самого города, до пристаней, тоненькой, не шире двухсот метров, извилистой ленточкой. Правее 39-я гвардейская и 45-я стрелковые дивизии. Ещё правее какие-то две дивизии, и конец. Это всё. Всё, что осталось на этом берегу. Пять или шесть километров на полтора. И полтора — это ещё в самом широком месте. В центре города — немцы.
Снова из воспоминаний генерала Родимцева.
Становилось уже совсем светло, когда начал переправу штаб дивизии. При розоватом свете зари (раньше не успели) мы, начальники и политработники различных отделов и управлений дивизии, поднялись на борт утлого катера. Противник быстро заметил наш катер. И не удивительно: солнце уже поднялось над горизонтом и залило ослепительным светом широкую гладь реки. Впереди шла баржа с буксиром, груженная продовольствием и боеприпасами. Фашисты стали обстреливать её, а потом перенесли огонь на нас. При приближении к берегу обстрел усилился. Осколками разорвавшегося снаряда ранило несколько человек, в том числе дивизионного инженера И.И.Тувского.
Из-за отхода левого соседа дивизия дралась теперь без прикрытия левого фланга. А что, если гитлеровцы переправятся через Царицу? Они легко могут пройти по береговой кромке нам в тыл и отрезать дивизию от Волги, захватить переправы! Приказываю Бельскому, только что подошедшему к нам:
Передай Горлову, чтобы он со своим сапёрным батальоном занял оборону по левому берегу Царицы. Сапёры — мой последний резерв.
(Родимцев А.И. Гвардейцы стояли насмерть. — М.: ДОСААФ, 1969. — 192 с.)
(На снимке командир 8 гв. осапб. Владимир Петрович Горлов в бытность лейтенантом инженерных войск. Прим. автора.)
В этот критический для 13-ой дивизии — а возможно, и всей 62-й армии — час такой приказ генерала Родимцева был единственно верным и оправданным решением, хотя формально и нарушавшим приказ верховного командования не использовать сапёров в качестве пехоты. (Как тут не вспомнить одно из поучений генералиссимуса Суворова своим офицерам: "Я говорю — направо, ты видишь, что налево, меня не слушать!") Победа в бою, в армейской операции, во всей войне, есть результат многих усилий и условий, важнейшим из которых для русских полководцев, несомненно, было и остаётся одно — бить врага по-суворовски! (Не спроста именем Суворова был назван наш высший полководческий орден, учреждённый в самый тяжёлый и горестный период войны — в июле 1942 года.) Генерал Родимцев мог бить врага по-суворовски, а его воины были сродни суворовским чудо-богатырям — и они победили! Но тогда до победы надо было ещё дойти через полгода тяжелейших боёв и испытаний…
Сейчас же применительно к выделенному эпизоду из воспоминаний генерала Родимцева — "Сапёры — мой последний резерв". — хочу немного порассуждать о судьбе как метафизическом предмете.
Исходя из посылки, что судьба каждого отдельного человека неразрывно вплетена в судьбу его народа, его страны, а в своём глобальном размахе — в судьбы всего мира. Причём она (судьба человека) не растворена в судьбах мира, как капля в океане; не смешана в пыли, как песчинка в пустыне; судьба человека подобна физическому атому — этой предельно малой частице-основы всего сущего на Земле. И эта частица-судьба не застывший микрон глыбы. Она движется-несётся вместе с «телом», в котором порождена, захваченная вместе с ним вихрями социальных коллизий, втянута в круговороты его исторической судьбы, но в тоже время всё же оставаясь его ("тела") уже неделимой на «мелочёвку» субстанцией — основой основ, по-простому говоря.
Взятый как образ «круговорот» мировых судеб можно зримо представить в виде некой «воронки» — назовём её условно "воронка круговорота судеб" — «тело» которой делится на уровни по значимости и размаху: в самом верху — судьбы мира; в самом низу — судьба человека, но не одного лишь какого-нибудь индивида-уникума, а всех многих, втянутых в этот круговорот, как говорится, "здесь и сейчас", однако всё ж таки существующих в нём атомарно. Нижний уровень — это "точка опоры", корень всей "воронки круговорота судеб": сгниёт корень и растечётся как кисель вся «воронка» вплоть до "мирового масштаба", не устоит "точка опоры" и распадётся, рухнет перевёрнутая пирамида "воронки судеб".
Теперь, если применить этот мысленный образ к событиям 15 сентября 42-го года на правом берегу Волги у впадения в неё речки Царица, то картина сложится следующая: судьба всей Второй мировой войны, равная судьбе всего Мира, решалась на полях сражений Великой Отечественной войны (измышления продажных псевдоисториков не в счёт — скрижали Истории ложью не замазать!); Сталинградская битва, победа в ней, была решающей в судьбе-исходе Великой Отечественной войны; героический бросок в прорыв гвардейцев Родимцева предотвратил разгром 62-й армии, защищавшей Сталинград; а саму 13-ю гвардейскую дивизию в решающий момент боя спас от гибельного окружения её сапёрный батальон, волей судьбы оказавшийся тогда единственным резервом генерала Родимцева и "занявший оборону по левому берегу Царицы". И не просто занявший оборону, а мужественно и стойко сдерживавший натиск врага несколько самых трудных дней сентября 42-го. (Об этом говорят наградные представления, приводимые ниже.)
И вот в эту "точку опоры" мировых судеб: судеб многих стран и целых континентов, судьбы Родины, которая для русского человека дороже всего… В то время — в тот день, в тот час, в тот миг — судьба определила и Николая Митерёва. И он в ряду с товарищами по фронтовой судьбе стал той опорой, что не дала рухнуть в мерзость целому Миру. Кто были те ставшие ныне легендарными герои? Исподволь приходит на ум образ мифических древних полубогов-атлантов, которые "держат небо на каменных плечах". Думаю, данное сравнение для героев Сталинграда не верно в корне. Они не были атлантами ни в мирной жизни, ни в своей фронтовой судьбе. За прошедшие долгие годы со дня их подвига наш пишущий люд наградил их многими превосходными эпитетами. Но точнее по образу и сути, чем определил А.Твардовский — "святой и грешный русский чудо-человек" — о них, по-моему, не сказал никто.
Прочтём их наградные характеристики.
Из наградного представления военного комиссара 8 гв. осб. гвардии батальонного комиссара Гельмана Григория Израильевича: Гвардии батальонный комиссар Гельман Г.И. во время ожесточённых боёв с немецкими захватчиками в гор. Сталинграде проявил мужество и отвагу, увлекая своим личным примером гвардейцев-сапёров на самоотверженную защиту города. Между 16 и 21 сентября батальон занимал оборону на ответственнейшем участке — район Соляной пристани. Накопив превосходящие силы, немцы несколько раз переходили на этом участке в атаку. Сапёры отразили эти атаки, проявляя при этом стойкость
