— Вряд ли…
— Этим дело не кончится, вот увидишь, но может быть, это относится только ко мне. Теперь я понял, как легко можно сделать человеку зло и как трудно доказать, что ты не виновен, — сказал Кирчо.
Всю ночь рота молча двигалась по полю. На рассвете прибыли в село, приютившееся у подножия горы. Колонна, растянувшаяся, нестройная, остановилась возле большого колодца, построенного еще римлянами. Недалеко, шагах в двухстах от него, торчали остатки древних крепостных стен, поросшие травой.
На поляне солдаты составили винтовки в пирамиды, а за ними сложили вещмешки. На посту остались только часовые. Усталые солдаты легли спать прямо на землю.
Игнатов пришпорил коня и отправился в притихшее село. Его встретил староста, пригласил в дом. Они позавтракали, выпили ракии, поговорили о том о сем. Подбадривая друг друга, они как-то очень неожиданно сблизились, как люди, которым грозила одна и та же опасность — партизаны.
Когда вышли из дома, увидели привязанного к стволу акации осла. В окне виднелась худенькая спина мальчика в выцветшей синей рубашке и его широкополая соломенная шляпа. Староста слегка толкнул Игнатова, осторожно показал глазами на паренька.
— Этот сорванец с ослом не вызывает у меня особого доверия.
— Почему?
— У него есть записка, с которой он может проехать к нашему фельдшеру, а кому это лекарство, один дьявол знает. От таких одни неприятности.
— Давай его арестуем, — предложил Игнатов.
— В селе не надо. И без того моя жизнь на волоске. Мне уже два раза угрожали. Ему все равно ехать в вашем направлении. Он живет в одном из хуторов на реке Зла. Порасспросите его без свидетелей, чтобы люди не видели.
— Эх, — угрожающе стиснул зубы Игнатов, — надо, чтобы все видели, как на этот раз мы разделаемся с изменниками!..
К одиннадцати часам рота взяла путь на юго-восток. Над выгоревшим пустынным полем стоял душный зной.
По шоссе семенил ослик, на котором ехал мальчик. Два-три раза он останавливался и как будто специально оборачивался к солдатам, которые все ближе и ближе подходили к нему.
Игнатов отпустил поводья коня, дрожа от жажды мести за обиды, которые пережил в последнее время. Подзадоренный сельским старостой, он не мог освободиться от чувства подозрения, что этот паренек действительно связной, помощник партизан. Он не мог даже и мысли допустить, что чисто детское любопытство влекло мальчика к роте, которая его догоняла. Отъехав немного от дороги, паренек с улыбкой смотрел на солдат.
Игнатов сделал ему знак рукой ехать рядом с ним.
Под тенью соломенной шляпы непринужденно улыбался четырнадцатилетний босой мальчишка с густыми взъерошенными волосами и карими, живыми, не по возрасту серьезными глазами.
— Моему коню не угнаться за вашим, господин капитан, — повысил он Игнатова в звании. Ему казалось, что Игнатов хочет пошутить с ним. Но тот окинул парня холодным, мутным взглядом и молча кивнул ему головой, чтобы он следовал за ним, потом медленно обернулся к Слановскому, который шел в двадцати шагах от него.
— Слановский! — подозвал его Игнатов, прищуривая от солнца глаза.
— Слушаю, господин поручик, — поравнялся с конем Слановский.
— Ты знаешь его? — Игнатов кнутом указал на мальчишку.
— Нет.
— А тебе не кажется, что он подослан?
— Этого я не могу знать, но не думаю.
Шагов через двадцать Игнатов повернул коня и пересек дорогу Слановскому.
— Кончай с ним, отправь к святому Петру!
Слановский продолжал молча ехать. Мальчик ничего не слышал из их разговора и не подозревал, что Игнатов уже отсчитал последние минуты его жизни. Он продолжал ехать во главе колонны, с любопытством разглядывая солдат, и все так же добродушно и непринужденно улыбался.
Раза два или три Марин и Кутула подавали ему знак рукой, чтобы он остался сзади, но он их не понимал и продолжал ехать по дорожке вдоль кювета.
Конь Игнатова рвался вперед. Игнатов остановил его. Снова подождал, когда Слановский поравняется с ним, и, нагнувшись через гриву и натянув узду, сказал суровым голосом:
— Я вам говорю, подпоручик Слановский! Вы поняли мой приказ?
— Вы шутите, господин поручик?
— Я? Да, шучу, если вам так хочется.
Слановский замолчал. Игнатов продолжал говорить, все так же свесившись через гриву коня:
— Это вы до сих пор шутили со мной, господин подпоручик Слановский, но не думайте, что я что-то забыл или простил вас. Я буду удовлетворен только в том случае, если вы представите доказательства своей преданности. Мне осточертели ваши пустые обещания!
— Нет, я не могу, — нервно затряс головой Слановский. — Оставьте его! Что вам нужно от этого ребенка?
— Ребенка? — озверел Игнатов. — Из-за таких, как он, мне не смыть позора и унижения! А ты не прикидывайся таким наивным. Сообрази, — указал он кнутом на пустое поле, — что ему здесь надо? Кругом нет ни одной живой души.
— Вы еще и голоса его не слышали, а уже вынесли ему приговор. Допросите его хотя бы…
Игнатов злобно скрипнул зубами:
— Уж не думаешь ли ты, что это случайно взбрело мне в голову? Бандиты как раз таких, как он, и используют, в качестве разведчиков, потому что они не вызывают подозрений. Вот они и суют всюду свой нос, вынюхивают. Оголяют наши тылы и фланги. Может быть, через час-другой бандиты узнают, куда и мы направляемся, сколько у нас людей. Он сегодня же ответит за исчезнувший ротный пулемет. Посмотри только — живой души вокруг нет! Если ты и сейчас откажешься, то я поставлю тебя на место, которого ты заслуживаешь. Тебе ясно? Который час?
— Два.
— Объявляй привал!
Слановский отстал от коня Игнатова. Побледневший и расстроенный, он дал знак роте остановиться. Солдаты повалились на землю по обе стороны шоссе.
Кында побежал вперед, подхватил поводья и стал прогуливать коня Игнатова по обочине дороги.
Мальчик на ослике поравнялся с Игнатовым. Ловко соскочил на землю. Вместе с Игнатовым они прошли еще шагов десять. Слановский с болью в сердце смотрел им вслед.
— Что, конспиратора поймали? — язвительно спросил кто-то.
— Все может быть, теперь не знаешь, кого и бояться, — злобно ответил Геца.
— Смотри не угоди в какую-нибудь яму, — процедил Кутула.
— Ты что, этого ждешь? — оскалился Геца.
— А я тебе не ровесник, — сощурился Кутула и взял в руки камень. — У тебя зуб на всех, только посмотрим…
— Ты что, запугиваешь?
— Довольно, — подал голос Слановский. — Отдыхайте.
Несколько человек одновременно позвали его:
— Господин подпоручик, вас зовут!
Слановский встал и пошел к Игнатову медленным, усталым шагом. Вдруг по его телу пробежала холодная нервная дрожь. Он увидел, как Игнатов бьет мальчика по голым локтям, держа в левой руке пистолет. Когда Слановский приблизился к ним, он услышал шипящий голос Игнатова:
— Говори, куда идешь?
Мальчик поднимал локти вверх, защищаясь от Игнатова, и о чем-то умолял его. Но Игнатов, не слушая мальчика, продолжал бить его.
— Ты, ублюдок, слышишь, о чем тебя спрашивают? Говори, не то прикончу на месте!
Мальчик всхлипывал:
— Что говорить, господин капитан? Я ничего не знаю!
— Знаешь, знаешь, хватит хныкать! Ты любишь Болгарию?
— Люблю, господин капитан. За что ты меня бьешь?
— Потому что ты врешь! Ты знаешь, где партизаны. Если отведешь нас к ним, останешься жив, паршивец.
— Откуда мне знать, где они? За что вы меня? — обратился он одновременно и к Слановскому, который наблюдал эту жестокую сцену, кипя от возмущения.
Игнатов вызывающе подмигнул:
— Слановский, давай опробуй свой пистолет, когда-нибудь надо начинать.
— Нет! — Слановский сделал шаг назад. — Солдаты смотрят на вас.
— Ах, ты еще осмеливаешься и советы мне давать? Солдаты, говоришь, смотрят? Так я их веду не на свадьбу и не в монастырь. Теперь они только с такими, как этот, и будут иметь дело. Нас послали уничтожить их всех до одного.
— Оставьте ребенка!
Мальчик глядел на них широко раскрытыми от ужаса глазами, и его сердечко колотилось от страха. Единственной его надеждой был Слановский.
Но Игнатов снова перевел на него свой помутневший, пьяный взгляд.
— До каких пор ты будешь водить нас за нос? — Он замахнулся и ударил мальчика в поясницу. Тот громко закричал, согнулся и завертелся около Слановского.
— Ай-ай, дядечка, скажи ты ему!
— Мальчик, куда ты ходил? — спросил его Слановский, не зная, чем помочь.
— За лекарством в аптеку, вот и записка из управы, — всхлипывая, объяснял парнишка и слизывал языком слезы. — Дедушка болен, для него и несу лекарство. Если бы я знал, что так получится!
Тут Игнатов сильно ударил его кулаком в лицо. Мальчик упал на спину и тут же вскочил. Из носа у него потекла кровь, и он еще сильнее расплакался:
