ты не согласишься.
– Да, командир должен быть с подчиненными.
– Вот именно. Выбирай, майор. У нас в первом блиндаже боевая команда, которая встречала вас, во втором заместитель, саперы, санинструктор, он же повар. Там нары, на них матрацы, подушки, одеяла, постельное белье.
Шелестов повел носом.
Рябинин заметил это, улыбнулся и сказал:
– Запах здесь действительно хорош, прямо как на живодерне. Но болото есть болото. Мы уже привыкли, а вы к нам ненадолго, потерпите.
– Где вы берете чистую воду?
– Как ни странно, на острове Белый бьет родник. Слабенький, но кристально чистый и холодный. Для нас хватает. Единственная проблема в том, что воду приходится носить сюда.
– Понятно. Особая группа разместится в первом блиндаже.
– Хорошо. Маслов! – окликнул командир группы «Удар-15» своего лейтенанта.
– Да, товарищ капитан.
– Веди коллег в свой блиндаж, в свободный отсек. Там выдай постельные принадлежности, мыло, полотенца.
К ним подошел заместитель, кивнул Шелестову, получил такой же ответ и доложил Рябинину:
– Я Воблина предупредил. Ужин будет на всех.
– Понял.
– Я нужен?
– Должен подойти Семенов. Я оставил его смотреть за поляной. Надо встретить его на посту. Если не выйдет через час, сообщи.
– Да, Сергей.
Шелестов приказал своим офицерам следовать за лейтенантом и обустраиваться в блиндаже, а потом сказал Рябинину:
– Мне надо связаться с Центром.
– Это само собой. Прошу в штабной блиндаж.
Офицеры спустились в небольшое полуподземное помещение.
Связист сидел за радиостанцией. При появлении командира и чужого офицера встал с места. Сержант Жуков знал, что особая группа, прибывшая на базу, подчинена через Платова лично Берии. Этого было достаточно, чтобы испытывать дискомфорт при виде нового человека.
– Станция готова, – доложил связист.
Шелестов взглянул на Рябинина.
Тот все понял и приказал связисту:
– Погуляй, сержант.
– Есть! – Связист вышел из штабного блин-дажа.
Шелестов сел на его место, достал блокнот, надел головные телефоны, проверил приборы, поставил палец на ключ.
В Москву ушла шифрограмма:
«Макс Центру. Группа на месте, готова к работе».
Практически тут же последовал ответ:
«Центр Максу. Ожидать информацию о появлении в населенном пункте субъекта, интересующего нас».
Шелестов перевел станцию в режим ожидания, снял наушники, размялся, достал пачку папирос, протянул Рябинину:
– Закуришь, капитан?
– Да, спасибо. Я верну связиста?
– Дело твое. Потом мне надо будет с ним поговорить.
– Это всегда пожалуйста.
Группа Шелестова двое суток обживалась на базе. Сосновский достал из рюкзака форму, вновь отгладил ее утюгом, который каким-то чудом оказался в блиндаже, почистил сапоги. Впрочем, на все это ему хватило и одного дня.
Бойцы откровенно скучали. Шелестов предлагал сходить посмотреть машину для Сосновского, но Рябинин отговорил его, заявил, что незачем лишний раз покидать базу. Максим, конечно же, мог настоять на своем, поскольку являлся теперь начальником, пусть и временным, но не стал этого делать, решил, что Рябинину виднее.
Наконец в 20.00 12 мая связист принял радиограмму и передал ее Шелестову в зашифрованном виде. Максим принял сообщение, сел за соседний стол и пару минут корпел над бумагой.
«Центр Максу. Прибытие Вальзера в Копино подтверждено. Начинайте операцию «Проект», – прочитал он, сжег шифрограмму и вызвал к себе Сосновского, который после ужина прогуливался по острову.
Удивительно, но запах болот ему даже нравился.
– Да, Макс?! – сказал он, войдя в блиндаж.
– Получена радиограмма от Платова. Вальзер в Копино.
– Он выполнил все условия? Снял дом? Сделал тайник? Спрятал копию документов? – спросил капитан.
Шелестов посмотрел на товарища и проговорил:
– Какой ответ ты ждешь от меня? Дескать, да, он все это сделал? А откуда мне знать? Нам известно одно. Вальзер в поселке. Так что с утра, после завтрака, идем к машине. Дальше ты действуешь по плану.
Сосновский улыбнулся и заявил:
– Не надо нервничать, командир. Мы и не такие задания выполняли.
– Вот эта видимая простота меня и настораживает. Не могут гитлеровцы не пасти такую важную персону.
– Будь Вальзер важной персоной, его не выпустили бы из бюро и из города Касселя. В конце концов, полигон для контрольных испытаний новой машины может выбрать любой опытный офицер-танкист. А таковых у немцев хватает.
– Мне не нравится твоя расслабленность.
– А каким должен быть человек, прибывший в поселок по предписанию самого Гиммлера? Нервным? Напряженным? Замкнутым? Нет, Макс, он должен быть высокомерным, фамильярным, расслабленным. Ведь для него вся эта поселковая администрация не более чем мелочь тыловая.
Шелестов вздохнул и сказал:
– Ладно, сам смотри. Ты уже отсюда пойдешь в форме?
– Представляешь, во что она превратится после прохождения острова и гати? А еще по лесу вдоль болота километра два. Нет, пойду в нашей, переоденусь у машины. А вот в порядок приведу себя здесь. Для этого у меня имеется превосходная немецкая бритва и шикарный французский одеколон. Но это не к спеху.
– Ладно, отдыхай.
Сосновский прилег на свои нары, а вот Шелестову расслабиться не удалось.
В 22.10
