сторону. Дронов оттолкнувшись от стола, побежал на выход. Раздался страшный взрыв…
***
Дорого мы заплатили тогда за эту операцию по спасению жителей Ленинграда от голодной смерти. Сколько жертв было принесено ради того, чтобы найти этот маленький клочок земли, по которой в город поставляли оружие, медикаменты, боеприпасы, пополнения, эвакуировали гражданских. Это было начало легендарной «Дороги жизни», которая просуществовала до марта 1943 года. Могли ли мы тогда знать, что Дронов и Букин сотрудники «Абвера». Что они специально были засланы в Ленинград, с целью проведения разведывательных действий. Мог ли я знать тогда, что Варвару выпустят из тюрьмы сразу после провала вышеуказанных агентов. Могли ли мы знать тогда, что двадцатого декабря 1941 года, верховный главнокомандующий товарищ Сталин, подпишет своей рукой списки, с перечнем фамилий всех участников и организаторов операции «Ладожская тропа»: майор Яковлев, лейтенант Яковлева, лейтенант Столярчук на присвоение высокого звания «Героя Советского союза». Так же товарищ Сталин подписал и другой список на присвоение данного звания… посмертный! Чьи фамилий навсегда останутся в истории как павшие за свободу и независимость нашей Родины! Могли ли мы тогда знать, что именно пятнадцатого декабря 1941 года, будет последним в жизни днём, для капитана Морзабоева, для полковника Богатырёва, для старшего лейтенанта и моего давнего заклятого «друга» Дронова и его подельника лейтенанта Букина, для нескольких бойцов имен которых я даже не знаю, да и не узнаю теперь… потому, что этот посмертный список, замыкаю я…
«Возвращение»
Холод собачий. Все тело трясет от него. Лежать не удобно. Что-то в спину упирается, острое и твердое. Еще и голова дико болит, разрывается. Открываю глаза. Лежу в яме, чем-то похожее на погреб, слева лестница прикрученная, справа тьма. Наверху примерно около двух метров высотой, открытый люк погреба. Крышка лежит рядом со мной. Жуткая тишина. Я пытаюсь встать, с трудом получается, но я все же добиваюсь своего. Цепляюсь окровавленными руками за лестницу, шаг, второй, третий, четвертый и я наверху. Вышел из сарая, снимая петлю оборванной веревки со своей шеи. Темно. В бликах луны, подсвечивается моя машина, находящаяся рядом с колодцем.
«Что же со мной произошло?» – спросил я себя. Почему я видел войну? И где все? Где дед? Егор? Варвара?
Тьфу ты черт возьми… приснилось же такое. Ко мне вернулась память. После пережитого, во мне кардинально все поменялось. В таком недоумении, я шаркал по тьме до машины. Сел за руль. Несколько отдышавшись, я завел двигатель. «Что же произошло? Черт, я же хотел покончить с собой, идиот!» – пробормотал я про себя. Я выехал на трассу, и без остановок, на всех парах добрался до Саратова.
На въезде в город, меня вдруг начало тошнить и жутко кружится голова, я боялся снова потерять сознание. И я решил заехать к себе в клинику. После обработки моими коллегами головы, мой сменщик и бывший научный руководитель Ефремов, напомнил мне про деда, которого я толкнул тогда после «Бессмертного полка». Ефремов рассказал мне, что он скончался несколько часов назад, и что в отделение звонили родственники и хотели бы со мной встречи. Они меня ожидали в терапевтическом отделении, где и скончался не давно проклинающий меня ветеран. Зайдя в отделение терапии, я увидел, как возле двери сидит, девушка вся заплаканная и в руке держит фотографию, старую, потрепанную временем.
Девушка, вдруг увидев меня в коридоре, подбежала ко мне:
– Здравствуйте доктор.
– Здравствуйте, вы хотели меня видеть?
– Да. Мой дедушка, когда умирал, он лежал с вот этой вот фотографией на груди. И он все просил меня, когда вы придете, показать вам её.
– И что это за фотография?
Взяв в руки фото, я чуть не умер на месте. На картинке были три человека на фоне самолета «Ил-2», в обнимку.
– Так, кто эти люди? – взволнованным голосом спросил я.
– Это слева мой дедушка стоит…
– Твою мать, это же… Егор! – прошептал я про себя.
– А вот этот парень на вас очень похож, поэтому он вам и пытался сказать, но не мог.
– Да похож, а кто это ни знаете?
– Это Лёвкин Матвей, его лучший друг. Дед говорил, что он погиб зимой 41-го года.
– Так, а это что за девушка по середке?
– А это моя бабушка, точнее жена его.
Присев на стул, я произнес:
– А фамилия ее ни Яковлева в девичестве была?
– Точно, а откуда вы знаете?
– Не важно! Простите меня, это я его толкнул в тот день…
– Нет-нет. Вашей вины тут нет. Просто он увидел в вас своего погибшего лучшего друга. Видимо очень расстроился и попал в больницу.
– Матвей, вот моя бабушка идет.
Повернувшись лицом к этой женщине, я ни поверил своим глазам. Это была та самая Варвара, за которую я так боролся. Но сейчас ей уже далеко за восемьдесят, и она только что похоронила моего лучшего друга, про которого я с тех пор ничего ни знал.
Она, увидев меня, впала в ступор. Посмотрев друг другу в глаза, мы так ничего и не сказали. Только потом, когда я молча проследовал к выходу, Варвара Юдина произнесла лишь одно: «Спасибо тебе, Лёвкин!»
Вернувшись в свою родную квартиру, жена встретила меня без каких-либо эмоций. Она молча смотрела на меня, но вскоре произнесла:
– У тебя с ней правда что-то было?
Выдержав паузу, я стал оправдываться перед ней, на коленях вымаливая у нее прощения. Анна пыталась мне поверить, но мои слова для нее звучали несколько не убедительно. Она заметила мое странное поведение, временами не понимая, а тот ли человек перед ней стоит. После пережитых мной событий, я остро начал чувствовать свою вину. Проведя долгий и откровенный разговор, мы решили снова пожить вместе. Снова привыкнуть друг к другу. Спустя всего несколько дней, Валентина позвонила моей супруге, и предъявила доказательства того, что между нами ничего не было. Судьба распорядилась так, что Анна оказалась беременной, что и послужило поводом, для начла наших новых отношений. Пройдя все муки ада, и томлений от собственного бессилия прошлого, я поклялся перед супругой и Богом, что начну жить по-другому.
Эпилог
Как случилось, что глубокая искренность его слов одним махом разрушила призрачный мир, в котором Анна жила столько времени? Больше никогда он не упустит из виду путеводную звезду, которая зажглась перед ним – ни на день, ни на час, ни на миг. Он станет ценить каждое мгновение жизни, потому что знает теперь нечто новое – истину, которая вечно ускользала от его понимания. Любовь – это не стремительная стихия,
