— Нет.
— Ну как только кончился парад. Ты тогда спросил ее: «Значит, мы с ним квиты?» Помнишь?
— Помню. Ну и что ты хочешь этим сказать?
— А то, что вы с ним действительно квиты. Ты выполнил свое обещание, вернулся в Вест-Пойнт, стал отличником, кончил училище. Вы квиты. Я знаю, как ты относишься к армии, и хочу тебе сказать, что не стану возражать, если ты плюнешь на военную службу и уйдешь в запас.
— Это еще почему?
— По тем самым причинам, о которых ты мне постоянно твердил в течение всех этих лет. Тебя вынудили пойти в военное училище. Ты его терпеть не мог, но все же окончил. Ты сделал то, чего от тебя ждали. С такими настроениями, как у тебя, Чарли, в армии ты окажешься неудачником. Там не скроешь своих чувств. Я не хочу, чтобы ты оставался на военной службе, если ты считаешь, что только я хочу этого. Есть ли в этом смысл?
— В чем, в этой твоей фразе или вообще в твоем предложении?
— И в том, и в другом.
— Фраза не ахти какая грамотная, но смысл понятен. Я счел бы себя сумасшедшим, Маргарет, если бы покинул армию. Я уже прошел через весь этот ад, именуемый военным училищем США, и только сейчас мне представилась возможность получить кое-что взамен. Армия теперь для меня — легкая работенка. Твоего покорного слугу силой заставили пойти на военную службу. Что ж, отлично. Вот я и в армии, и когда придется уйти из нее, на погонах у меня будет несколько генеральских звезд. Милая моя, гарантирую тебе, что стану генералом к 1950 году, а если вспыхнет война, то и раньше. Давай забудем этот разговор. Я служу в армии и уходить не собираюсь. И неправда, что я окажусь неудачником. Я самый удачливый удачник, которым когда-либо была осчастливлена американская армия.
— Я ведь не хотела сказать ничего обидного. Просто я уверена, что ты вообще не создан для службы в американской армии. Тебя вынудили пойти на военную службу, но сейчас у тебя есть возможность избавиться от нее.
— Тебе неприятна мысль стать женой офицера?
— Нет, нет, Чарли! По правде говоря, я даже с волнением жду этого.
— Вот и хорошо... Давай лучше поговорим о нашем свадебном путешествии. Неплохо, если мы съездим на Ниагару.
— Ну не скажи. Поездка на Ниагару стала такой же банальной, как прогулка по вашей «аллее флирта».
— Но ты понимаешь, Форт-Онтарио находится почти рядом с водопадами, так что мы выиграем два дополнительных дня отпуска.
Так мы и сделали.
Наша свадьба по меркам Фоллвью стала подлинным событием. Мои родители устроили большой прием в саду своего дома. Играл оркестр из семи рабочих и служащих фабрики, где служил отец: Громадный стол ломился от индюшек и ветчины, шампанское лилось рекой. В газете потом появились снимки: вот мы разрезаем свадебный торт, вот поднимаем бокалы шампанского, вот обнимаем родителей. После девяти вечера я незаметно ушла с приема, чтобы переодеться. Мы хотели переночевать в гостинице, где заранее заказали номер, а рано утром поехать на Ниагару. Переодевшись, я спустилась в прихожую, где меня уже ожидал отец.
— Мэгги, я должен сказать тебе кое-что.
Я почему-то так и похолодела от испуга — кажется, даже изменилась в лице.
— Да ты не волнуйся, дорогая, — заметил отец. — Ничего страшного.
— Но все-таки?
— Да ведь Чарли-то... Перебрал шампанского, перепил, одним словом, ну и уснул.
Я рассмеялась — не то потому, что не произошло ничего более ужасного, не то потому, что сама выпила лишнее.
— Вот и правильно. Так и нужно относиться к подобным вещам. Такое может случиться с самым хорошим женихом. Я вот тоже немножко приналег на шампанское.
— Где он?
— Мы отнесли его в твою комнату. Думаю, через пару часиков он будет как огурчик и вы сможете отправиться в гостиницу.
— Спасибо, папа.
Я вернулась к гостям. Мне пришлось выслушать немало шуточек о молодой жене, брошенной мужем в первую же брачную ночь, а кое-кто предлагал свои услуги в качестве заместителя Чарли. Через каждые двадцать — тридцать минут я поднималась наверх и заглядывала в свою комнату, но Чарли не подавал никаких признаков жизни. В конце концов, часов в одиннадцать вечера, я отправилась к себе, разделась в темноте и улеглась рядом с Чарли. Он что-то промычал, когда я заставила его подвинуться на кровати, но не проснулся.
Большую часть ночи мне так и не удалось заснуть. Утром, когда я спустилась в столовую, отец взглянул на меня и ухмыльнулся.
— Нет ничего, что могло бы сравниться с выражением лица молодой жены наутро после свадьбы, — сказал он.
— Замолчи, Карл, — остановила его мать. — Ну как Чарли? — обратилась она ко мне.
— Дрыхнет по-прежнему.
— Вот позор-то. — Мать сокрушенно покачала головой. — И нужно же было случиться такому в брачную ночь! Может, шампанское оказалось недоброкачественным? Карл, ты уверен, что с шампанским все в порядке?
— Безусловно.
— Доброе утро!
Мы оглянулись. Чарли в банном халате стоял на пороге кухни. Потом подошел ко мне и поцеловал.
— Доброе утро, дорогая.
— Как спалось, Чарли? — осведомился отец.
— Карл, перестань! — рассердилась мать.
— Что с тобой? Я же только спросил, как ему спалось.
— Мне очень неловко за вчерашнее, извините, ради бога. Не знаю, что на меня так внезапно подействовало. А дальше какой-то провал в памяти... Я ничего не натворил? Может, буянил, лез в драку?
— Да нет, ничего похожего, — успокоила его мать.
— Дурно я поступил по отношению к тебе, дорогая, — проговорил Чарли, обнимая меня.
— Глупости. Нам с тобой еще долго жить вместе.
— Уж на это-то я твердо рассчитываю.
Сразу же после завтрака мы уложили вещи в машину и отправились в свадебное путешествие на Ниагарские водопады. Пообедали в дороге, а к ужину поспели в гостиницу у водопадов. Весь день Чарли был предупредителен и мил. Он, несомненно, все еще чувствовал себя неловко — напиться в такое неподходящее время! — и сейчас всячески старался загладить свою вину. Во всяком случае, так мне казалось.
Почти все остальные обитатели гостиницы тоже были молодоженами, и потому мы не стеснялись их и не испытывали никакой неловкости.
Ужин кончился часов в десять.
— Может, пойдем погуляем? — предложил Чарли. — Посмотрим водопады.
— С удовольствием. Вряд ли когда-нибудь мне снова представится такая возможность.
— Что ты хочешь сказать?
— Шучу, шучу, Чарли! Когда еще я снова выйду замуж?
— Ах вон что...
Водопады были чудесны. Вот так же, наверно, они чудесны и сейчас. Держась за руки, мы молча любовались низвергающимися потоками воды.
— Маргарет!
— Да, Чарли?
— Ты не тревожишься... ну, знаешь, о том, что должно произойти сегодня между нами? Не боишься?
— Нет, Чарли. Я не маленькая... Что ж, пора возвращаться в гостиницу.
Мы медленно пошли обратно. Всю дорогу Чарли сжимал мои пальцы, а у порога номера поднял на руки и внес в комнату.
— Но это же нелепо! — рассмеялась я. — Мы ведь уже были в номере.
— То не считается. И потом, тогда это было бы действительно нелепо — рядом топтался коридорный.
На середине комнаты он опустил меня на пол и поцеловал. Свои чемоданы мы распаковали еще раньше, наше ночное белье уже лежало на кровати. Захватив ночную рубашку и халат, я ушла в ванную, приняла горячий душ, причесалась и надушилась. Когда я вышла из ванной, Чарли сидел на краю кровати и читал журнал. Он взглянул на меня и улыбнулся своей чудесной улыбкой.
— В твоем распоряжении, — я кивком указала на ванную.
Чарли скрылся за дверью, и, услыхав шум воды, я выключила свет и забралась в постель. Конечно, я волновалась, как и положено невесте. Отчаянно колотилось сердце, в висках стучала кровь. Я слышала, как открылась дверь ванной, как Чарли подошел к кровати. Не зажигая свет, он снял халат, отвернул одеяло и улегся рядом со мной, потом повернулся ко мне и обнял.
Дальше в нашей близости не было ничего неловкого и нерешительного. Все происходило так, словно мы состояли в браке по меньшей мере лет двадцать. Чарли был ласков и нежен и в то же время тверд и настойчив. Я крепко прижалась к нему.
— Дорогая... Любимая... — задыхаясь, шептал он. — Единственная моя... Элен... Дорогая Элен... Как я люблю тебя, Элен!..
Я оцепенела, словно от удара. Чарли опомнился, и некоторое время мы молча смотрели друг на друга.
— Боже! — наконец воскликнул он. — Боже мой!
Я привлекла его к себе и крепко обняла. Он положил голову мне на грудь и глухо зарыдал.
— Боже, боже, боже!.. — твердил он.
— Успокойся, Чарли, успокойся, — попросила я. — Все обойдется, дорогой...
Он так и уснул в моих объятиях. Спали мы долго, а проснувшись, позавтракали в номере.
Возможно, именно тогда я и сделала свою первую и самую важную ошибку.
Дело в том, что ночная сцена страшно потрясла и ошеломила меня, но я не находила сил взглянуть правде в глаза и вела себя так, словно ничего не произошло. Чарли тоже никогда не вспоминал о случившемся — ни во время свадебного путешествия, ни позже. Никогда.
