— И что было дальше?
Пошли втроем на встречу, где Пашка опять взял чемпиона болевым приемом. Тот не признал победу и бросился в драку. Все закончилось в ментовке. Пашку и его друзей вытурили из команды. Он организовал что-то вроде секции. К нему многие пришли. Помнишь, была большая драка между русскими и кавказцами. Говорят, что его команда была там. Он опять попал в милицию, но скандал не стали раздувать, замяли.
—Ты откуда это все знаешь?
—Помнишь, у тебя была травма, и я один ездил в сборную района?
Помню. И что?
—Там ребята все и рассказали.
Мне, почему не сказал?
—Да, как-то не пришлось.
К ночи прибыли в город Батайск, на сборный пункт, и через два дня, поезд вез их под Москву. В вагон вошел офицер, его бодрый голос рассказал правила поведения, во время следования поезда. В конце своей речи объявил:
—Все, сынки, кончилось ваше детство, гражданская жизнь тоже позади. Вы будете служить в общевойсковой части. Попросту в пехоте.
На исходе вторых суток, последовала команда выходить из поезда и занять места в грузовиках. Несколько автомобилей «Урал» везли призывников сквозь тьму ночи и лес, пока не остановились у ворот с часовым. До утра успели побывать в бане, и облачиться в солдатскую форму. Утром отдыхать не пришлось, весь день получали все то, что необходимо солдату. Для хохмы, прапорщик выдавал большие размеры маленьким новичкам и наоборот. Примерка шинелей, бушлатов закончилась к вечеру. Добравшись, наконец, до подушки, бывшие мальчишки, теперь уже солдаты мгновенно засыпали.
6-00Утро, за окнами густая тьма. Дневальный по казарме, согласно с уставом, орет во всю глотку:
—Рота подъем! — добавляет от себя, — кончай ночевать, лежебоки.
Трудно разодрать глаза и поднять голову, но сержант торопит, а дневальный опять орет:
—Строиться на физзарядку. Форма одежды №1.
Долго тянулись дни, отведенные на изучение курса молодого бойца. Сергей и Славик подружились с Пашкой Пчелиным и его друзьями Николаем Потемкиным и Сашей Назаровым. К ним примкнули еще несколько человек. Верховодил, конечно, Пашка и никто этого не оспаривал. Свободное время он учил свою команду приемам самбо и преуспел в этом.
Перед отправлением их в подразделения, он собрал совет.
—Вы, наверное, знаете, что как только мы попадем в свои роты, начнутся нападки «стариков».
—Да, уж наслышаны.
Один из солдат поделился тревожным содержанием письма от родителей, в котором они писали, что парень из их поселка не выдержал издевательств и расстрелял обидчиков и застрелился сам.
—Он застрелился потому, что был один. Если станем друг за друга стеной, плечом к плечу, без страха и предательства, нас станут бояться. Тот, кто не согласен со мной пусть уходит. Пусть уходит сейчас.
—Паша, нас разберут по разным подразделениям….
—Это неважно, главное всем стоять на своем. Если станут наезжать, мы с ними разберемся. Кто не согласен, тот уходит.
—Подожди, Паша, есть еще вопрос.
—Говори.
—Есть одна закавыка, которая все сводит на нет.
—Какая?
—За «стариков» встанут сержанты и офицеры.
—Серьёзный вопрос, но если мы защищаться не станем, то кому-то придется стреляться. Кто боится «стариков», сержантов, офицеров, пусть уходит и на нашу помощь не рассчитывает.
— Два солдата молча, встали и ушли, третий сказал:
—Паша, ты создаешь банду. Если на гражданке это проходило, то здесь такое не прокатит.
—Я никого не принуждаю, не хочешь, катись дальше.
Пять оставшихся парней свели свои правые руки в единый кулак, Павел положил свою руку сверху, символически объединяя союз, он становился его главой.
—Пусть всегда так и будет! Один за всех, все за одного!
* * *В выходные дни в Доме культуры совхоза устраивали дискотеки. Молодежь танцевала под местный ансамбль. Блики цветомузыки метались в полутемном зале.
Подружки, Света, Таня и Люда танцевали в общем кругу. Наконец, под крики танцующих, музыка стихла. Юноши и девушки остались стоять там, где их застала пауза в музыке. Они с нетерпением смотрели в сторону музыкантов, но они по какой-то причине продолжать играть не спешили. Вдруг Света отошла к стене, прислонилась к ней, опустила голову.
—Света, что с тобой, что случилось?
—Мы здесь пляшем, задницами вертим, а ребята….
—Все хорошо у парней, вчера весточку получила, не дав договорить, выпалила Таня.
—У Славика хорошо, а у Сергея? — Света подняла взор.
—Все у них нормально. Давно замечала, что ты по нему сохнешь, но что так серьёзно….
—Хожу, как полоумная, о нем все думаю. Иногда даже забываю, что делаю.
—Он же со Светой живет, — возмутилась Таня.
—Догадалась уже, но отказаться от него не могу,— Света спрятала лицо в ладонях, отвернулась.
Таня повернула подругу к себе лицом.
—Глупая ты! Закрути с кем либо, и все наладится. Ты его ждешь, а он придет и к Людке.
Света молча, пожала плечами, мол, ничего поделать не могу.
—Выброси все из головы. Смотри, как на тебя смотрит Гена Корнев.
—Ты лучше скажи, где ребята?
—Под Москвой.
—Славик тебе правду пишет?
—Раньше такого не было, всегда правду говорил.
—А у меня тревожно на душе, сны плохие вижу.
Опять заиграла музыка, мешая им говорить. Таня потянула подругу за руку.
—Выйдем на улицу, там поговорим, а то еще Людка прискачет, — выйдя не свежий воздух, спросила,— почему ты думаешь, что он пишет неправду?
—Не знаю, тревожно мне.
—Ну, ты, Светка, дура! Придумала всякую ерунду и меня напугала!
Из танцевального зала вышла Люда и невольно услышала последние фразы разговора. Разгоряченная танцем она еще веселым голосом спросила:
—О чем тревожитесь?
В ответ девушки молчали.
—Говорите же, — почти закричала она.
—Вот Света видела, плохие сны, беспокоится за ребят.
Люда шагнула к Светлане и заглянула в ее лицо, на котором увидела невысохшие слезы.
—Голубева, на проводах ребят я заметила, что ты с Серёжки глаз не сводишь, — её ироничный голос менял свою окраску, становился визгливым и злым, — ишь чего захотела, вот на тебе, выкуси.
Людмила стала совать в лицо Светы кукиш.
— Мой Сережа, мой и никогда его тебе не отдам.
Татьяна оттолкнула Нестерову.
—Прекрати орать! Она перед тобой не виновата, сама знаешь, сердцу не прикажешь.
—А ты что за нее выступаешь? Подруга называется!
—Я не только твоя подруга! Светина тоже! Глаза вылупила и орешь! Успокойся, Сергея у тебя никто не отнимает, скажи лучше. Когда ты получила письмо от Сергея.
—Вчера. А тебе какое дело?
—Я тоже вчера…,—Татьяна задумалась, — Это совпадение или они темнят.
—Вечно ты придумываешь! Счастливо оставаться!
Людмила отошла на несколько шагов, затем повернулась и зло засмеялась:
—Придет Серёжа, на тебя и не взглянет, он мой и будет моим, куда тебе до меня? За мной пол села бегает. Утешься Геной Корневым!
* * *Павел Пчелин, Славик и Сергей Тарасовы попали в одну роту, а Николай Потемкин и Саша Назаров к саперам. Так уж получилось, что оба подразделения оказались в одной казарме и друзья имели возможность часто видеться. Не прошло и несколько дней, как Назарова избили. На нем рядовой, второго года службы, Телегин отрабатывал удары каратэ.
—Расскажи, как это все происходило, — приказал Павел.
Подходит ко мне Телегин и говорит:
—Ты мой денщик. Для начала постираешь мне форму и начистишь сапоги. Да, чтобы блестели.
—Ты, что ответил?
— Послал, а он мне говорит: «Ну, ты, салага, попал». Вечером приходит дневальный по казарме и передает приказ командира нашего отделения Кондратенко прийти в каптерку. (Примечание автора. Каптерка — это место для пребывания сержантов подразделения)
Захожу в каптерку, докладываю, что прибыл, а они водку пьют. Телегин подошел ко мне и плюет слова через губу:
—Что же ты, молодой, старика, обидел? Не просто обидел, ты меня послал. Ты знаешь, что за это бывает.
—Отвечаю ему: «Знаю»
—И что же ты знаешь?
—Я рассказал историю про солдата, который расстрелял своих сослуживцев.
«Ну, ты и борзый», — сказал он и неожиданно бьет меня в лицо. Я попытался ответить, но сержант Кондратенко, как заорет: «Что в дисциплинарный батальон захотел?» Короче, накинулись, били, затем поставили меня у стены, а Телегин стал показывать на мне приемы каратэ.
—Собираемся вечером, — Павел задумался, — разберемся.
За час до отбоя дневальный по казарме орет:
—Сержант Кондратенко и рядовой Телегин, прибыть к дежурному по части, срочно.
Кондратенко вышел из каптерки.
