— Товарищ старший лейтенант, боеприпасы и продовольствие для взвода Агапова приготовлены, — доложил он. — Разрешите вести группу?
На душе у старшего лейтенанта все эти дни было неспокойно. Со взводом Агапова нет ни телефонной, ни зрительной связи. Каждую минуту там может что-либо произойти.
— Задержитесь немножко. Я сам поведу.
Вскоре небольшой отряд, обходя выступ немецкой обороны, лесом пробирался к опорному пункту взвода Агапова. Чтобы сократить путь, в одном месте, пользуясь темнотой, вплотную приблизились к переднему краю врага. Командир роты шагал рядом со старшиной, прислушиваясь к непонятной возне в расположении противника. Оттуда доносился шум мотора — видимо, куда-то передвигался танк. Иногда долетали обрывки чужой речи. Над лесом часто взвивались огни ракет, заставляя идущих неподвижно застывать, вплотную прижавшись к соснам.
Невдалеке от опорного пункта группу остановили солдаты тыльного охранения взвода. Старший лейтенант тихо шепнул часовому пропуск.
… Агапова Коваль разыскал у переднего дзота. Лейтенант лежал на стволе сосны, сваленной снарядом, и всматривался в темноту. Приход командира роты был для него совершенно неожиданным.
— Неужели отменили атаку? — встревожено спросил Агапов. — А я проходы в минных полях проделываю. Без саперов тяжеловато…
— Какую атаку? — удивился Коваль. — Какие проходы?
— Я об атаке спрашиваю, к которой вы приказали сегодня приготовиться.
Командир взвода вытащил из кармана гимнастерки сложенную бумажку.
Коваль вошел в дзот и при свете фонаря прочитал:
«… К 4.00 подготовьте взвод к броску на выступ. Атака полка начнется без артподготовки. Сигнал для начала атаки — серия красных ракет. Проходы в минном поле проделайте своими силами… Коваль».
— Кто доставил пакет? — приглушенным голосом спросил командир роты.
— Присланный вами солдат.
— Какой солдат? Ведь я с вашим связным отправил пакет. Где ваш связной?
— Солдат, который принес пакет, сказал, что мой связной ранен и вы его на медпункт отправили…
Наступило минутное молчание. Агапов начал понимать, что попался на провокацию. Коваль над чем-то сосредоточенно раздумывал.
— Хорошо, — наконец, сказал он, — немцы хотят атаки. Мы ее устроим, только с другой стороны. Держите взвод наготове. Ровно в 4.00 дружно крикните: «Ура!» и откройте огонь из всего оружия. Но взводу — ни с места, пока я не дам сигнала. Тогда по болоту справа обходите минные поля и атакуйте изгиб траншеи на опушке сожженного леса.
— Все ясно.
Уходя из взвода, старший лейтенант сказал Агапову:
— Понимаете, что вы наделали? Ведь немец сумел обмануть вас! Преступная беспечность! Бдительность потеряли. В этом бою вы должны искупить свою вину.
На рассвете рота Коваля при огневой поддержке всего батальона неожиданно атаковала выступ переднего края вражеской обороны с левого фланга. Атака с этой стороны явилась для немцев полной неожиданностью.
Противник был выброшен из выступа, потеряв много вооружения и сорок человек убитыми.
Утром начальник штаба полка капитан Неверов вызвал к себе командира взвода пешей разведки.
— О событиях в роте старшего лейтенанта Коваля слышали? — опросил начальник штаба.
— Слышал.
— Отправьте туда отделение Платонова. Поставьте Платонову задачу: выяснить, куда исчез связной.
Когда Платонов со своим отделением прибыл на место, где вчера находился командный пункт роты Коваля, ему никто не мог указать следа, оставленного исчезнувшим связным. Найти же этот след на пути к опорному пункту взвода Агапова теперь было нелегко. По дороге туда и обратно прошла группа, доставлявшая ночью боеприпасы и продовольствие.
Обдумав все это, Платонов принял решение.
— Прикажите вызвать всех, кто ночью ходил к лейтенанту Агапову, — попросил сержант командира роты.
Пока вызывали нужных людей, Платонов выяснил, что связной от Агапова пришел вчера в роту в середине дня, а в 14 часов старший лейтенант Коваль вручил ему пакет, и солдат отправился в обратный путь.
Сержант помнил, что он обязан не только отыскать пропавшего связного, но и обучать следопытству разведчиков своего отделения. Он вел занятия с ними целую неделю, и подчиненные уже умели неплохо «читать» отпечатки на земле.
— Шевченко, — обратился Платонов к лучшему своему разведчику, — какая вчера была погода?
— Солнечная, небольшой ветер.
— Укажите какой-нибудь след, оставленный вчера во второй половине дня.
Шевченко несколько минут ходил по лесной поляне, присматривался к отпечаткам ног. Наконец, над одним следом он задержался и сказал:
— Вот этот, пожалуй, оставлен вчера, когда солнце стояло еще высоко.
Разведчики подошли к следу. Платонов посмотрел на отпечаток, прощупал его дно пальцем и удовлетворенно заметил:
— Правильно. Расскажите, как вы определили давность следа?
— Дно следа подсушено, — начал объяснять Шевченко, — комочки грязи, выброшенные вперед носком сапога, затвердели — значит, след не свежий. А убедиться, что он оставлен вчера во второй половине дня, можно по такому же следу вон под сосной.
Платонов подвел разведчиков к следу, на который указывал молодой следопыт. Отпечаток казался совершенно свежим.
— Ясно, почему такая разница между двумя отпечатками, сделанными одним человеком в одно и то же время? — спросил командир отделения.
— Ясно.
Разведчики уже знали, что в тени след сохраняется дольше. А тень под сосной в этом месте могла быть только во второй половине дня. Стало понятно, что отпечатки оставлены именно тогда.
— След, который нам приказано искать, — сказал Платонов, — будет похож на этот, — сержант указал на отпечатки. — Но не забывайте, что на разном грунте следы будут выглядеть по-разному.
В это время старшина Хлопотко подвел к блиндажу командира роты четырех солдат.
— В распоряжение сержанта, — приказал Коваль, прерывая рапорт старшины и показывая в сторону Платонова.
Солдаты были крайне удивлены, когда сержант Платонов заставил их пройти развернутым строем по поляне, а затем сообщил, что они свободны.
Разведчики внимательно рассмотрели следы, только что оставленные сапогами четырех солдат. Потом сержант попросил старшего лейтенанта и старшину также пройтись по мокрому грунту поляны. Старшина обиделся.
— Не пойду! Кто вам дал право своих подозревать?
Тогда Платонов объяснил:
— Ведь вы тоже ходили ночью к Агапову. Вот мы и изучаем следы всей вашей группы, чтобы среди них можно было выделить след связного.
После этих приготовлений разведчики, развернувшись в цепочку, двинулись в направлении опорного пункта.
В лесу уже начинали цвести орешник, ольха, осина. Пылили их большие пушистые сережки, распространяя вокруг щекочущий запах. Из-под слоя почерневшей прошлогодней листвы показывались первые грибы — тощие сморчки. В небе курлыкали журавли, проносились стаи уток. Все говорило о том, что весна прочно вступила в свои права — первая военная весна.
Разведчики шли вдоль тропинки, проторенной ночью группой, ходившей ко взводу Агапова. Необычно глубокие и четкие следы свидетельствовали о том, что люди несли на себе тяжелый груз. Среди многочисленных отпечатков обнаружилось несколько незнакомых следов. Они, как и все остальные, то появлялись на тропинке, на поляне, на закраине воронки от снаряда, то исчезали в болотистых участках или в полуистлевшей прошлогодней листве.
Однако опытный глаз Платонова замечал на земле сдвинутые листья и иглы, примятый мох, треснувшие сучья, содранные с деревьев мелкие кусочки коры. Все следы вели к опорному пункту и обратно, не отклоняясь в стороны.
Чтобы легче было «читать» написанное на земле, каждый из разведчиков шел по одному определенному следу, указанному сержантом. Шевченко отыскивал отпечатки, выдавленные сапогами со скошенным каблуком и железными косяками на носках. Атаев шел по следу, сделанному ботинком с шестью шипами на подошве. Зубарев не упускал из виду отпечатки, оставленные человеком, сильно выворачивающим наружу носки сапог.
Но как узнать, какой из этих отпечатков принадлежит связному лейтенанта Агапова?
— Не пропустить ни одного следа, отклонившегося в сторону, — несколько раз напоминал подчиненным сержант Платонов.
Вдруг рядовой Зубарев воскликнул:
— Товарищ сержант, я пуговицу нашел! Платонов, взяв в руки находку, осмотрел ее.
— Всем ко мне! — скомандовал сержант. Разведчики обступили командира отделения.
Платонов показал им обыкновенную шинельную пуговицу.
— Что может сказать эта вещичка? — спросил он.
