Подумать только, США имеют в конгрессе Комитет по делам ветеранов (36 депутатов и 50 сотрудников аппарата), в сенате — Комитет по делам ветеранов (12 сенаторов и около 20 сотрудников аппарата), в исполнительной власти — Министерство по делам ветеранов. Все эти органы законодательной и исполнительной власти занимаются исключительно ветеранскими делами. А у нас в России только в Госдуме был один-единственный небольшой Комитет по делам ветеранов, и тот распустили. Неужели же наши ветераны менее заслуженные, чем ветераны США? Решение о ликвидации комитета за ненадобностью было несправедливо. Оказывается, ветераны нужны политическим партиям лишь тогда, когда требуются их голоса на выборах.
Во имя справедливости я поставил перед собой цель — во что бы то ни стало восстановить в Государственной Думе РФ Комитет по делам ветеранов. Для этого наметил ряд мер и приступил к их претворению.
Вначале обратился к большинству руководителей фракций и к заместителям председателя Госдумы с предложением восстановить Комитет по делам ветеранов и обосновал его. Все, с кем довелось говорить (семь лидеров из девяти фракций и групп, а также шесть заместителей председателя Госдумы из девяти), меня поддержали однозначно, без малейших сомнений.
Окрыленный положительными результатами предварительных переговоров с руководящим составом Думы, я письменно обратился ко всем депутатам с призывом поддержать идею восстановления комитета. Мое обращение было размножено и вручено каждому депутату. И это возымело свое действие.
Затем переговорив с основной частью аппарата бывшего Комитета по делам ветеранов, нацелил сотрудников на организацию работы среди депутатов всех фракций третьего созыва Думы о воссоздании Комитета по делам ветеранов. Начался сбор подписей депутатов по этому вопросу. Все работники аппарата действовали активно, особенно В. Федченко, В. Енягин, Н. Карпов, В. Рягузов. Всего за несколько дней было собрано почти 200 подписей депутатов. Приблизительно столько же высказалось устно о готовности поддержать эту инициативу, если возникнет вопрос о голосовании.
Поскольку все комитеты были в свое время проголосованы «в пакете», теперь можно было только настаивать о включении дополнительного комитета, и только в ту фракцию, которая оказалась после дележа комитетов ущемленной. А таковой была фракция «Отечество — вся Россия» во главе с Е. М. Примаковым. Я обратился к Евгению Максимовичу с просьбой выступить на Совете Думы, а затем на пленарном заседании с инициативой о восстановлении комитета. Предложение Евгений Максимович принял и сообщил, что в их фракции председателем комитета может быть предложен только Виктор Георгиевич Куликов. Я в свою очередь проинформировал его о настроениях депутатов Думы относительно этого вопроса, что, кстати, совпадало и с его выводами.
23 февраля 2000 года на возложении венков к Могиле Неизвестного Солдата председатель Госдумы РФ Г. Н. Селезнев сказал мне, что депутаты намерены рассмотреть вопрос о восстановлении Комитета по делам ветеранов. В этот же день я встретился с В. Г. Куликовым, который сообщил, что будет председателем комитета. Мы обменялись мнениями о необходимости дальнейшего сотрудничества. С учетом своего четырехлетнего опыта в должности председателя комитета я, конечно, готов был оказать всяческую помощь, чтобы комитет активно заработал.
Казалось, все развивалось нормально, хотя и далеко не просто. Как вдруг мне сообщают, что на имя председателя Государственной Думы Г. Н. Селезнева поступило письмо за подписью четырех крупных руководителей ветеранских организаций. Суть письма: «Комитет по делам ветеранов создавать не надо. Практика Думы второго созыва показала, что этот комитет ничего не делал, все четыре года простоял. Его функции успешно может выполнить Комитет по труду и социальной политике».
Конечно, это был коварный удар в спину. Организовал его председатель уважаемой ветеранской организации МВД генерал Шумилов. Но что особо постыдно — он подбил на это отнюдь не благородное дело еще трех человек, которые подписали это письмо. Я не намерен называть их фамилии — это почтенные, весьма авторитетные в нашем обществе люди. На мой взгляд, они, не разобравшись, поддались влиянию организатора этой провокации и подписали письмо. При этом двое из них буквально месяцем раньше прислали свои письма (один — Г. Селезневу, второй — Г. Зюганову), в которых просили, чтобы Комитет по делам ветеранов обязательно был воссоздан, поскольку с его ликвидацией была допущена ошибка. Наши ветераны заслужили того, чтобы такой орган был в Госдуме.
Все это выглядело очень гадко. Какой-то абсурд: руководители ветеранских организаций выступают против Комитета по делам ветеранов! Можно понять, если бы это исходило от лиц с нарушенной психикой или искаженной нравственностью (шизофреники и т. п.). Но когда такое говорят нормальные люди и они выступают в целом против комитета — это просто дикость.
Особо постыдно, что в основу провокации была положена ложь: «…Комитет четыре года простоял, ничего не сделал» (?!).
Комитет провел 8 Федеральных законов, 20 Постановлений Госдумы, организовал и провел 12 парламентских слушаний (и подобных им мероприятий). Для четырех лет это не много, но и не мало. Учитывая же, что ряд законов были приняты с преодолением вето президента РФ, то можно представить, сколь напряженной и острой была борьба за интересы ветеранов.
Для примера работы комитета расскажу, как мы готовили и представляли наш последний проект Федерального закона «О дополнениях и изменениях к Федеральному закону «О ветеранах». Фактически это был новый закон. Когда в январе 1995 года был впервые принят Федеральный закон «О ветеранах» (это было в канун праздника 50-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне), то все радовались. И правильно радовались. Но со временем стали появляться критические замечания в его адрес. Это вполне естественно. Закон «О ветеранах» был приурочен именно к 50-й годовщине Победы, и его авторы в условиях ограниченного времени не смогли предусмотреть всё. К тому же ничто не стоит на месте, все необходимо совершенствовать, и законы — тоже.
Новый закон «О ветеранах», который мы подготовили в 1999 году, детально обсудили в Государственной Думе. Представители президента и правительства РФ никаких претензий к закону не имели. Все правовые управления — Государственной Думы, Совета Федерации, правительства РФ и Главного правового управления Администрации президента РФ — тоже обошлись без замечаний.
На процессе обсуждения его в Думе сказалось то, что происходило это перед парламентскими выборами и многие депутаты, рассчитывая на свое избрание на следующий срок и стремясь всячески себя проявить, настаивали на включение их поправок. Новый закон рождался в муках.
Однако докладывая проект закона во втором чтении, я вынужден был многие поправки отклонить. Несмотря на это за представленный закон проголосовало сто процентов депутатов. Такая же картина была и при голосовании в Совете Федерации. Словом, были все основания считать, что закону уже обеспечена «зеленая улица».
Но утром 30 декабря 1999 года мне вдруг докладывают, что Волошин подготовил на наш закон вето президента. Это был форменный произвол. В условиях, когда все официальные (в том числе президентские) органы закон поддерживают, вдруг без причин принимается решение наложить вето Президента РФ. Я понимал, что Ельцин интересоваться этим законом, тем более обстановкой, в которой он проходил, не станет. Что ему дадут, то он и подпишет. Как всегда.
Звоню А. Волошину. Отвечают, что его нет. Названиваю через каждые 20–30 минут в течение нескольких часов. Никаких положительных результатов. Что делать? Ведь Волошин в любой момент может забрать документы и уехать к Ельцину на доклад. Тогда все пропало.
Принимаю решение выходить лично на Председателя Правительства В. В. Путина и просить о помощи.
Звоню. Отвечает приемная. Представляюсь и говорю, что мне крайне необходимо доложить один вопрос: решается судьба закона. Мне говорят, чтобы я побыл у телефона. Буквально через минуту меня соединяют с В. В. Путиным. Слышу уже знакомый мне, внимательный голос: «Здравствуйте, Валентин Иванович. Слушаю вас». Я стараюсь спокойно доложить обстановку вокруг представленного мной проекта закона. Но чувствую, что у меня прорываются нотки возмущения:
— Закон прошел без препятствий все инстанции, и вдруг — вето президента! Ну, хотя бы вызвали меня в Администрацию президента и сказали бы, какие замечания и почему президент не может с этим законом согласиться. Все делается закрыто. Видно, кто-то поставил перед собой цель — сорвать принятие закона, чтобы народ не получил его к 55-й годовщине Победы. На мой взгляд, это недопустимо.
— Будьте у телефона. Я сейчас переговорю с Александром Стальевичем Волошиным, — сказал глава правительства, и затем я частично услышал этот разговор. Владимир Владимирович сказал, что стоило бы выслушать Варенникова, все-таки автором является Комитет по делам ветеранов. «Я предлагаю пока вопрос заморозить, а в первых числах января вам обоим встретиться, обсудить все вопросы, а затем уже принять окончательное решение», — сказал в заключение В. В. Путин.
