— Юстас, доложи о выполнении задачи! — сказал мне голос в гарнитуре.
— Вот, блядь, албанец, — сказал я ротному, нажал тангеиту и стал заново, поэтапно, со всеми подробностями рассказывать о ходе выполнения задачи.
— Юстас, я приказываю выдвинуться еще раз к танку, и попытаться откопать.
— Я не буду выполнять приказ, так как это невозможно. Противник находится на расстоянии ста метров, любой демаскирующий звук выдаст мою группу и вернуться оттуда уже будет маловероятно.
— То есть, ты отказываешься выполнить мой приказ?! Ты понимаешь, что за этим последует?! Тебя уволят с позором, я лично этого добьюсь за невыполнение задачи! Ты это понимаешь?! — очень громко, с большим количеством мата, и так по-командирски, ругался голос в гарнитуре.
— Я понимаю. Но я задачу выполнил.
— Ты не выполнил задачу! — снова заорал зловещий голос в гарнитуре, — Ты не эвакуировал тела.
— Нельзя эвакуировать то, чего нет, — спокойно, в качественной похуистической манере ответил я своему очень озлобленному начальнику.
На этом, дорогой читатель, радиообмен любезностями прекратился. Я уже сидел и думал, чем буду заниматься на гражданке, представлял, как меня будут трахать все подряд от комбата и выше, и тем больше меня охватывала апатия ко всему этому. Ротный грамотно отмалчивался на эту тему, Старшина утверждал, что хуй они уволят меня. Мы просто сидели пару часов так, общаясь обо всем и ни о чем. Около восьми утра ротному позвонил не очень добрый комбат, и сказал, чтобы мы возвращались на базу.
Я понимал, что залупился по-крупному и, возможно, это сыграет важную роль в моей карьере, но в тот момент мне было абсолютно по барабану. Я уже осознал, что эта задача была самая опасная и самая напряженная изо всех, что я выполнял ранее. Я осознавал, что такой исход этой задачи — самый лучший. Мы все вернулись целые. Мы ползали прямо перед носом целой роты противника, понимая, что любая оплошность может стоить нам жизни. Я ехал в кузове вместе с бойцами, которые чахли. В этот момент я гордился группой, я понимал, что такая задача под силу не многим, а мы смогли. И какое бы продолжение не имела эта история, я гордился собой и гордился группой, в первую очередь. Могут, когда хотят, заразы.
Я так и не сомкнул глаз, сидел и думал о своем. Машина остановилась, я услышал знакомый скрип ржавых ворот, а значит, мы приехали на базу, и эта задача закончилась. Для нас хорошо, а для кого-то плохо.
Бойцы привычно выпрыгнули из кузова, сразу стреляя сигареты у сослуживцев, я же, набросив рюкзак на одно плечо, пошел в расположение группы, попутно с кем-то поздоровавшись, не помню даже с кем.
— Командир, тебя комбат зовет, — доложил боец из соседней группы.
— Хорошо, спасибо, — ответил я и, немного разложив вещи из рюкзака и достав спальник для просушки, пошел вниз к комбату.
— Заходи, Юстас, — очень недружелюбно поприветствовал меня комбат, протянув руку.
Я сразу ощутил его взгляд с недоверием и презрением. Комбат склонился над картой, и я понял, что сейчас он будет опрашивать меня по задаче.
— Ну, давай, Юстас, рассказывай, что ты там делал, как делал, и почему не принес то, зачем ходил.
К карте подошли все, кто был в помещении. Я понимал, что меня сейчас будут выводить на чистую воду и проверять, был я под танком или нет, поэтому сразу стал рассказывать все в подробностях и со всеми тонкостями, начиная от времени, и заканчивая походным порядком, падением Бриза и кто его вытаскивал. Но все командиры решили сделать упор именно на опрос про танк. У меня на снимке он был большим черным мутным пятном, на котором не особо понятно, что это вообще танк, не то, что каких-то его деталей. Не знаю, откуда, но возможно у них были снимки с более высоким разрешением, но они знали правильные ответы и ждали, что я где-то проколюсь. Но и Сеня с Парфеем у меня там не просто так ползали. Они мне рассказали, все в мельчайших подробностях, поэтому я не мог ошибиться. Меня спрашивали, в какую сторону смотрит орудие танка, где у него пробоины, какая гусеница у него развалилась, открыты ли были люки, опросили каждую черную точку на снимке, из которых был фальшборт, трак и прочее. В общем, допрашивали меня долго. Но этих доказательств им было недостаточно, они были уверены, что я очканул и не дошел до танка.
— Что-то мне подсказывает, что ты смалодушничал, Юстас. А я был о тебе другого мнения.
— Я был у танка, — злостно ответил я, понимая, что доказательств у меня нет.
— Да что ты врешь, не было тебя там, сознайся и все, — напирал на меня один из замов комбата.
— Иди, Юстас, мы тебя еще позовем. Ты просто иди и подумай, может тебе есть еще, что сказать. Ты просто не представляешь, какие мне люди звонили по тебе, а точнее, по твоей задаче. Об этой задаче знают очень высокие люди, у меня пока нет поводов верить тебе, а мне им надо что-то докладывать. Как я им докажу, что ты там был, и что там правда нет трупов? — сказал комбат уже в более спокойной форме, сделав огромную затяжку сигареты.
Я развернулся и вышел. Злость просто накрыла меня. Я хотел орать и разнести все там к чертям собачьим. Это самое обидное, когда ты рисковал своей жопой, рисковал всей своей группой, а тебе, блядь, просто не верят. Ты чувствуешь себя таким уебищем, об которого вытерли ноги.
Я подошел к печке, поставил на нее кружку с водой и стал нервно доставать все из рюкзака.
— Что такой злой, командир? — подошел с кружкой воды Сеня.
— Да не верят, пидарасы, что мы были у танка. Говорят, я очканул, и мы отсиделись в лесополосе. А доказать я никак не могу наше нахождение там, мы же ничего не принесли оттуда.
— Командир, а гидрант? Мы же его там оставили, привязанным к дереву! Его на снимке точно будет видно, он метров семьдесят длинной, и следы наши от ползания должны остаться! На старом снимке же все чисто и ровно было?
— Сеня, сука, красава! Где ты раньше был? — радостно крикнул я и рванул к комбату с голым торсом.
— Разрешите! — уже на полпути к столу спросил я разрешения войти, доставая из кармана снимок танка.
Комбат только успел повернуться, а я уже вовсю докладывал по фото.
— Вот фотоснимок, который мне дали перед задачей. Сейчас, если туда отправить беспилотник, на фото появится длинный фал разрезанного гидранта. Он будет тянуться от лесополосы до танка, мы его готовили на случай сдергивания тела с места. Вот вам доказательство того, что мы были у танка, гидрант туда никто не принесет просто так.
Все опешили и замолчали. Комбат поставил стакан с виски на карту и, глядя на меня, спросил:
— Ты в этом уверен?
— На триста процентов. Гидрант там, а вокруг него следы нашего перемещения.
Комбат, немного подумав, достал свой кнопочный телефон и набрал какой-то номер.
— Юстас был у танка, можете отправить беспилотник, там будет доказательство. Я ручаюсь.
Еще какое-то время комбат, улыбаясь, слушал голос в трубке, потом сбросил телефонный разговор, повернулся ко мне и произнес:
— Спасибо за работу, не подвел. Командующий обещал наградить тебя и твоих бойцов за выполнение задачи, — весело и размеренно произнес комбат, протягивая мне руку. Можешь идти отдыхать.
Я пожал руку и вышел. Веселый, с очень хорошим настроением. И дело было не в орденах и медалях за эту задачу, а в том, что разумность и адекватность восторжествовала. Что я остался при своем мнении, и что доказал свою правоту. Для меня это было самое приятное. Ведь все вы знаете, что «лучше быть, чем казаться».
С уважением, Юстас.
Глава 5
ПРИВЕТ ОТ ооСпН №ХХХ
Тогда я еще не знал, но это оказались мои крайние учения, и очень хорошо, что они были именно такими. Поэтому, уважаемый читатель, если ты сейчас без чашки кофе или твоего любимого чая, а может ты предпочитаешь, что покрепче, то советую сейчас тебе это все организовать, сесть поудобнее и наслаждаться чтивом. Будет как фильм, только на бумаге, а может и интереснее. Хотя, я могу и заблуждаться. Готов? Тогда обо всем по порядку.
