Собаки бешено взвыли, увидев его тут, и Иван подался на два шага от обрыва. Впереди всех на него мчался широкогрудый поджарый волкодав с одним ухом — он перескочил через камни и взвился на дыбы уже совсем рядом. Иван не целился, но с неторопливым, почти нечеловеческим вниманием, на которое был еще способен, выстрелил в его раскрытую пасть и, не удержавшись, сразу же в следующего. Одноухий с лету юзом пронесся мимо него в пропасть, а второй был не один — с ним рядом бежали еще два, и Иван не успел увидеть, попал он или нет.
Его недоумение оборвал бешеный удар в грудь, нестерпимая боль пронизала горло, на миг мелькнуло в главах хмурое небо, и все навсегда погасло…
«Здравствуйте, родные Ивана, здравствуйте, люди, знавшие Его, здравствуй, деревня Терешки у Двух Голубых Озер в Беларуси.
Это пишет Джулия Новелли из Рима и просит вас не удивляться, что незнакомая вам синьора знает вашего земляка, знает Терешки у Двух Голубых Озер в Беларуси и имеет возможность сегодня, после нескольких лет поисков, послать вам это письмо.
Конечно, вы не забыли то страшное время в мире — черную ночь человечества, когда с отчаянием в сердцах тысячами умирали люди. Одни, уходя из жизни, принимали смерть как благословенное освобождение от мук, уготованных им фашизмом, — это давало им силы достойно встретить финал и не погрешить перед своей совестью. Другие же в героическом единоборстве сами ставили смерть на колени, являя человечеству высокий образец мужества, и погибали, удивляя даже врагов, которые, побеждая, не чувствовали удовлетворения — столь относительной была их победа.
Таким человеком был и ваш соотечественник Иван Терешка, с которым воля провидения свела меня на трудных путях победной борьбы и огромных утрат. Мне пришлось разделить с Ним последние три дня Его-жизни — три огромных, как вечность, дня побега, любви и невообразимого счастья. Судьбе не угодно было дать мне разделить с Ним и смерть — рок или обычный нерастаявший сугроб снега на склоне горы не дали мне разбиться в пропасти. Потом меня подобрали добрые люди — отогрели и спасли. Конечно, это случилось позже, а в тот первый миг после моего падения в пропасть, когда я открыла глаза и поняла, что жива, Иванио в живых уже не было — вверху под облаками утихал вой псов, и лишь эхо Его последних двух выстрелов, отдаляясь, грохотало в ущелье.
Постепенно я возвратилась к жизни. Она поначалу казалась мне лишенной всякого смысла без Него, и долгие месяцы моего одиночества были полны лишь теми скорбными и счастливыми днями, прожитыми с Ним. Я могла бы описать вам, какой это был человек, но думаю, вы лучше меня знаете Его. Я хочу только сообщить, что вся моя последующая жизнь была неразрывно связана с Ним, так же как и моя скромная общественная деятельность в Союзе борьбы за мир, в издании профсоюзной газеты, наконец, в воспитании сына Джиованни, которому уже восемнадцать лет и который готовится стать журналистом. (Между прочим, это он перевел на русский язык мое письмо, хотя и я изучила ваш язык, но, конечно, не столь совершенно, как сын.) Еще в моей комнате висит карта Беларуси — страны, так горячо любимой Иваном. Жаль, что у меня нет фото Ивана. Хоть бы какое-нибудь: детское, юношеское или еще лучше — солдатское…
Иногда, вспоминая Иванио, я содрогаюсь от мысли, что могла бы не встретиться с Ним, попасть в другой лагерь, не увидеть Его схватки с командофюрером, не побежать за Ним после страшного взрыва — пройти в жизни где-то мимо Него, не соприкоснуться с Ним. Но этого не случилось, и теперь я говорю спасибо провидению, спасибо всем испытаниям, выпавшим на мою долю, спасибо случаю, сведшему меня с Ним.
Вот и все. Финита.
С благодарностью ко всем — родившим, воспитавшим и знавшим Человека, истинно русского по доброте и достойного восхищения по своему мужеству. Не забывайте Его!
Спасибо, спасибо за все.
Уважающая вас
Джулия Новелли из Рима».
сердитый, злой (итал.)
сердитый, злой (нем.)
ты хороший, я хорошая (нем.)
немец-узник (итало-нем.)
Ну как там бомба? (нем.)
сейчас (нем.)
Быстрей выносите! (нем.)
да, да (итал.)
немцев (итал.)
сельское хозяйство (нем.)
трудиться (итал.)
все (итал.)
Стой! (итал.)
Господин пленный!.. Господин пленный! Не нужно пистолета! Эсэс!.. (нем.)
Эсэс! Там эсэс! Облава! (нем.)
Там! Там! Я желаю вам добра (нем.)
Ты не врешь? (нем.)
О нет, нет! Я честный человек! (нем.)
Ты кто? Почему здесь? (нем.)
Я лесник. Там мой дом (нем.)
Кушать? (нем.)
О да, да. Хлеб (нем.)
Да, да, человек. Хороший человек (итал.)
кушать (итал.)
Кто такой? Кто бежал? (нем.)
Только что. Я сам видел! (нем.)
Вылезай! (нем.)
Дай хлеба! Дай хлеба! Я донесу в гестапо. Дай хлеба! (нем.)
Дай хлеба — не буду гестапо! Не дашь — гестапо! (нем.)
Все, Иван! (итал.)
ты чудесный (нем.)
Мне до сих пор слышится
Твой голос среди цветов (итал.)
Чтобы не страдать,
Чтобы не умирать,
Я думаю о тебе и тебя люблю… (итал.)
буквально — расчеловечение, растление, составная часть фашистской идеологии.
хозяйка виллы (итал.)
Где ты есть, русский? Они дадут хлеб! У них много хлеба (нем.)
Молчать! (нем.)
Ну, стреляйте! Стреляйте, ну! Фашисты! Разбойники! (итал.)
Русский! Русский! Стой! Почему ты убегаешь? Они хотят дать тебе хлеба! (нем)
Назад! (нем.)
Иван, только не все патроны! Не все! (нем.)
Да здравствует жизнь! (итал.)
Быстрей! Быстрей! Удирай быстрей! (нем.)
Русский! Спаси! Русский! (нем.)
конец жизни (итал.)
Берите нас! Ну? (нем.)
Нате! Нате! Идите возьмите нас! Ну, боитесь? (нем.)
