В первый день нового 1943 года германские корабли возвратились на свои стоянки в Северной Норвегии. Пару месяцев, пока Гитлер метал громы и молнии в главнокомандующего Кригсмарине Рёдера, заменял его на Дёница и угрожал реально покончить со своими большими кораблями, «Лютцов» совершал хаотичные переходы между заливом Боген и Альта-фьордом с тем, чтобы дезориентировать авиаразведку британцев и затруднить подготовку к возможному удару с воздуха. В марте, после прибытия в Боген линкоров «Тирпиц» и «Шарнхорст», тяжелый крейсер окончательно обосновался в Альта-фьорде. Предполагалось, что в середине июля он выйдет в рейд в Карское море, повторяя поход, проведенный в предыдущем году «Шеером» (операция "Гусар"), однако состояние дизелей оказалось настолько ненадежным, что операцию пришлось отменить. Дело ограничилось маневрами совместно с большими линкорами, после чего был получен приказ следовать в Германию для исправления дефектов по механической части, которые стали настолько серьезными, что иногда электроэнергию пришлось получать с пришвартованного танкера «Дитмаршен» или плавучих зарядных станций для подводных лодок. Пока охромевшему «карманнику» выпала роль "подсадной утки". Когда «Тирпиц» вместе с «Шарнхорстом» вышли в море в ходе операции «Вундерланд-2», его место занял «Лютцов». И опять ему повезло: «Тирпиц» успел возвратиться на свою стоянку, где его атаковали британские мини-подлодки типа «X», а вот бывший «Дойчланд» избежал неприятностей, поскольку находился в одном из дальних ответвлений фьорда. На следующий день, поздно вечером 23 сентября, он отправился в дальний путь на родину в сопровождении 4 эсминцев.
Опять торную дорогу, подвергавшуюся опасности со стороны английских подводных лодок, торпедных катеров и авиации, «Лютцов» проскочил без каких-либо проблем. 1 октября 1943 года он наконец бросил якорь в Готенхафене. 9 октября, по сути сразу после возвращения на Балтику, которая в течение двух лет оставалась своего рода "внутренним германским озером", «броненосец» вновь попал под воздушный налет. Его совершила на Готенхафен, где стоял «Лютцов», 8-я воздушная армия США. На этот раз все обошлось — ни попаданий, ни повреждений корабль не получил. Тем не менее, для производства профилактического ремонта его перевели в еще более глубокий тыл, латвийскую Либаву. Там бывший «Дойчланд» простоял в доке и у стенки до марта 1944 года, когда снова вошел в строй, теперь уже в качестве учебного корабля. Такая потеря статуса на самом деле являлась хитростью нового главнокомандующего флотом. Дёниц, заполучив в свои руки остатки тяжелого надводного флота, теперь отнюдь не хотел, чтобы исполнилось пожелание Гитлера об их немедленном исключении из строя. А что может быть удобнее статуса "плавучей школы"? Возражений сверху не последовало, и все тяжелые и легкие крейсера стали учебными. Гросс-адмирал прекрасно понимал, что ранее охаиваемые им "дорогостоящие игрушки" еще смогут понадобиться. Ход войны на Восточном фронте не внушал никаких приятных перспектив. Так что, нахождение под рукой Учебной эскадры (на деле — единственного крупного боевого соединения надводного флота) было очень кстати.
"Лютцов" пригодился очень скоро. В конце июня, когда выход из войны северного союзника — Финляндии — стал реальностью, тяжелый крейсер использовали в качестве быстроходного транспорта. 23 июня он быстро пересек Финский залив, доставив на фронт отряд морской пехоты, зенитные орудий и 30 т боеприпасов. Однако этот рейс был призван скрывать более важную секретную задачу. «Лютцов» остался в финских шхерах около Аспё вместе с тремя эсминцами, готовясь участвовать в операции "Танне Вест". Так назывался строго секретный план захвата Аландских островов в случае, если Финляндия выбывала из игры. Эти острова являлись последним рубежом, запиравшим советский флот в пределах залива; с их потерей попадали под удар жизненно важные линии подвозки шведской железной руды. В плане главная роль выделялась 283-мм орудиям «Лютцова», которые должны были подавить возможное сопротивление бывших союзников.
8 июля уже практически подготовленную операцию отменило командование. Причина заключалась в очередном прорыве советских войск на сухопутном фронте. Все подкрепления пришлось бросить туда. Неудачник «Лютцов» отправился обратно в Германию, где начался интенсивный процесс превращения учебного корабля в боевой. Предполагалось применить его в Рижском заливе для поддержки своих войск при отражении наступления советской армии на столицу Латвии. Между тем, действия авиации Балтийского флота, потопившей 16 июля в Котке плавучую зенитную батарею «Ниобе», становились все более активными и угрожающими. В течение 3 недель германское командование колебалось, стоит ли вводить хоть и «карманный», но все же линкор в ловушку Рижского залива. Но так и не решилось. «Лютцов» возвратили в Готенхафен для установки дополнительных зенитных автоматов. Очень не вовремя: как раз в это время наши войска совершили прорыв к побережью, разрезав вражеские группировки «Центр» и «Север», невзирая на помощь немецкой стороне в лице тяжелого крейсера "Принц Ойген".
Между тем, через два месяца после отмены операции "Танне Вест" «Лютцов» вновь появился у Аландов. Небольшая эскадра ("Лютцов", "Принц Ойген", 2 эсминца и 2 миноносца) предназначалась для вызволения конвоя с германскими войсками, покидавшими Финляндию после капитуляции и застрявшего в Ботническом заливе. Дело обошлось без крови: бывшие союзники не стали стрелять по немцам, хотя по условиям перемирия должны были оказать возможное сопротивление. 24 сентября конвой благополучно вышел из ловушки. Чисто морские операции больших кораблей Германии на Балтике на этом закончились. Однако у них оставалась еще одна задача: поддержка действий армии, все более и более «проседавшей» под ударами наших фронтов.
Не успев в августе к Риге, в начале октября «Лютцов» вышел на огневые позиции уже в районе Мемеля (Клайпеды). В сопровождении все того же «Ойгена» и 3 эсминцев «броненосец» прибыл на место 11 октября в 10.30 утра. Переход совершался в густом, как молоко, тумане по данным радиолокатора. Это обеспечило скрытность, но никак не способствовало выполнению самой задачи. Самолет для корректировки выпустить не представлялось возможным, и при нулевой видимости для ведения огня пришлось использовать данные РЛС, на экране которой виднелись лишь слабые сигналы от построек Мемеля. Тем не менее, в 13.56 последовала команда открыть огонь с дистанции 23 км.
Эффективность стрельбы в таких условиях, без корректировки, не видя даже, куда падают снаряды, вызывает большие сомнения. Тем не менее, немцы очень высоко оценивали результаты поддержки, считая, что первый же артналет из 283-миллиметровок «разгромил» танковую бригаду. В 14.35 "в связи с выполнением задачи" огонь прервался, но в 18.00 последовал приказ вновь начать стрельбу, уже по другим скоплениям танков. Понятно, что с сумерками видимость ничуть не улучшилась. Горящая Клайпеда освещала горизонт неясным отражением в тумане, но вести огонь приходилось по карте. В размеренной неторопливой стрельбе прошла вся ночь. Около 6 утра один из кораблей эскорта сообщил об обнаружении подводной лодки, и немцам пришлось резко отвернуть на скорости 19 узлов. В это время облачность стала рассеиваться. Видимость стала вполне приемлемой, но зато следовало ждать советской авиации. Вся зенитная артиллерия была приведена в полную боевую готовность. Расчеты появились даже у дополнительно установленных на баке автоматах, хотя теперь приходилось вести огонь только бортом, чтобы не снести в море свои же боевые посты.
Днем 12 октября «Лютцов» впервые познакомился с советской авиацией. Надо сказать, что, несмотря на все заверения немцев об удивительной эффективности артиллерийской поддержки их тяжелых крейсеров с 283- и 203-мм орудиями, наше командование до сих пор не догадывалось о их присутствии! Из 18 торпедоносцев А-20 «Бостон», вылетевших на задание, в условиях все еще довольно плохой погоды только 4 нашли и атаковали у берега в районе Мемеля "вражеский конвой". Самолеты появились по левому борту от «Лютцова», причем число их в донесении немцев загадочным образом удвоилось. Корабль удачно отвернул вправо, стреляя из всех стволов. Наши «бостоны» не попали в цель, что не помешало им по возвращении донести о потоплении двух транспортов, в 5 и 7 тыс. т. Обе стороны до сих пор не представляли реальной ситуации. На больших германских кораблях то и дело объявляли воздушную тревогу, хотя реальных атак на них больше не было, а наше командование все еще не представляло, с кем имеет дело. Резкие маневры никак не способствовали ведению точной стрельбы по берегу. «Лютцову» приходилось по их завершении вновь и вновь искать исходную точку привязки по карте. Сказывалась отсталость системы управления огнем, которая не позволяла автоматически учитывать столь сильные изменения курса, в отличие от более современной СУАО "Принца Ойгена". Тем не менее, итог дня оказался впечатляющим. «Лютцов» выпустил 400 снарядов главного калибра и 245 — среднего, всего свыше 13,2 т боеприпасов. Настало время пополнить боезапас. Отряд отошел в Данцигскую бухту, и в Готенхафене началась лихорадочная погрузка. Между тем, запас 11-дюймовых снарядов в этой базе подходил к концу: пришлось забрать последние 75 бронебойных, мало полезных при стрельбе по наземным целям.
